Ангел-хранитель - Анатолий Гончар

Анатолий Гончар

Ангел-хранитель

Пролог

Пункт постоянной дислокации

Димарик – легенда нашей бригады, да что там бригады, всего спецназа. И угораздило же его попасть именно в мою группу! Его вроде как дали мне для усиления, как самому молодому и неопытному. Но мне почему-то кажется – как самому глупому. Только я один попался на эту удочку. Я что, единственный старший лейтенант в роте? Еще один есть, так нет же, подвалило счастье на мою голову.

А вообще у нас сейчас занятия по инженерной подготовке. Учим бойцов устанавливать «монки»; точнее, уже не учим, они давно все умеют, а так, повторяем пройденное. Далеко в лес я сегодня не пошел, да и все остальные группы тоже здесь рядом занимаются. Бойцы бегают с минами, провода тянут, сматывают; смотрю на них, а все мысли в голове вокруг Димарика вертятся…

А вот и командир наш идет, он-то мне его и втюхал. Димарик, блин! Только вчера его из плена вызволял. В поселок пошел… с полигона, через охраняемые склады… Заблудился, говорит. Ему вроде как поверили, а я думаю, это он бдительность часовых проверить хотел. Проверил… Полтора часа кверху попой лежал, пока командиры между собой договаривались. Это еще что: в прошлом году он на выездной караул засаду с использованием имитации устроил. Славу богу, в машине одни контрачи ехали, сразу догадались, что к чему, а то как хлестанули бы в ответ… Разборки на весь гарнизон, а ему хоть бы хны – смешно…

– Старший лейтенант Кузнецов! – это командир роты майор Гордеев меня зовет. Вставать лень, лежу себе на коврике, что поверх плащ-палатки, и вроде как правильность установки мины проверяю. Чуть не уснул… Солнышко греет, конец марта, теплынь – градусов десять, не меньше.

– Я, товарищ майор! – пришлось все же подниматься. Серьезный мужик наш командир роты. Говорят, в Чечне в свою первую командировку хорошо повоевал. Тогда все решали, кому на Героя отправлять: ему или другому командиру группы. Героя получил другой. А наш комбат говорит: надо было на Гордеева представление оформлять, вот так-то.

– Олег, – это он тоже мне, а я, как положено, почти строевым шагом, рука на ремне автомата. – Отправляй своих к казармам. Там новое обмундирование привезли, твоя группа первой получает.

– Чи, – показываю рукой «сбор», хотя можно было и голосом, но уже привычка – вторая натура.

– Мы тоже? – уточнил я, имея в виду офицеров. Ротный покачал головой.

– Офицеры и прапорщики послезавтра на складе получат.

– Понял!

Что ж, на складе так на складе. Будет еще одна причина отлучиться в город. Если мне сегодня не получать, то я, пожалуй, еще полежу.

– Сержант Маркитанов, ко мне! – Сержант Маркитанов – это Димарик и есть. Только кто, когда и за какие заслуги присвоил ему звание сержанта? Вопрос, как говорится, висит в воздухе.

– Строишь группу, забираешь материальную базу и ведешь к казармам. Оружие сдадите в оружейку – и живо к машинам, получать вещевку. Ясно?

Командир – не товарищ старший лейтенант, а командир. На правах ветерана он меня иначе и не называет. Пробовал поговорить с ним с глазу на глаз, вразумить, да где там: соглашается, кивает, пару раз скажет: «тащ старш лейтенант», а потом опять понеслось… И ведь не назло, привычка у него такая. Я уж махнул рукой, все равно на войне и все остальные на «командир» перейдут. А то я сплю и вижу, как во время боя ко мне «товарищ старший лейтенант» обращаются. Пока три слова выговоришь, три раза и убьют. «Командир» – куда короче, да и весомее, если честно. Сразу понятно, кто главный.

– Командир, а стволы чистить будем?

– Нет.

День теплый, с оружием не ползали, не бегали, как с утра на плащ-палатку выложили, так до сих пор и пролежало. Я словно почувствовал, что от занятий отрыв будет.

– И мой ствол захватите! – Я протянул в сторону ближайшего бойца свой автомат.

– А может, почистим? – Ну, вот он весь такой, Димарик. Сейчас я с ним еще полчаса спорить буду.

– Почистим. Потом, – проще согласиться, а чистить завтра будем после занятий. – А сейчас сдаем и идем получаем шмотки. Вопросы?

– Понял, не дурак, – обиженно прогундел Маркитанов. – Берем оружие, Есин и Краснов – матбазу, Баринов – плащ-палатки.

– Одну оставьте, сам принесу, – а то и мою, пригретую на солнышке, утащат. – Вещевку получите, за мной одного пришлешь.

