Пепел победы - Анатолий Гончар

Ефимов провел ладонью по лицу, стирая пот, выступивший на коже.

Что это было? Представление, фарс? Или же и вовсе плод разыгравшегося воображения? Взгляд старшего прапорщика скользнул в сторону и уперся в побледневшее лицо Зудова.

Сашка увидел взгляд командира, и его губы зашевелились в почти беззвучном вопросе.

– Это правда?

– Не знаю, – так же тихо ответил прапорщик.

Он пока еще не смог осмыслить произошедшее. Внизу происходило что-то странное, непонятное. Сказать «страшное» не поворачивался язык.

«Так что же все-таки случилось? – Неутешительный ответ нашелся почти сразу: – Убийство».

Сергей больше не колебался в выводах. Можно было сколько угодно тешить себя тем, что это всего лишь игра, но ни один актер не способен так убедительно биться головой о камни.

«А вот что это убийство могло означать? – замелькали в голове новые мысли. – Местный отец-командир привык таким образом добиваться выполнения своих приказов? Абсурд? А почему, собственно? Если верить слухам, то именно так некий вождь приводил к порядку своих подчиненных.

Разборки на национальной почве? Подходит. Один с бородой, второй без, но кто сказал, что убитый был русским? Группа военных взбунтовалась, подняла, как это ни громко сказано, мятеж? С другой стороны, они продолжают нести службу. Хотя мятеж объясняет, почему боевое дежурство ведется не на всех постах охранения…

«Стоп, стоп, стоп! – оборвал сам себя Ефимов. – Стоп, брат, так ты себе еще мировую революцию напридумываешь!»

Почему все не может быть проще и банальнее? Обычное убийство на почве ревности? Я же сам слышал, как визжала женщина.

Нет, этим тоже не объяснишь. Вероятнее всего, один или несколько идиотов захватили заложников. Пожалуй, это может все объяснить. Взяли заложников, а от остальных потребовали, чтобы сидели по казармам. Те и сидят. Но почему тогда спокойно продолжается дежурство? Только для вида? Черт, без поллитры не разобраться. – Сергей понял, что не может прийти к однозначному выводу. – Итак, в городке совершено убийство. Там один или несколько вооруженных людей, возможно, пьяных или обкуренных. Они однозначно захватили заложников. Это можно считать фактами, а дальше вопросы, вопросы, вопросы…»

– Надо брать «языка», – эту мысль Ефимов произнес вслух. – Наблюдать! – прошипел он, поманил к себе Агушева и передал ему бинокль.

Потом Сергей не спеша – а что спешить? Торопиться уже было некуда! – направился на правый фланг, туда, где отдыхал лейтенант.

– Командир, подъем! – Ефимов тихонечко потряс группника за плечо. – Вставай, командир!

– Михалыч! – недовольно пробормотал тот. – Я только-только прилег.

Поднимался Иван, как всегда, тяжело.

– Вставай! – Прапорщик был настойчив, тем более что Кострыкин спал уже седьмой час.

– Сколько времени?.. – Осмысленный взгляд, пауза. – Что-то случилось?

– Вставай, Ваня. Похоже, нас опередили.

Прошло более часа с того момента, когда Кострыкин окончательно проснулся, но Ефимов никак не мог убедить его в реальности произошедшего.

– Если то, что ты говоришь, – правда… – Лейтенант покосился на своего зама, затем на притихшего Зудова.

По глазам Кострыкина было видно, что он предпочел бы узнать, что его подчиненные стали жертвой массовой галлюцинации, но увы.

– Значит, игры закончены. Почему бы тогда нам вместо того, чтобы продолжать партизанить, просто не подняться наверх и не пересказать все, что мы видели, боевому охранению?

– Ваня! – Ефимов устал растолковывать своему командиру ход собственных мыслей. – Есть очень большая вероятность того, что эти ребята в курсе.

– Как понять, в курсе? – Мозг лейтенанта отказывался воспринимать негативную информацию.

– Боже мой! – прошипел Ефимов, едва не хватаясь за голову. – Я же тебе сказал: возможно, убийство – лишь частный эпизод мятежа, поднятого в гарнизоне. Посмотри на улицы. Они пусты. Я бы тебе не предлагал действовать, если бы наши радисты сумели прокачать связь. Мы не можем сообщить о происходящем. Убили человека, и что, нам сидеть и ждать, когда прикончат кого-то еще? Ваня, да пойми ты, нам необходим «язык». А для этого кому-то придется спуститься.

– А почему бы не подняться и не захватить пленного там?

– Как ты себе это представляешь? – Ефимов тяжело вздохнул.

Когда Кострыкина клинило, он действительно становился тяжел.

– Ты видел этот пост охранения? К нему просто так не подобраться. Толстые каменные стены, окруженные колючей проволокой и путанкой. Вход только один, наверняка прочная дверь, причем не одна. Проще захватить любое здание внизу, чем незамеченными пробраться туда – наверх.

