Шелест - Алексей Сергеевич Герасимов

красным крестом на боку бинт, зелёнку и вату. Обработка укусов обернулась адской болью, да такой, что пришлось закусить губу, чтобы не заорать. Несколько сочащихся ранок пульсировали, выделяя сукровицу, одна — более глубокая — грозила быстро воспалиться.

— Чёрт… Чёрт… — шептал Иван, заливая раны спиртом. Уличный ветер пошевелил заднюю дверь — видимо, засов в ней был задвинут не до конца. Стрелков не решился встать, чтобы проверить, сил не было. Спустя несколько мучительных минут обработки и перевязок, всё же заставил себя подняться, дрожа, доковылял и довёл засов до упора. Пожалуй, впервые за всё время на заправке Иван чувствовал настолько явное желание забаррикадироваться и не выходить. Даже если всё вокруг полыхнёт адским пламенем или очередь из клиентов растянется на километр.

Глянул на руки — они тряслись. В голове ещё звучало эхо шёпота купола: «Вернись… Ты должен… С нами…»

«Вернуться?! — с омерзением подумал Иван. — Я чуть там не сдох».

Однако в глубине зрело осознание: долго он здесь прятаться не сможет. Болото манит, а этот зловещий агрегат каким-то образом влияет на всё вокруг. Может, вырубить его — единственный способ спастись. А лучше всего — уничтожить! Или он сделает только хуже?

Сердце колотилось, раны на ногах, лице и шее мерзко саднили, и с каждой минутой пожар в прокушенном бицепсе усиливался. «Нельзя расслабляться, — внушал мужчина себе. — Сейчас заглочу ципрофлоксацин, присмотрюсь к остальным ранам, потом запишу всё в дневник. Надо зафиксировать то, что увидел… Пока не забыл».

С трудом поднявшись, он добрёл до алюминиевого рукомойника в углу, умыл лицо и шею. Вода стекала буроватыми разводами — смесью грязи с болота и собственной крови. Лицо и руки «украшали» следы укусов от мошек, всё саднило. Он схватился за край раковины, чувствуя новый приступ головокружения. В зеркале отразилось измученное лицо с искрой безумия в глазах.

— Так, спокойно, Стрелок, — выдохнул Иван себе под нос. — Спокойно.

Снаружи раздался скрип, будто кто-то осторожно царапал металл. Иван на миг оцепенел, опасаясь, что по его следам пришли твари из леса. Но, выглянув в окно, разглядел лишь кусок сорванного листа железа, болтавшегося у края кровли. При каждом порыве ветра тот елозил по карнизу, порождая этот тревожный звук.

Обработав всё, до чего мог дотянуться зелёнкой, Иван снова рухнул на стул и пододвинул потрёпанную тетрадь. Ему хотелось детально описать всё, что испытал, чтобы не сойти с ума:

«Сегодня около 14:00 добрался до западной части леса, болота. Туман. Нашёл металлический купол («Зона-3»), похожий на военное сооружение. Затоплен, покрыт растительностью, но есть иллюминатор, за которым виден странный аппарат — лампы, надпись: «АРМ-7». Он излучает звуковые/световые колебания, синхронизированные с… насекомыми? Или со всем болотом разом. А может, и с самой тайгой <…> Испытал сильные галлюцинации — картины из своей прошлой службы/неизвестных экспериментов. Рой насекомых сформировал человекоподобную фигуру, говорил о моих грехах. <…> Столкнулся с пиявками: огромные, полупрозрачные, агрессивные, с хитиновыми пластинами. Места укусов теперь горят, возможна инфекция. <…> Купол звал меня: «Вернись, ты должен вспомнить». Ключ частично подошёл, но главный вход затоплен. Для проникновения понадобится спецэкипировка. <…>».

