Монстр внутри - Оливия Нортвуд

– Говорю же: это была студенческая вечеринка, я там почти никого не знала. – Эмили неуклюже сменила положение, поджав под себя ноги.

– Когда Джейн уходила, она сказала тебе что-нибудь?

– Нет, она просто вылетела из дома, завела машину и уехала.

– Тот парень… С кем она болтала. Дин, так?

– Дин Лейтман, он учится в Вашингтонском университете, на первом курсе.

– Он пошёл за ней?

– Нет, со второго этажа Джейн спустилась одна.

– Куда ещё, кроме дома, она могла поехать? Она могла сбежать? – Грейс теряла терпение, она нутром чувствовала, что найти Джейн живой им не удастся.

– Нет. Или я просто не знаю об этом.

– Но вы ведь были подругами?

– Да, мы дружим с самого детства. Но в последнее время… немного отдалились друг от друга.

– Как ты думаешь: почему?

– Не знаю, мы об этом не говорили. – Эмили взяла из рук матери стакан с водой, который чудом остался цел: Дэлия сжимала его так, что Грейс казалось, толстое стекло вот-вот лопнет, как лампочка, – и сделала несколько судорожных глотков. – Джейн много времени уделяла учёбе. Её не интересовали парни и вечеринки, понимаете?

– Понимаю. – Грейс в старших классах была такой же. Всё было так плохо, что на выпускном ей пришлось танцевать со старым мистером Эвансом, учителем истории.

На мгновение в комнате повисла тишина, прерываемая тихими всхлипываниями Эмили.

– Не понимаю, зачем Джейн понадобилось уезжать. Не могу поверить, что с ней случилось что-то плохое. – Эмили снова разрыдалась, хватая ртом воздух и давясь слезами. – И всё из-за меня.

– Не стоит себя винить, Эмили. – Грейс встала с дивана и подошла ближе к девочке. – Ты нам очень помогла. Не представляю, что бы мы делали без твоей помощи. – Джеймс и детектив Хоппер поднялись со своих мест и направились к двери. – Я сообщу тебе, когда что-то будет известно. – Грейс поджала губы и попыталась улыбнуться, но ничего не получилось. Она думала о том, что хорошо бы поговорить с этим парнем, Дином, но на это не было времени. Грейс не хотела давать Эмили ложную надежду на то, что всё закончится хорошо, но и промолчать не смогла, поэтому добавила: – Когда мы найдём Джейн.

20

Глава

– Это комната Джейн, – Ллойд Мэддокс открыл дверь в спальню своей пропавшей дочери.

Мать Джейн спала в соседней комнате, поэтому мистер Мэддокс говорил вполголоса.

Они решили заехать к родителям Джейн перед тем, как отправиться к опорному пункту, развёрнутому офицерами и волонтёрами на Крайнейшен Роуд.

Джеймс пропустил Грейс вперёд, похлопал Ллойда по плечу и сочувственно поджал губы. Отчим девушки не спешил переступать порог её спальни.

Его дурацкое сочувствие вызвало волну раздражения и осуждения со стороны Мэддокса. Работа Джеймса заключалась в том, чтобы люди в Сиэтле чувствовали себя в безопасности, и в основном он справлялся. Все дела, над какими он работал, рано или поздно были раскрыты. Но это… Эти убийства были чем-то абсолютно новым для него, чем-то, с чем он боялся не справиться.

Грейс была деликатной, понятливой, сопереживающей. Было в ней что-то такое, отчего Джеймсу становилось не по себе. Может быть, обманчивая открытость и выстроенная за ней неприступная стена. Или холодный взгляд, по которому ничего не прочтёшь. Ему нравилось за ней наблюдать и слушать, нравилось у неё учиться. Он впитывал каждое слово, каждую мысль, пусть на всё у него было своё мнение, Джеймс боялся не соответствовать ей. А ещё он боялся не унести ноги. Эти восторженные чувства к Грейс заставили его совершить сразу несколько необдуманных, торопливых поступков: он купил помолвочное кольцо для Мэдди; во время разговора с матерью сообщил, что в следующий раз навестит её не один; предложил Мэдди перестать принимать контрацептивы. Джеймс торопился, хотел привязать себя к ней, чтобы не думать о Грейс в этом смысле, чтобы убедить себя, что он сделал выбор и чувства, что он испытывал к Мэдди, в совокупности означали любовь.

Всё это, конечно, могло быть ошибкой.

Комната Джейн была похожа на все остальные комнаты девочек-подростков, в каких ему довелось побывать, начиная с того времени, когда он, будучи мальчишкой, проникал в эти комнаты через окна, чтобы его очередной школьной подружке не пришлось объясняться с родителями, заканчивая временем, когда он осматривал спальни девчонок, обманным путем вовлечённых в проституцию, пока их отцы сокрушались по этому поводу, а матери плакали.

Он остановился по центру, сунул руки в карманы джинсов и осмотрелся. Здесь было чисто – настоящая девчачья спальня. Светлые стены, всюду подушки и пушистые пледы. Над изголовьем кровати – постеры с мотивационными лозунгами, постельное бельё в мелкий цветочек. Обе дверцы платяного шкафа обклеены фотографиями. Над столом висел календарь, где Джейн планировала предстоящие дела: в следующую среду у них намечалась первая игра сезона, Джейн обвела дату розовым маркером. В субботу она была записана к дантисту, а в понедельник ей предстояло писать контрольный тест по химии. Рядом со столом стоял книжный стеллаж, доверху заполненный книгами и милыми безделушками. Среди прочего – деревянное распятие с бронзовым Иисусом, бессильно склонившим голову под тяжестью тернового венца. Джеймс подавил в себе желание перекреститься.

– Вы верующие? – Грейс до этого не встречала распятий в комнатах девочек-подростков.

– Саманта. Моя жена родилась в небольшой религиозной общине в Алабаме.

– В какую церковь вы ходили?

– Я баптист. Но Сэм католичка, она ходила в церковь Христа на Западной авеню. Иногда водила Джейн с собой. Когда мы переехали в Сиэтл с юга, Сэм обошла все церкви в городе, пока не нашла эту. Местный проповедник вроде был не особенно терпим к нынешней повестке. Ну, знаете… он отказывался венчать однополые пары, не давал своего благословения на смену пола и всё такое. Здешние его не особо любят, но те, кто, как моя жена, приехал из глубинки, обожают его. И спонсируют приют.

Джеймс и Грейс переглянулись. Они уже были в церкви Христа на Западной авеню и говорили с отцом Элайджей о другой девушке. О Мишель, которая была его воспитанницей. Отец Элайджа мог оказаться тем, кого они ищут. Убийствам вполне можно было приписать религиозный мотив. Охота на блудниц. Но Джейн не вписывалась в эту теорию.

На столе был порядок: несколько книг, раскрытый учебник, макбук, айпод и подставка для украшений – на ней висели серьги и несколько золотых цепочек с маленькими подвесками.

Грейс подошла ближе и коснулась одного из кулонов кончиками пальцев. Её внимание переключилось с украшений на распятие, затем на календарь. Она нахмурилась и наконец подошла к карте, прикреплённой под навесной