Ледяная тетрадь - Андрей Викторович Рубанов

Но вернёмся к так называемому «геноциду русских».

Автор термина «геноцид» – юрист Рафаэль Лемкин (1900–1959), польский еврей, родившийся на территории современной Белоруссии и проживший бо́льшую часть жизни в США. Термин был введён Лемкиным в 1933 году в связи с расследованием массового уничтожения армян в Турции. Официально в международной практике термин «геноцид» используется только с 9 декабря 1948 года – даты принятия ООН «Конвенции о предупреждении геноцида и наказании за него». Разработку и принятие этой конвенции также инициировал Лемкин. Согласно конвенции, геноцид определяется как «действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую».

В России в ходе Октябрьской революции и Гражданской войны было целенаправленно уничтожено огромное множество представителей старой родовой аристократии (во главе с царём) и крупной буржуазии, а также их прямых пособников. Уничтожалось и духовенство; большевики утверждали, что церковь обслуживала интересы правящего класса. Но такое уничтожение происходило в рамках классовой борьбы – а классовая борьба не попадает под определение геноцида.

Действительно, если некий человек, аристократ, дворянин-помещик или владелец завода, систематически, на протяжении десятилетий, силой и хитростью заставляет вас работать на себя, отбирает результаты вашего труда, обращается с вами и вашими детьми как со скотом, не даёт вам возможности получить элементарное образование; если его детей успешно лечат от болезней, а ваши дети от тех же болезней умирают в муках; если такой человек не только принуждает вас к непосильному труду, но и силой гонит вас с оружием в руках проливать кровь за свои интересы; если этот человек не только сам так действует, но и приучает к такому своих наследников; если он убеждён в своей правоте, потому что так же действовали и его предки, – убийство такого человека может расцениваться как акт возмездия. И если таких людей было убито, например, сто тысяч – стало быть, имело место сто тысяч актов возмездия, актов торжества справедливости, совершённых теми, кого несправедливость довела до исступления и ненависти.

Сравнивать геноцид и классовую борьбу невозможно, ибо геноцид всегда несправедлив, а в основе классовой борьбы лежит как раз понятие справедливости. Поэтому ни о каком геноциде, устроенном большевиками и коммунистами, не может быть и речи.

Когда говорят о жестокости сталинской репрессивной машины, обычно забывают о принципах классовой борьбы. Сначала уничтожали эксплуататора, того, кто грабит честного труженика, силой и обманом отбирает у него результаты труда. Затем уничтожали прочих врагов: пособников эксплуататора и всех, кто мешает вести классовую борьбу. Эта система изначально, с первых лет революции, была кровавой, чудовищной, однако, несмотря на реки крови, количество коммунистов, то есть людей, готовых вести классовую борьбу в том числе и с оружием в руках, всё время увеличивалось: в страшном 1937-м их было более 1 млн 900 тысяч, а через четыре года, в 1941 году, – уже более 3 млн 800 тысяч. При этом членство в партии было буквально опасным для жизни, поскольку чистки проводились в первую очередь именно среди членов ВКП(б). Во времена Большого террора менее чем за два года руками Ежова из партии и органов НКВД было вычищено более 600 тысяч человек, но на их место немедленно заступили новые люди. Если мы начнём думать, что все они были глупы и наивны, искали себе тёплого сытого местечка, «не знали» о масштабах репрессий, находились под воздействием пропаганды, – мы сами превратимся в наивных глупцов.

Было ли справедливым массовое уничтожение староверов в России во времена Аввакума? Нет. Они ни в чём не были виноваты, их не за что было наказывать. Хотя юридически, с точки зрения законов того времени, они считались уголовными преступниками. Закон не имеет к справедливости прямого отношения. В XVII веке людей сжигали на законных основаниях – сейчас это называется геноцидом.

Справедливость нельзя отменить, справедливость – сильнее закона и дороже жизни.

2

Массовое уничтожение классовых врагов требует большого количества исполнителей, то есть палачей. А палачом может быть далеко не каждый человек, эта профессия весьма специфическая. Как только классовая борьба в России приобрела массовый характер – в силовые органы (ЧК, ОГПУ, НКВД) устремились садисты, психопаты, маньяки, упыри, животные в человеческом обличии. Ужасно звучит, но и в упырях имелась потребность, их тоже рекрутировали в систему. И среди этой прослойки профессиональных душегубов также проводились чистки: одних палачей устраняли, на их место набирали других. Сталин мог себе это позволить, в его руках был огромный человеческий ресурс; всякие нашлись. Так классовая борьба стимулировала появление особого отряда хладнокровных, квалифицированных убийц, лишённых нравственного начала; у них были родители, жёны и дети, друзья, и эта специфическая социальная группа отравляла общественную атмосферу, распространяя цинизм и равнодушие, пренебрежение к состраданию; палачи пахли смертью, и этот запах пропитывал всю систему, дискредитируя её. В результате эффект от колоссальных и несомненных достижений советского социализма оказался навсегда омрачён трупным запахом.

Однако и европейский капитализм несёт на себе тот же сладковатый душок мертвечины. Благополучие европейского обывателя – голландского, бельгийского, английского, французского – щедро оплачено смертями миллионов индусов, конголезцев, алжирцев, вьетнамцев, китайцев и так далее.

Разница здесь принципиальная: колониализм губил чужих, других, людей «второго сорта», «недочеловеков», живущих где-то очень далеко, – а Россия, строя социализм, приносила в жертву собственных детей.

Есть ли разница между смертью «чужого», живущего за тысячи километров от вас, имеющего другой цвет кожи, говорящего на другом языке, – и смертью «своего», такого же, соседа, товарища, коллеги? Психологи скажут, что есть, и огромная. С убийством «чужого» легче смириться. Всегда можно сказать себе: он дикарь, он через год всё равно умер бы от холеры, он иноверец, и вообще, существует ли он на самом деле, я ведь про него только в газетах читал? Наоборот, убийство «своего», единоплеменника, единоверца, товарища, коллеги – переживается болезненно, это шок, травматический опыт, меняющий вас полностью.

Одно дело, когда за ваше богатство отдана жизнь индуса, которого вы никогда в глаза не видели, и не слышали его предсмертного вопля. И совсем другое дело, когда тот же вопль издаёт ваш сосед, вдруг оказавшийся «врагом народа». В первом случае вы не видите старуху с косой – во втором случае она проходит мимо, и хлопает вас по плечу, и подмигивает.

Так европейские народы, построившие своё благополучие на колониальных грабежах, избегли травматического опыта, – а народы России такой опыт приобрели, и стали мудрее, и познали истинную цену комфорта и изобилия.

Погублены миллионы – но сотни миллионов обрели страшный опыт. Он вошёл в кровь и остался навсегда.

В этом смысле русская цивилизация в ХХ веке мощно