Стрелков судорожно выводил строку за строкой, чувствуя, что от описаний подробностей ему становится хуже. Но умолчать — значит дать страхам вырасти. Запись закончилась фразой:

«Уверен, аппарат в «Зоне 3» — ключ к тайнам пропаж и к проклятью болот. Но вход в купол мне недоступен. Нужен план».

Положив ручку, Иван обхватил голову руками. В груди колыхалось беспокойство. Заправка дышала гулким шёпотом генератора, ветер за стеной пробирался сквозь щели. Состояние мужчины находилось меж обмороком и лихорадкой. «Может… отлежаться?» — мелькнуло в сознании, но спать не хотелось: оставалось ощущение, будто что-то может ворваться в любую минуту.

Стрелков достал мятый блистер с антибиотиком из личных вещей, проглотил таблетку с давно истекшим сроком годности, вытер лоб. Кое-как заварил горячий чай, чувствуя, что единственный способ не дать жару свалить его с ног — согреться и подкрепиться. С каждой минутой сознание пыталось уплыть в зыбь отстранённости. Но вместо желанного сна мозг готовился к новым кошмарам.

«Ещё одна ночь…»

Запнувшись о лямку рюкзака, Иван вспомнил о папке, взятой из бункера.

— Чёрт, про тебя я совсем позабыл, — пробормотал он, усаживаясь на диван. Папка ведь могла содержать объяснение тому, что творится в округе. Пока ещё оставались силы, надо исследовать её содержимое.

Он зажёг старую настольную лампу на гибкой шее (генератор всё ещё подстраховывал сеть) и жёлтым светом подсветил странички, частично слипшиеся и покрытые жёлтыми разводами влаги. Смыв горячим чаем очередной ком тошноты, начал разбирать строчки. Слова плясали перед глазами, но всё же суть можно было понять. Это был не простой отчёт о каком-то объекте, а сведения о секретной экспериментальной программе советских времён. На титульном листе блёкло проступала надпись: «Программа: Акустический резонансный модуль АРМ-7». Рядом — штамп «Совершенно Секретно» и неразборчивые цифры. Кто-то явно уже рылся в документах раньше, делая пометки.

В наступающей темноте за окном начал накрапывать дождь со снегом, лампочка на потолке замерцала от скачков напряжения. Иван перевернул следующую страницу: здесь были сплошные технические и научные выкладки. Трясущимися руками Иван перевёл взгляд на следующий разворот, где находился сравнительно «понятный» для неспециалиста текст:

«Цель: изучение влияния направленного микроволнового излучения на фауну. Предполагается стимулировать или подавлять рост клеток, изучая возможности…

В случае успеха: расширение методов психофизического воздействия… (прим.: подраздел КГБ)

…подходит особая форма генератора на лампах, способная генерировать ЭМ-поле сильной плотности.

…Объект создаёт торсионную составляющую, опасную для длительного пребывания рядом…»

Чем дальше Иван читал, тем сильнее сжималось горло. Похоже, этот чудовищный купол содержит тот самый экспериментальный модуль, брошенный много лет назад в болотах. И тот, чёрт возьми, до сих пор работает! Возможно, на каком-то резервном питании, продолжая искажать растительность и живых существ вокруг себя, попутно влияя на психику (рои насекомых и «галлюцинации» наверняка связаны).

В последней трети папки Иван наткнулся на истёртые пометки аккуратного подчерка:

«…Научный состав жалуется на слуховые галлюцинации, потерю сна. Отмечен агрессивный рост насекомых, появление мутаций у кольчатых червей из класса поясковых… Местные охотники отмечают изменения в поведении млекопитающих… 1988 год. Принято решение законсервировать объект. Работы приостановить. Запись: отрубить питание. Бункер переведён в режим ожидания… Персонал демонстрирует признаки психологических отклонений… погибли при загадочных обстоятельствах… Если прибор снова запустить, последствия непредсказуемы…»

Сердце у Стрелкова колотилось, пока он дочитывал заметки. Оказывается, этот проект был давно закрыт. Но кто же тогда подал энергию