– Без вопросов, командир! – Димарик подхватил свой «ПКМ», широко улыбнулся и, не дожидаясь, когда построится вся остальная группа, зашагал в сторону первой казармы. А он всегда так: вечно с пулеметом и сияет, как начищенный пятак. Походка – ноги во все стороны, вкривь-вкось или враскоряку, как правильно? Не хотел я его брать, но ротный предложил, комбат настоял, да и бойцы наслушались про него ерунду всякую – и все туда же: «Товарищ старший лейтенант, товарищ старший лейтенант, возьмите…»

Ладно, по порядку: Димарик, а если официально, то сержант контрактной службы Маркитанов Дмитрий Вениаминович. В послужном списке: Югославия, несколько командировок в Чечню, и после каждой – удивительные истории о его похождениях и «подвигах»… Ну, какой из него командир отделения – ни в лесу ориентироваться, ни людьми руководить! Его руководства минут на пять с половиной от силы и хватает.

– Гудин! – Сержант Гудин Виктор Вячеславович – командир второго отделения. На нем в группе вся дисциплина в мое отсутствие держится. Небольшого роста, коренастый. Голос – как рявкнет, так хочется под землю зарыться и не высовываться. – Слышал, что я Маркитанову сказал? – Тот кивнул. – Проследишь…

– Есть! – Гудин не слишком разговорчив, но исполнителен. Скажешь, можно не проверять – сделает.

– Олег, бросай это грязное дело! – Гордеев сел на плащ-палатку и тонкой, длинной палочкой начал чертить на песке кривую линию. – Они что почем – сами разберутся.

«Разберутся они», – про себя проворчал я, но вслух говорить не стал. Ротного порой фиг поймешь: то ли шутит, то ли всерьез говорит. А сделаешь что не так – и сразу «получи, фашист, гранату» в виде командирского разноса. Вообще-то на сдаче оружия командир группы сам обязан присутствовать, но у нас последнее время вольница. Комбат на подобное нарушение сквозь пальцы смотрит, говорит: пусть к самостоятельности привыкают. И то правильно, не век же им сопли вытирать. Скоро на войну, а там группник без сержантов один за всем не уследит… А вот и остальные группы подтягиваться начали.

– Лыжин! Иван! – Лейтенант Лыжин – это командир второй группы. Его ротный и зовет. – Давай, дуй с ротой, проследи за сдачей оружия. Сдадите – доложишь.

Ванька дернулся, «что это, мол, я», но промолчал: с Гордеевым по пустякам спорить – себе дороже.

– Товарищ майор! – все же душа моя не выдержала. – Заберите его от меня…

– Кого? – Ротный сделал вид, что не понял.

– Димарика…

– Олег, ты сам не понимаешь своего счастья… – Он еще издевается!

– Товарищ майор…

Ротный не дал мне договорить, предостерегающе подняв руку.

– Вопрос не обсуждается.

– Блин! – так и хочется послать всех в три этажа.

– Зря ты так. – Он меня еще уговаривать собрался! – С Димариком не пропадешь.

– Угу, – я в сомнении покачал головой.

– Точно! – Гордеев даже не улыбается. – Ты думаешь, ему просто везет? Может, и так, но и от фактов никуда не денешься: у групп, с которыми он ходил, самые значительные показатели боевой результативности, и потерь при нем никогда не было, – легкораненые не в счет. Он – как мишка-талисман. Если Димарик с группой, значит, все будет тип-топ.

– Как в сказке! – Сарказма в моем голосе хватит на десяток таких Димариков.

– Я тебе правду говорю, так и было! Если Димарик с группой, все в шоколаде. А стоит ему заболеть или по какой причине остаться в ПВД, жди беды. А в остальном… фигня это все. И вообще, с Димариком – это как с тем котом…

– А при чем здесь кот? – это спросил Витек Иволгин, один из подошедших группников.

– А, ну да, вы-то не в курсе. Есть у нас кот, там, в Чечне, вечно облезлый, одно ухо наполовину отсутствует, поорать любит. Подобрали его где-то, уже и не помнит никто, где. Кличку Ништяк дали. Ни к какой палатке он так и не прибился, шастает, где и когда хочет. В общем, кот как кот, ленивый, мышей не ловит, все тушенку или рыбные консервы клянчит. А потом заметили: стоит только кому Ништяка обидеть – и откат по полной. Пнул его как-то командир второй роты – и на первом же Б/З лапку ему и отстегнуло. А Лемехов Стасик за шкирку с кровати скинул, так через несколько дней в этой же руке граната разорвалась. Короче, теперь все стараются этого урода задобрить. – Кажется, особой любви ротный к Ништяку не питает. – Перед Б/З тресковой печеночкой накормить, тушеночки полную банку ему оставить…

– Да ерунда все это!

– Погоди, я же не сказал, что это кот виноват. Только так получается, что лучше этого кота не трогать. Хотя и сволочь он по жизни – куда бы ты еду от него ни спрятал, найдет и слямзит. Да еще нет-нет да кому-нибудь и в постель нагадит. – Ротный неприятно поморщился. Ага, вот она где, оказывается, собака «порылась»…