Секрет нашего успеха. Как культура движет эволюцией человека, одомашнивает наш вид и делает нас умнее - Джозеф Хенрик

люди поняли, что гадание на птицах или на лопатке карибу не предсказывает будущее, от этой практики, скорее всего, отказались бы либо люди все чаще пренебрегали бы результатами гадания, предпочитая слушать собственный внутренний голос.

Создание сложных технологий также причинно-непрозрачно. Рассмотрим всего один элемент пакета стрельбы из лука, обнаруживаемого среди охотников-собирателей, — стрелу. Возьмем для этого сообщество, которое, как мы знаем, обладает одним из наименее сложных наборов инструментов, — охотников-собирателей с Огненной Земли, которые стали известны историкам после встречи с Фернаном Магелланом, а впоследствии — с Чарльзом Дарвином. Процесс изготовления стрелы у огнеземельцев состоит из четырнадцати этапов и требует применения семи разных орудий для работы с шестью разными материалами. Вот лишь некоторые из этих этапов:

• Процесс начинается с отбора древесины для древка, лучше всего — ветки чауры, низкого вечнозеленого кустарника. Древесина чауры прочная и легкая, однако нельзя сказать, что ее выбор для древка очевиден, поскольку искривленные ветки требуют трудоемкого вытягивания и выпрямления. (Почему нельзя было начать с более прямых веток?)

• Ветки нагревают, выпрямляют зубами и скоблят скребком. Затем мастер берет предварительно нагретый специальный камень с бороздками, кладет заготовку в бороздку и трет туда-сюда, придавливая куском лисьей шкуры. На лисью шкуру налипает пыль, что подготавливает ее для этапа полировки. (Обязательно ли нужна именно лисья шкура?)

• Мастер нажевывает куски смолы, собранные на побережье, и смешивает их с золой. (Что будет, если не брать золу?)

• Затем смесь накладывают на оба конца нагретого древка, которое после этого следует покрыть белой глиной. (А если красной? Обязательно ли нагревать его?) Это готовит концы к тому, чтобы приладить оперение и насадить наконечник.

• Оперение делают из двух перьев, лучше всего — магелланова гуся. (Почему нельзя взять куриные?)

• Лучнику-правше полагаются перья с левого крыла птицы, левшам — наоборот. (Это и правда важно?)

• Перья привязывают к древку сухожилиями со спины гуанако, предварительно смягчив их и утончив при помощи воды и слюны. (Почему нельзя взять сухожилия лисицы, которую нам и так пришлось убить ради вышеупомянутой шкуры?)

Затем наступает очередь наконечника, который нужно изготовить и прикрепить к древку, и, разумеется, в пакет входят еще и лук, тетива и умение стрелять из лука. Но я остановлюсь здесь, поскольку, думаю, идею вы уловили[142]. Весь этот процесс отличается исключительной причинной непрозрачностью.

“Избыточное подражание” в лаборатории

Чтобы культурные адаптации вроде приготовления маниоки, кукурузы и нарду работали, нужно не просто прилежно скопировать все этапы, но иногда еще и постараться не делать излишнего упора на причинное понимание, которое можно выстроить с лету, самостоятельно. Как показано выше, исключение на первый взгляд ненужных этапов из культурного репертуара может привести к неврологическим расстройствам, параличу, пеллагре, неудачной охоте, осложнениям беременности и даже к смерти. У вида с кумулятивной культурной эволюцией — и только у такого вида — вера в культурное наследие часто способствует выживанию и размножению.

С вышеописанными полевыми наблюдениями полностью согласуются и результаты экспериментов с детьми и взрослыми по изучению точности культурного обучения, позволяющие нам рассмотреть процесс культурной передачи в микроскоп. Недавно психологи изучили, когда и почему человек готов копировать нерелевантные на первый взгляд действия модели, чтобы получить награду. В ходе типичного такого эксперимента участник видит, как модель проделывает многоэтапную процедуру, в ходе которой применяет простые орудия, чтобы толкать, тянуть, поднимать, тыкать и стучать по “искусственному плоду” (как правило, это большая коробка с отверстиями и створками). Процедура обычно увенчивается получением желательного результата — игрушки или лакомства. Некоторые ее этапы на первый взгляд не нужны, чтобы достичь цели и получить награду. Иногда испытуемые копируют даже те этапы, которые не имеют очевидной материально-физической связи с результатом. Психологи, печально знаменитые неудачными названиями поведенческих закономерностей, дали этому не особенно поразительному явлению название избыточное подражание.

Рассмотрим конкретный эксперимент, проверенный и повторенный на детях, взрослых и шимпанзе. В ходе эксперимента участники сначала наблюдают, как модель при помощи тонкой палки производит последовательность действий, чтобы добыть награду из “искусственного плода”. Плод представляет собой большую непрозрачную коробку с двумя входами. Первый вход закрыт засовами, которые можно либо (а) столкнуть, либо (б) вытащить при помощи палки, чтобы получить доступ в трубу. Однако эта труба кончается тупиком, это просто обманка, не нужная для того, чтобы получить награду. Второй вход закрыт створкой, которую можно либо (а) сдвинуть, либо (б) поднять. На конце палки прикреплена липучка, и, открыв створку, можно пошарить ею в трубе и получить награду — стикер для детей или лакомство для шимпанзе[143].

Многократно подтвержденные результаты подобных экспериментов показывают, что и дети, и взрослые склонны копировать все, что делает модель, чтобы получить награду. Причем люди копируют ненужные действия, даже когда они остаются одни, считают, что эксперимент закончен, и получили конкретные указания не копировать ненужных этапов[144]. При этом, как нам и следует ожидать после знакомства с главой 4, люди более склонны копировать ненужные действия, если модель старше и обладает бóльшим престижем. Кроме того, к этому склонны отнюдь не только маленькие дети: если задача достаточно непрозрачна, масштаб “избыточного подражания” с возрастом увеличивается[145]. И это касается не только образованных жителей Запада. Исследования в пустыне Калахари на юге Африки, где до последних десятилетий местные племена вели жизнь охотников-собирателей, показывают, что они по меньшей мере так же склонны к высокоточной культурной передаче, как и западные студенты-старшекурсники[146].

Как вы, наверное, и сами предполагаете, шимпанзе снова проявили себя лучше своих большеголовых родичей. В этом исследовании психологи-компаративисты Викки Хорнер и Энди Уайтен пользовались тем же непрозрачным “искусственным плодом”, но еще применяли прозрачный вариант, в котором было сразу видно, что верхний вход не связан с отделением, где лежит вознаграждение. Когда причинно-следственные связи стали очевиднее, то есть при использовании прозрачной коробки, шимпанзе сразу понимали, что можно пропустить нецелесообразные действия, а шотландские дети трех-четырех лет продолжали подражать ненужным действиям и вели себя точно так же, как с непрозрачным плодом. Шимпанзе кое-чему учились, наблюдая, как модель работает с плодом, и это помогало им оценить, как надо взаимодействовать с аппаратом. Они усваивали, как движутся разные детали плода. Но как только у них появлялось зримое доказательство, что эти действия ни к чему не приведут, они от них отказывались[147]. Хотя некоторая культура у шимпанзе, безусловно, наличествует, назвать их культурным видом нельзя[148].

Однако избыточное подражание этим отнюдь не ограничивается. Как мы видели в главе 2, люди в некоторой степени склонны к машинальному