Осколки неба, или Подлинная история “Битлз” - Юлий Буркин

Пьяные и веселые Джон с Брайаном, под аккомпанемент бьющейся посуды и собственного пения, плясали на столе кукарачу.

Джон был в трусах, а Брайан – в кальсонах.

21

Альбом «Please, Please Me» вышел пятого апреля, а через три месяца прочно занял первое место в британских хит-парадах. «Битлз» становились по-настоящему знаменитыми. Там же оказался и очередной их сингл «From Me To You / Thank You Girl»[54].

Популярность имела массу приятных сторон.

– Мне кажется, я перетрахал уже весь Ливерпуль, – выдал как-то Пол.

– Половину, – ревниво не согласился с ним Джон.

– Скорее треть, – прикинув в уме, поправил Джордж.

Они уставились на Ринго, ожидая, что тот скажет: «Четверть». Но он, как всегда, оставался коллективистом:

– Скажем так, друзья-приятели. Вместе мы уж точно перетрахали его весь.

– Даже обидно, – задумчиво сказал Пол. – Так хотелось встретить нормальную девчонку… Чтобы она не лезла к тебе сама…

– Вроде Дороти, – с невинным видом напомнил Джордж.

– Дороти лезла, – возразил Пол.

– Бремя славы следует нести стойко, – отечески похлопал его по плечу Джон. – Думаешь, мне легко скрывать, что я женат?

– У тебя получается, – похвалил его Джордж.

Но Джону действительно было не просто.

Шестнадцатого апреля он позвонил Полу и попросил зайти к нему. Но зачем, говорить не стал.

Полу открыл незнакомый усатый мужчина в темных очках и надвинутой на глаза шляпе, одетый в длиннющий потрепанный плащ.

– Заходи, – сказал незнакомец голосом Джона.

– О Боже! Джон, это ты?!

– А кто же, по-твоему?!

– Ты чего так вырядился? Тебя преследует мафия?

– Фигняфия! Синтия родила. Нужно забрать ее из госпиталя «Сефтон-Дженирал». Я не хочу, чтобы меня там видели.

– Ах, понял, понял! Ты скрываешься от обезумевших фанатов! Ты боишься, что тебя разорвут на сувениры!..

– Засунь свою иронию в задницу и заткни пробкой. Брайан позвонил и сказал, что о ребенке никто не должен знать. И, между прочим, если к тебе на улице пристает какая-нибудь совсем не симпатичная девица и начинает твердить, какие мы лапочки, тоже ничего хорошего. А такое уже сколько раз было!

С Полом в последнее время тоже уже несколько раз приключались подобные истории. Но ему нравились все поклонники, от мала до велика, независимо от внешности.

– Кто у тебя родился-то?

– Ты что, не знаешь кто рождается?

– Сын или дочь?

– Дурак что ли? Сын, конечно. Я назвал его Джулианом. В честь мамы. Ладно, пошли быстрее. Мими давно там. Я в этом плаще уже взмок.

– Где ты его откопал?

– От дяди остался.

Джон выпихал Пола на улицу, запер дверь и размашистым шагом двинулся в сторону остановки.

– Ну ты и чучело! – хохотнул Пол.

– На себя посмотри, – огрызнулся Джон и со всего маха ударился ногой о мусорный бак.

– О! – запрыгал он на одной ноге. – Дьявольщина! Я в этих проклятых очках вообще ничего не вижу!

– Надень свои, – посоветовал Пол.

– В моих узнают. Вот что… Я буду слепым, а ты меня веди. Понял?

Кое-как они добрались до остановки, а когда уселись в автобус, какая-то совсем не симпатичная девица, всплеснув руками, заголосила:

– Это же Джон Леннон! Из «Битлз»! Что с тобой стряслось Джон?!

Тот скрипнул зубами, но промолчал. Пол хотел ответить, однако его опередил голос водителя из встроенного в корпус динамика:

– Это он так постарел, когда узнал, что стал папашей…

Пассажиры принялись поздравлять Джона и обсуждать случившееся.

Джон сидел мрачный и желтый, как мумия.

Полу же ничего не оставалось, как с улыбкой кивать, отвечая на поздравления вместо него, пока автобус не добрался до места.

– Какой он симпатичненький, – заметил Пол заглядывая в сверток в руках Джона.

Синтия счастливо улыбнулась, а Джон недоверчиво покосился на Пола:

– Да?

– Конечно! – подтвердил тот в умилении, – и на тебя похож, просто вылитый!

– Ну, спасибо тебе, дружок…

Перед намеченным турне по Англии Эпштейн устроил «Битлз» двухнедельный отпуск. Синтия чувствовала себя на седьмом небе. Она стала не только матерью, но и, наконец-то, почувствовала себя женой. Несколько дней Джон никуда не уходил и нянчился вместе с ней, стирая пеленки и распашонки. Вот только истерический плач он переносил с трудом. А Джулиан орал почти без перерыва.