– Хорошо, что ты предлагаешь?

После этих слов, сказанных Кострыкиным, Ефимов едва не взвыл.

– Боже ж ты мой! Ваня, в сотый раз говорю: надо спуститься. За пленным. Как и где мы его будем брать – пока не знаю. Спустимся, там посмотрим. Ночь сегодня будет темной. – Ефимов поднял взгляд на небо, затянутое облаками. – Дорога нами натоптана, два-три человека без рюкзаков вполне справятся. Пойду я, Виктор и Шамиль. Если до утра не вернемся, днем ничего не предпринимай. В полночь уходи тем же путем, что и пришли. Нас не жди. И никакой самодеятельности. Понял? Добирайся до любого ближайшего крупного населенного пункта и связывайся с властями. В общем, действуй по обстановке.

Сергей хотел сказать лейтенанту: «Если вдруг начнется стрельба…», но решил заранее командира не нервировать. Если так случится, то Ваня сам решит, что надо делать. Лучше будет, если он попробует отсидеться или уйдет в глухую оборону. Все равно с двумя магазинами долго не провоюешь.

– Значит, ты вниз? – Кострыкин почему-то посмотрел себе под ноги.

– Как только стемнеет, – сказал Ефимов и посмотрел на часы. – Сразу же после ухода смены. Если нас и заметят, решат – свои задержались. Надеюсь…

Они помолчали. Затем Ефимов вызвал к себе головную тройку.

– Володя, ты остаешься здесь. Тебе и Звереву задача… Изоляционная лента и скотч у тебя есть. Наберете мелких камней, ими с помощью скотча обложите имитационные шашки, хорошенько примотайте. Протяните линии и два заряда установите по флангам. Для пары других подготовите зажигательные трубки. Огнепроводные шнуры сделаете короткими, думаю, пятнадцати сантиметров будет за глаза. Они пусть останутся у вас, по одному на каждого. Если что, швыряйте вместо гранаты, – закончил Ефимов, глядя, как у бойцов лезут на лоб глаза и отпадают челюсти. – Ах да, вы же еще не в курсе. Я же сам запретил Зудову трепать языком. Слушайте…

Его рассказ был краток. В отличие от командира простые разведчики сразу приняли все всерьез.

– Володя, ты свою задачу понял. А вот вы, братья по крови, готовьтесь к бессонной ночи. Скоро пойдете со мной вниз.

– Зачем? – одновременно спросили «кровные братья».

– За кем, – поправил их Ефимов и пояснил: – Будем брать «языка».

Челюсти бойцов, и без того опущенные, отвисли окончательно, рискуя остаться так навечно.

– Давайте идите. Ешьте, пейте, спите, пока можно. – Ефимов вывел их из ступора. – К вечеру как штык подле меня. Вперед!

Вечерело. Оглядываясь по сторонам, прихрамывая и горбатясь, Джабраил прошел через узкую калитку пустующего КПП, продолжая осматриваться, подкрался к давно примеченному вагончику-магазину, стоявшему на отшибе, достал ножовку по металлу и принялся пилить навесной замок. Он так увлекся, что не заметил приблизившейся тени, а когда что-то почувствовал и потянулся к автомату, прислоненному к стене, было уже поздно. Удар по голове сбил Джабраила с ног.

– Вяжи его, кляп в рот, а то заорет, обыщи быстро, – словно сквозь толстую вату донесся до Джабраила чей-то едва уловимый шепот. – Потащили.

– Куда? – отозвался кто-то другой.

По голове разливалась тупая боль.

– Тащи его в вагон.

«Значит, дужку я все же допилил», – с внутренним удовлетворением подумал Джабраил, все еще пребывая в полубессознательном состоянии.

Он почувствовал, как его уложили на пол. Нет, не бросили, а именно уложили. Тихо, аккуратно. Потом закрыли дверь. В этот момент мысли Джабраила прояснились. Он сумел открыть глаза, но ничего не увидел. Все окружающее пространство укрывала тьма. Рот оказался чем-то забит, кривой нос с трудом пропускал воздух, становилось тяжело дышать. Он попробовал пошевелиться и понял, что руки его связаны за спиной.

– Очухался? – голос принадлежал тому, первому человеку.

Джабраил вдруг все понял. На ум пришло страшное – плен.

«Спецназ? – мелькнула окончательная догадка, потом как молния: – Точно спецназ. А кто еще мог оказаться здесь так быстро?»

Сомнения исчезли, и его скрючило от страха.

– Ты меня слышишь? – Пленник почувствовал на своем лице чьи-то сильные пальцы. – Если да – кивни.

Джабраил так и сделал.

– Молодец, – похвалил спецназовец. – Теперь я выну кляп, и мы поговорим, хорошо?

Пленник снова кивнул.