Осколки неба, или Подлинная история “Битлз” - Юлий Буркин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Взявшись за дело всерьез, он подыскал для «Битлз» песню, которая, по его мнению, была просто обречена стать хитом – «Как это у тебя получается?»[47] профессионального песенника Митча Мюррея.
– А нас ты спросил? – сморщился Джон, узнав об этом уже в Лондоне.
– Я сейчас и спрашиваю, – стараясь оставаться выдержанным, ответил Мартин.
– А-а… Ну, тогда я отвечаю. Сам ее и пой.
– Вы что, можете предложить что-нибудь лучше?
– Много. У нас с Полом сто двадцать две песни, пятнадцать недописанных, тридцать две мелодии без слов и море слов без музыки.
Мартин ужаснулся.
– Да вы хоть послушайте то, что я вам предлагаю…
Он уселся за фортепиано и запел хорошо поставленным баритоном:
«Как это у тебя получается,Что все в тебя влюбляются?Я уж готов отчаяться,Как это у тебя получается?..»
Пол и Джордж с воодушевлением принялись подпевать ему, а Ринго – подстукивать на барабанах.
– Ну как?! – закончив, вскричал Мартин, окрыленный успехом и уверенный в своей полной победе.
– Дерьмо! – хором ответили «Битлз».
– Мы будем записывать «Please, Please Me»[48] и «Ask Me Why»[49], – резюмировал Джон. – Или мы не будем записывать ничего.
Поторговавшись, они записали и две своих и одну чужую песню, но последняя на пластинку не попала. Второй сингл «Битлз» появился на прилавках музыкальных магазинов двенадцатого января шестьдесят третьего года.
20
Миссис Харрисон сидела у включенного приемника в комнате Джорджа и вязала для него пончо. (Он всегда поражал ее своими требованиями к одежде.)
– Луиза, – прохрипел из кухни Харольд. – Я что, пингвин, в холодную постель нырять?!
Отложив вязание, миссис Харрисон пошла к мужу.
Харольд, в пижамных штанах, голый по пояс, свесив пузо на колени, поедал цыпленка.
Цыплят Луиза готовила теперь только в отсутствии Джорджа. Перед отъездом в Лондон он заявил: «Есть цыплят – хоть и вкусно, но кощунственно». А раньше это было его любимое блюдо.
Когда он сказал это, ей вспомнилась история из его детства. Как то раз братья – Питер и Гарри – принесли домой маленьких цыплят и вручили их Джорджу: «На, воспитывай…» Но, как Джордж за ними не ухаживал, выжил только один. Звали его, опять же, Питер. Цыпленок превратился в здорового задиристого петуха с довольно неприятными наклонностями. Как то: клевать босые ноги домочадцев и гостей, гадить на диван, дико орать на рассвете и спать в платяном шкафу.
Ничего удивительного, что, однажды, в отсутствии Джорджа, бедняга превратился в главное блюдо для рождественского стола. Джордж промолчал. Но к жаркому не притронулся и при каждом удобном случае напоминал родителям о родстве людей, зверей и особенно птиц.
Это прошло довольно скоро, и, надо же, аукнулось сейчас, через много лет.
Не успела Луиза присесть, как из комнаты зазвучали позывные «Радио-Люксембург», и она засеменила к приемнику. Диск-жокей бормотал какую-то ерунду о музыкальных новостях сезона. Не выпуская из рук куриную косточку, Харольд примостился на кровать рядом с женой.
– Тебе что – семнадцать лет, чтобы дуреть от этих песенок?
– Сегодня должны передавать «Битлз», я слышала утренний анонс.
– Джордж! Джордж – настоящий мужчина. Он многого добьется в этой жизни… Интересно, вспомнит ли он тогда, что это я его сделал таким? Бывало, я так его драл, что он по три дня сидеть на заднице не мог.
– Ты всегда был примерным отцом, – умилилась Луиза и потерлась щекой о его плечо.
– Да и вообще он весь в меня. Вот, хочешь, стих прочитаю?
За долгие годы совместной жизни Харольд еще ни разу не читал Луизе стихов. Она посмотрела на него новыми глазами:
– Читай…
Харольд поднялся и, взмахнув косточкой, продекламировал:
– Злые свиньи ждут поживы –И младенец на пути.Что ж, ребеночек сопливый,Не пора ль тебе найти?
Если хныкать перестанешь,И ворочаться в траве,Сразу на ноги ты встанешь –И пойдешь на голове.[50]
– Вот так ты их и воспитывал! – всплеснула руками Луиза. – Что ж ты мне раньше никогда этого не читал? А я и не знала, что ты – поэт, – она игриво шлепнула его по животу.
– Да не я это написал, – признался Харольд, втягивая пузо. – Это Джордж мне из Гамбурга привез. Фридрих Ницше. «Стих номер двадцать восемь».