«Теперь-то я понимаю, почему папаша Фред сбежал от меня», – невесело пошутил Джон однажды. И в тот же вечер, когда Джулиан на часик задремал, а вместе с ним уснули Синтия и тетя Мими, он прокрался в прихожую, присел возле тумбочки с телефоном и позвонил Эпштейну.

– Алло, Брайан. Не спишь?

– Нет, собираюсь.

– Куда?

– В Испанию.

– Ух ты! А зачем?

– Отдыхать. И если удастся – договориться насчет гастролей.

– Черт! Жалко. Я хотел попросить тебя устроить нам какую-нибудь работу.

– Тебе нужны деньги?

– Да нет, денег у меня навалом. Я с ума сойду от этого младенца. Мне от него уже на стенки лезть хочется.

Эпштейн помолчал. Потом выдал:

– Поехали со мной в Испанию? За мой счет.

Джон оторопел:

– Да как? А что я скажу Джулии?

– Гастроли.

– Какие гастроли?! Она позвонит Полу, а он – дома.

– Ну, я не знаю! Решай свои проблемы сам. Манчестерский поезд через час, а я еще не закончил сборы.

– Ну, ладно, – уныло сказал Джон. – Счастливо съездить. – И повесил трубку.

На цыпочках он двинулся в спальню. Джулиан заворочался в кроватке и перевернулся на другой бок. Джон, решивший, что тот сейчас проснется, облился холодным потом. Но Джулиан не проснулся, только пустил слюнку на простыню.

Джон осторожно вернулся к телефону и вновь набрал номер.

– Алло, Брайан? Я еду. Через час? Договорились.

Он нажал кнопку сброса и тут же набрал номер Маккартни.

– Привет, Пол, – ответил он на сонное «Какого дьявола?!»

– А-а, это ты. А я думал, какая-нибудь чокнутая поклонница. Чего ты людям спать не даешь?

– Пол, тебе правда понравился Джулиан?

– И для этого ты мне звонишь среди ночи?

– Нет, ну скажи, правда?

– Ты что, решил мне его подарить?

– Ладно. У меня к тебе просьба. Заходи к моим почаще. Помогать. Я сейчас уезжаю в Испанию.

– Куда?!! – Пол чуть не выронил из рук трубку.

– В Испанию. С Брайаном. Или я сойду с ума.

– Ну, ты даешь, – протянул Пол. – Ладно. А что говорить?

– Говори, что это очень важная поездка. Связанная с будущими гастролями.

– А ты – при чем? Для этого есть менеджер.

– Скажи, что эти глупые испанцы пожелали разговаривать только со мной. Вот мы и поехали вместе.

– Наивно.

– Для моих – сойдет.

– А все-таки. Чего это вы вместе поехали? Слушай, а может, Мона Бест правду говорит, что вы – голубые?

– Вот урод! Она, между прочим, говорит, что и ты голубой.

– Ну, про себя-то я знаю, что нет. А вот про вас…

– Дьявол! Говорю тебе, я просто устал!

– Слушай, раньше ты с Брайаном и в сортир бы вместе не пошел…

Джон помолчал, потом признался:

– Я его начал уважать. Я был неправ. Вот скажи, ты что, лучше играешь или поешь, чем год назад?

– Ну… нет, наверное.

– Вот! Зато год назад ты был никем. А сейчас тебя весь Ливерпуль знает, а может уже и вся Англия! А дальше будет еще круче. Кто это все сделал? Брайан. Он – часть того божественного плана, о котором мне говорил Стью. Теперь мне это ясно.

– Какого плана? – насторожился Пол.

– Да это так, мистика, – ушел от ответа Джон. – Слушай, я уже опаздываю! Ну, мы договорились?

– Хорошо.

– Все! Пока!

Джон положил трубку. Взял с тумбочки листок и написал: «Синтия, Мими, Джулиан. Я уехал в Испанию. Скоро вернусь. Ваш Джон».

В спальне он положил эту записку на стул возле детской кроватки. Потом осторожно вынул из ящика стола пачку денег, отсчитал половину и положил на записку. Оставшуюся сумму сунул в задний карман джинсов.

Больше он не взял ничего.

Знойное канте-хонде звучало из динамика, и музыка густым маревом плыла над горячим адриатическим пляжем.

Джон и Брайан, в пестрых трусах, с бутылками колы в руках, пробирались между загорающими к своему месту.

– Какие тут девочки! – причмокнул Джон.

– И мальчики – ничего! – подхватил Эпштейн.

– Слушай, Брайан, – глянув на него искоса, начал Джон (он вспомнил последний разговор с Полом): – А ты, случаем, все-таки, не гомик?

– Да я и сам не знаю, – печально пожал плечами тот. – Со мной что-то такое происходит… Девушки меня, во всяком случае, совсем перестали волновать. – Они добрались до своего места и улеглись животами на надувные матрацы. – Нет, я вижу, когда девушка красивая. Мне на нее приятно смотреть… И все.

Джон задумчиво отхлебнул несколько глотков колы.

– Похоже, все-таки ты – гомик. – сказал он серьезно. – Давай, проверим?

– Давай, – смущенно согласился Брайан и несмело погладил щеку Джона.