Тайны Кипеллена. Дело о благих намерениях - Ольга Васильченко

— Как же вы так знались то?

— По-простому, — запыхтел горе-грабитель. — Маска у него така, что лица вроде как и нет, плывет усё. Шибко заговорённая штука, если долго зрить — тошнит.

— А пузырёк тот, за которым ты в книжную лавку ходил, тоже хозяину твоему принадлежит? — с замиранием сердца, уже выстроив стройную версию, уточнил я.

— А як же. У него кисти те завсегда при себе, вечно ими мажет, — вздохнул Прытка. — Токма не всегда выходит. Иной раз, как маска его — чудо верное, а порой смех один. Потому мы со столицы и свалили, всё разладилось, и сам князь осерчал.

— За что?

— Да мене откуда знать. Хозяин шибко скрытный — лишнего не грит, а только гвардейцы нас шукали. Слыхал, как грили. А коли нашли б, так бы на дыбу, как ты грил. Князь не шутит.

— Это точно, — ошарашенный его откровениями, подтвердил я. — Так ты толком и сам не знаешь, чем вы в столице промышляли?

Прытка только отмахнулся.

— А кака разница коли монеты водятся? Платит хозяин справно, а то шо мало знашь, так лучше дрыхнешь. Так он сам и грил. Ящики каки-то возили. Алхимиков чистили. Много чё делали. А что получалось одному куцю понятно. Токма жили на широку ногу. Как ещё в столице жить? Токма по столичному, — он закашлялся. — Жаль шо не долго.

— Ну ладно со столицей, она далеко, отсюда не видно, — переняв его манеру, поддакнул я. — А в Кипеллен почему сунулись? Не случайно же?

— Да зелья каки-то хозяин собираить. Уж сильно их ценит. Потому мы алхимиков и щупали, шобы составы те хитромудрые добыть. Обожает он пузырьки енти. Потому и сюда припёрлись, надо было один такой добыть.

— Так ведь пан Мнишек не алхимик, — нарочито удивился я.

— А мне почём знать? — снова замахал скованными руками Прытка. — Грили прячет вон такенный пузырёк, мы и полезли. Наше дело малое: делать шо грят, да помалкивать. Токма коли до делёжки доходит. Тут уж усе равны. Но там особо не до дележки было, книгу прихватили, а пузырька того, так и не нашли.

Я кивнул. Всё сходилось. Получается, что их наниматель живописец.

Из записок Аланы де Керси хозяйки книжной лавки «У моста»

Снег тихо поскрипывал под ногами, будто нехотя налипая на ботильоны. Пушистые белые хлопья лениво слетали с неба, но не так густо, как утром. Воздух становился все прозрачней, постепенно вымерзая под усиливающимся морозцом. Кажется, в Кипеллене в этом году будет настоящая зима и самые красивые новогодние праздники за последние не помню уже сколько лет. Если, конечно коварная приморская погода не выкинет чего-нибудь аккурат в канун Конца года.

Мы с Аделью брели по заснеженной улице, решив прогуляться до дома пани Каси пешком. Кучера Делька отпустила, когда поняла, что придется задержаться, а теперь ничего не имела против прогулки, явно намереваясь пытать вашу покорную слугу всю дорогу. Мне же хотелось размяться, немного проветрить голову и попытаться собрать воедино кусочки вертевшейся в мыслях мозаики.

— Лана… Лана, ау! — подруга демонстративно помахала рукой у меня перед носом.

Видно она уже давно пыталась до меня достучаться, а я не реагировала.

— Ась?

— Да-а… хорошо вас… приложило, — Делька сочувственно усмехнулась, ну хоть про шахматы не упомянула, и то хлеб, а то уже хотелось прибить ее за эту шутку.

— Так видно, да? — невпопад пробормотала я.

— У тебя лицо такое… ну такое… — Адель взмахнула руками, предлагая вашей покорной слуге самой додумать насколько блаженно-невменяемое выражение лица у меня было. — И у Вилька тоже. Это у пана-то сухаря, который на людях едва мог тебе руку поцеловать.

— Ну…

— Алана, вы похожи на людей, которым в руки свалился золотой слиток, а вы в упор не понимаете, что с ним делать, — вздохнула Делька, — и стоите как два идиота — выпустить нельзя, прятать глупо, а использовать боязно.

— И что же нам делать?

— Как что? Наслаждаться, конечно! — подруга звонко рассмеялась, обняв меня за плечи.

Я неуверенно улыбнулась. Да, похоже, так и надо… Иначе… ведь приключение в подземелье может повториться в любой момент, и закончиться далеко не так хорошо, как вчера, тогда останется кусать локти от того, что не сказали и не сделали, если выживем, конечно.

Бодро тряхнув головой, я вывернулась у Дельки из-под руки и озорно ей подмигнула.

— Ну вот и отлично! Такой ты мне больше нравишься, — воскликнула Адель, увлекая меня в сторону мрачноватого особняка пани Каси.

Интересно, как она собирается попасть внутрь? Просто постучать в двери и сказать, что старуха купила краденную книгу? Нужны мы там сейчас больно, на поминках, переходящих в дележ наследства. Но Адель и не думала подходить к парадному крыльцу, вместо этого сворачивая в проулок, куда выходили кухонные двери.

— Смотри, смотри! — зашипела мне в ухо подруга, — вон служанка из жаровни угли вытряхивает!

Я уставилась на проворную девчонку, выскользнувшую в палисадник, чтобы почистить железный короб от скопившейся золы.

— И что ты хочешь у неё выведать? — скептически хмыкнула я.

— Никто не знает о хозяевах больше, чем слуги, — загадочно ухмыльнулась Адель, — а горничные так и вовсе кладезь этих самых знаний.

— То-то твой папенька на всех ваших слуг печать молчания навесил.

— Только на то, что касается службы и нашей семьи, — назидательно поправила меня Делька, — об остальном они могут болтать, сколько душе угодно.

Ну да, ну да… Удивительно, как это Редзян ещё не приказывает избавляться от всех, получивших расчет… а может, и приказывает. Не хочу знать.

Мы как раз подошли к невысокой кованой калитке, и Адель взмахнула рукой, подзывая служанку. Та сначала приглядывалась к нам, а после отставила на снег вычищенную жаровню и с любопытством приблизилась. Видно, в руке у Дельки были зажаты не только перчатки — слишком уж алчно блеснули глаза у конопатой девицы.

— День добрый, панночки, чи хотели шось? — мягкий характерный говорок выдавал в ней уроженку юга Растии.

— Хотели, — не стала отрицать Адель. — У нас с пани Касей встреча была уговорена. Мы стучали-стучали, а никто не открыл.

—