Внезапно ди-джей перестал трепаться, и заиграла музыка. Солировала губная гармошка.
– О, – сказал Харольд, – это хорошая музыка. Когда же наши-то будут?
– Ну ты, прямо, захотел, чтобы их первыми передавали…
– А почему нет? Даже обидно.
– Да ладно, потерпи… Может, еще и не передадут…
Так они проболтали до конца песни, пока ди-джей не объявил:
– Итак, не правда ли, такого вы еще не слышали?! «Love Me Do» в исполнении талантливых провинциалов – ансамбля «Битлз»!
Харольд и Луиза переглянулись. И отправились в спальню.
Чары «Битлз» действовали не только на девочек.
Инженер телевизионной связи Малькольм Эванс, здоровенный красавец-тугодум одиннадцать лет проработал на одном месте и уходить с него не собирался.
Но однажды, возвращаясь домой мимо «Каверны», он заглянул туда. Проторчав там весь вечер, он подошел к владельцу заведения с вопросом, не найдется ли тут для него какого-нибудь дела. И был принят вышибалой.
Бывшие коллеги посчитали его за идиота. Он потерял не только в престиже, но и в зарплате. Объяснять им, что зато теперь он может слушать «Битлз» каждый вечер, он даже не пытался.
Отец Брайана, скрепя сердце, был вынужден признать, что его непутевый сын все-таки оказался прав. «Битлз» стали приносить деньги. Хотя и небольшие.
Доходы от синглов дали возможность Эпштейну нанять людей в обслуживающий персонал.
Первым оказался приятель Пита Беста – Нил Аспинолл, который собирался стать банкиром, но пока что не преуспел на этом поприще.
– Ему мы обязаны нашей популярности в Ливерпуле, – напомнил Джон Брайану историю с плакатами, в которых Нил назвал «Битлз» немецкой группой.
– А что он умеет делать? – спросил Эпштейн, как на невольничьем рынке оглядывая Нила с ног до головы.
– Ничего, – признался тот.
– Все, – возразил Джон. – Он готов делать все. Например, искать девочек.
– А надо? – усомнился Брайан.
– А нет? – странно глянув на него, парировал Джон.
– Ладно, – смутился Брайан. – Берем. Но это уже – раздувание штатов. Придется погастролировать.
Сначала, по накатанной дорожке, они отправились в Гамбург.
Несмотря на то, что владелец «Звезды» Манфред Вайсследер платил им хорошие деньги и даже добавил им сверх условий контракта тысячу фунтов, «Битлз», отыграв оговоренные двенадцать концертов, двинулись дальше.
– Гамбург – это пройденный этап, – заявил Эпштейн, впервые побывавший в Германии вместе с ними. – Нас ждет Шотландия и Мартин – записывать диск-гигант. Нам нужно делать имя.
– А кто же будет делать деньги? – скептически осведомился Пол.
– Монетный двор Ее Величества, – весомо бросил Эпштейн, так, словно он уже контролировал и этот процесс.
Очередное турне по Шотландии вместе с певичкой Хелен Шапиро не пропало даром. В каждом городе Брайан сходился с местными журналистами и ведущими радиопередач.
Однажды Ринго притащил в гостиницу номер газеты «Сандерлендский Докер». (В Сандерленде они были два дня назад.) Это была хилая четырехполосная листовка, но с огромным тиражом. «Битлз» прочли заголовок: «У нас в гостях неплохие музыканты из Ливерпуля». Джона перекосило от злости, и он принялся читать вслух.
«Недавно в нашем прекрасном городе под управлением мистера Брайана Эпштейна выступил замечательный ансамбль музыкантов и певцов из Ливерпуля, с веселым названием „Жуки“.
Теперь уже злобой кипели все четверо…
«…Юные таланты исполнили ряд прелестных композиций собственного сочинения. А вот какие забавные ответы они дали на вопросы нашего корреспондента Барбары О'Риордан.
Корр. – Как вам понравился наш прекрасный город?
Пол. – Это лучший город, который мы видели в мире.
Джон. – Правда, мы почти нигде не были.
Корр. – Расскажите о себе.
Джордж. – Это долго.
Джон. – И нудно. Давайте, лучше поговорим о вас, девушка.
Корр. – Нет, давайте, все-таки, о музыке. Кто ваши кумиры?
Джордж. – Джон Леннон.
Джон. – Я.
Пол. – Мы.
Ринго. – Они.
Корр. – Как это мило.
Вот такие интересные ребята побывали у нас в городе. До скорой встречи, „Битлз“!
ОТ РЕДАКЦИИ. Надеемся, это не последняя встреча наших меломанов с музыкальными коллективами из Англии».
Джон замолчал. Они тупо переглянулсь.
