Тайны Кипеллена. Дело о благих намерениях - Ольга Васильченко

class="p1">Мы резко обернулись в сторону окрика и увидели выходящего из «Медовой пышки» пана Редзяна.

— Па! — Адель приветственно взмахнула рукой и поспешила ему навстречу.

— А я тут к празднику сладостей заказал, твоих любимых, — Мнишек обнял дочь.

Я замерла чуть в стороне, не спеша привлекать его внимание. Насколько он обожает Адель, настолько же терпеть не может меня. Остается только платить ему той же монетой.

— Де Керси, а у тебя манер, как посмотрю, не прибавилось, — саркастически хмыкнул он вместо приветствия.

— И вам не икать, пан Мнишек, — я состроила глупую рожу, проигнорировав Дельку, делающую мне «страшные глаза».

Она не любит, когда мы начинаем собачиться с её отцом, но легче удержаться от поедания сладкого, чем от выбешивания чванливого сноба.

— Ты бы уже Адели жалованье что ли начала платить, а то она в твоей лавчонке больше времени проводит, чем дома, — смешав насмешку с недовольством, продолжил Редзян.

— Папа! — видно Делька чувствительно пихнула его кулачком в бок, ибо пан Мнишек примирительно вскинул руки.

— Ладно-ладно, доча. Только сейчас заберу тебя у этой вертихвостки. Пора новый камзол у портного заказывать, а у тебя глаз наметанный на ткани да фасоны. И тебе к празднику что-нибудь прикупим.

Мы с Аделью переглянулись, и я махнула рукой, прощаясь:

— Свидимся.

— Ага, на днях, — кивнула она.

Редзян подсадил дочь в карету, напоследок наградив меня неприязненным взглядом. И мне стоило огромных усилий, чтобы удержаться от глумливого жеста в ответ.

А к портному и самой не помешало бы наведаться. Мой гардероб в последнее время оставлял желать лучшего. По скромным прикидкам обновлять требовалось решительно все. Ведь единственное парадно-выходное платье торжественно сгорело в камине, ночью после приснопамятного бала в доме Мнишеков.

Предаваясь мыслям о том, чего бы этакого заказать для пошива и при этом не разориться, я неспешно добрела до лавки и поняла, что Фийона и стычка с паном Редзяном были меньшими из сегодняшних зол. У крыльца стояла коляска, а на пороге, словно статуэтка садового гнома, застыл один из Кукусильдиных карликов. Второй, надо полагать, вместе с хозяйкой, был внутри. Толстая бечевка с сургучной печатью Ночной стражи валялась тут же. Та-ак… Для того, чтобы вломиться в опечатанную лавку у Кукусильды должны быть о-о-очень веские основания, примерно, как сержант Серого Трибунала на плече (куда её унесло, кстати?) или бумага из городского совета.

Я опрометью кинулась вперед и, распахнув двери, влетела внутрь. Древесы как-то неестественно, словно брезгливо, поджали ветки, а призраки жались к стеллажам, наполовину скрывшись среди книг. Кусь же, судя по грохоту, пытался высадить двери кабинета, где его заперли.

— Что здесь происходит, куць вас задери! — выпалила я, уставившись на пани Кукусильду, пышной, бархатно-меховой глыбой рассекавшую по лавке. — Какого мракобеса вы тут делаете?!

— Надо же, хотела уж без тебя за приставом посылать, — повернулась ко мне Кукусильда.

— Каким приставом? Вы вламываетесь в мою лавку, как к себе домой, нарушив печать Ночной стражи и…

— А почему как? — мерзко усмехнулась треклятая конкурентка, буравя меня близко посаженными поросячьими глазками. — Земля, на которой этот блошиный рынок построен, теперь моя, так что это ты, душенька, вламываешься.

От такой наглости у меня пропал дар речи. Едва удалось набрать воздуха для гневной отповеди, как карлик, по жесту Кукусильды, сунул мне в руки пухлую пачку бумаг.

— На, ознакомься. Грамоте-то хоть обучена? — спросила купчиха откровенно издеваясь. — А вы висите, где висели! — гаркнула она на призраков, заметив, что Врочек начал двигаться ко мне. — А то развоплощу к куцьей матери! — в толстых пальцах блеснул алхимический флакончик, по лавке мгновенно поплыл запах «оленьего рога».

Бывший хозяин лавки вновь застыл на месте, а Кукусильда продолжила осматривать стеллажи.

— Франц, что происходит? — одними губами прошептала я, вцепившись в бумаги.

— Чтоб я знал, деточка… — почти неслышно прошелестел призрак. — Эта призовая свинья взломала двери и…

— Я все слышу, — елейно пропела пани Пыщанская. — Деточка ведь не хочет неприятностей, правда? Вот и читай, читай бумажечки молча…

Мне ничего не оставалось, как впиться глазами в убористый текст на гербовой бумаге.

— Вы… вы издеваетесь?! — возопила я, вникнув в смысл написанного. — Земля на десять ярдов вгору? Кукусильда, вы рехнулись! Где здесь земля на десять ярдов вверх? — вместо слов уже вырывался звериный рык.

— Ну так, стены-то каменные, — совсем по-змеиному осклабилась Пыщанская, а камушки в земле добыты.

Я в молчаливом отчаянии возвела очи горе. Похоже, эта толстая гадина за изрядную мзду подкупила писаря в городском совете (распоясались они там, пока городской голова болеет), а то и кого-то в торговом реестре, чтобы ей написали эту бумагу. И главное, не подкопаешься. Купчая-то на землю. А земля городу принадлежит, а не мне и не Врочеку.

— Шо за шум, а драки нет? — писклявый голосок заставил меня исторгнуть болезненный стон.

В лавку пулей влетела Фийона.

— От уже нельзя и на минуту оставить, сразу норовишь под виселицу сунуться!

— Помолчи, а, — простонала я, лихорадочно соображая, что мне делать.

В документах черным по белому было написано, что мне следует выплатить пани Пыщанской приличную сумму за два месяца пользования её землёй, после чего, катиться отсюда восвояси.

— А документики, документики-то поддельные! — пискнула Фийона, сунув нос в бумаги, зажатые у меня в руках.

— Что?

— Поддельные, говорю, документики. От них незаконной магией за версту несет, милая. И бумага не гербовая, а так, одна фикция… и печати. Мне тут только дунуть-плюнуть, и все сразу видно станет…

— …а вот это убожество пущу на растопку! — разглагольствовала тем временем Кукусильда, брезгливо царапая ногтем мой стол. — Почеркушки все эти и кисточки, нечего мышиные гнезда на моей земле разводить. Пыць, ты пишешь? — Нависла она над карликом, и тот согласно кивнул.

Меня затрясло.

— О, а вот и книжица пропавшая… — Пыщанская схватила со стола старинный травник, который я ничтоже сумняшеся унесла из её лавки — мой травник — который она отобрала, расплатившись с кобольдом моими же деньгами! — А то приказчик давеча жаловался, мол унесли-украли. А кроме двух панночек в то время следящие чары никого и не заметили…

Тут Кусь наконец-то смог выворотить задвижку на дверях кабинета и резво проскакал через всю лавку с бодрым рыком тяпнув Кукусильду