Тайны Кипеллена. Дело о благих намерениях - Ольга Васильченко

— Под присягой повторю, что эта шикса, — фея ткнула пальцем в храпящую Кукусильду, — творила тут беспредел.

Руки Балта напряглись, и я почти чувствовала, как заиграли желваки у него на щеках.

— Сержант, — окликнул он доселе тихонько стоявшего в стороне Быря. — Этих, — он кивнул на Кукусильду и карликов, — в их же телегу и в Управление, пусть побудут в каталажке, пока не проснутся. Доказательства сам оформлю. А фею опроси под протокол.

— Будет сделано, пан капитан, — козырнул Бырь.

К тому моменту, как виновных погрузили в коляску и Бырь с Фийоной благополучно отбыли в Ночную стражу, я напоминала выжатую тряпку. В лавке царил разгром, в голове гудело, а на душе скребли кошки. Сил осталось только на то, чтобы тяжело опуститься на Куся и растереть лицо ладонями.

Вильк присел на корточки напротив.

— Почему ты не сказала, что эта дама опять взялась за старое? — озабоченно произнес он. — Алана, а если бы все закончилось куда более плачевно… для тебя?

— Забыла, — шмыгнула носом ваша покорная слуга, — нарвалась на неё на Тролльем рынке, а потом, то дурацкое происшествие в Школе, то ты чуть не погиб… — Я вновь окинула взглядом лавку, зависших неподалеку призраков, сидящего напротив Вилька. — Похоже, ничего у меня не ладится, везде неудача. — Пришлось прятать лицо, чтобы он не увидел набухающих слёз.

Балт осторожно подцепил пальцами мой подбородок, заставив посмотреть в глаза.

— Ну нет, так дело не пойдет, — протянул он, — давай-ка, вставай!

Вильк оперся на колено, поднялся и легко вздернул вашу покорную слугу на ноги. Подхватил со стола плащ с капюшоном и, накинул мне на плечи.

— Что? Куда мы?

— Поднимать тебе настроение, конечно! — усмехнулся он, подталкивая на улицу. — Врочек, присмотрите за всем этим хозяйством?

— Правильно, пан Бальтазар, — скрипуче откликнулся пан Франц. — Давайте-ка, приводите её в порядок. Девочке давно пора прийти в себя.

Я попыталась что-то невразумительно вякнуть, но была подхвачена за талию и вытолкана наружу. Холодный воздух мигом остудил припухшие глаза, уняв противную резь под веками.

— Прогуляемся до Масельной площади, — решил мой бравый капитан, набрасывая капюшон мне на голову.

— А что там? — любопытство — мой вечный спутник и спонсор неприятностей, победило и в этот раз

— Увидишь.

Давно не приходилось бывать на Масельной. Ни книжные, ни художественные дела туда не заносили, а предпраздничная ярмарка, начавшаяся на днях, просто вылетела из головы. Даже удивительно, что Балт про неё вспомнил. Сама хотела вытащить туда Адель, памятуя, как ворчал Вильк после нашей ярмарочной прогулки на Солнцестояние.

— Сто лет здесь не был! В последний раз ещё студентом.

— Ого… — протянула я, теснее прижимаясь к нему, чтобы не вливаться в развеселую толчею, над которой плыли запахи специй, глинтвейна и карамели.

— Ага. В тот раз мы с Габом решили проверить, что будет если зарядить приворотным зельем шутиху и запустить её над площадью, усилив разбрызгивающим заклинанием…

— Ты и Ремиц? Не верю! То есть, ты — ещё возможно, но он…

— Почему? Мы были теми ещё шалопаями, — фыркнул Вильк.

— Так что там с зельем? — я дернула его за рукав.

— О-о, эффект был потрясающий. Квартал Бархатных роз собрал месячную выручку за вечер. А тогдашний Храмовый радетель, не ко времени завернувший на площадь, читал с верхушки фонтана срамные стихи…

— Шутишь?

— Нисколько, нас за эту выходку чуть из Школы не вытурили. И это на последнем-то курсе, когда до диплома оставалось три месяца. В наказание мы с Ремицем всё это время драили полы в Школе вместо уборщиков. О! Яблочки… — Балт сунул продавцу монету, став обладателем пары яблок в карамели. — Хочешь?

— Это же гадость, — пробормотала я, уже представляя, как пытаюсь оттереть платком карамель со щек, и мои глаза алчно загорелись.

— Гадость, — согласился он, — но вкусная.

— Точно!

Мы со смаком вгрызлись в яблоки, и вскоре от них остались только сиротливые огрызки на деревянных шпажках. Вильк притормозил и завертел головой, что-то высматривая.

— …Зелье удачи! Зелье удачи! — долетело до нас. — Самое лучшее! Один флакон и удача будет с вами всю жизнь! Его создал сам Ибрагир Калиострович… И сегодня вечером он проведет на площади сеанс чудесной магии, наделяющей везением! — громко выкрикивал парнишка с лотком на ремне, проталкивающийся между людьми.

Я пошарила по карманам, и прежде, чем Балт успел меня остановить, купила у голосистого разносчика причудливо раскрашенный флакончик, зацепившись взглядом за показавшийся знакомым узор.

— Удача мне точно не помешает!

— И зачем ты это сделала? — нахмурился мой бравый капитан. — Шарлатанство же чистой воды.

— Шарлатанство, — согласилась я, вертя бутылочку перед глазами. — Но вера творит чудеса. А их порой так не хватает. Вот поставлю в лавке и буду верить, что эта штука действительно приносит удачу.

— Чудеса, значит? Эти, что ли? — Балт сжал пальцы в кулак, а когда разжал, с ладони взлетела яркая бабочка.

— Да ладно, это магия…

— А магия, по-твоему, не чудеса?

— Ну… это не те чудеса… Те это как… как цветы посреди зимы, — палец словно сам ткнул в ближайшую клумбу, на заснеженных кустах распускались бутоны, — как слившиеся воедино огонь и лед, как ростки, пробивающие камень, — я говорила и не могла остановиться, глядя на причудливые картины, окружившие нас.

— Как синяя роза в волосах, — тихо сказал Балт, осторожно пристраивая цветок у меня за ухом, — как остановленное проклятие…

— Как свалившиеся в руки колокольчики с шеи Полуночного Кота6…

Мы так и не поняли откуда нам на головы с басовитым мявом упал огромный рыжий котище. Прыгнув Балту на плечо, он стремительно оттолкнулся и исчез в толпе. Я ошеломленно перевела взгляд на наши руки — мы вдвоем сжимали красную ленточку с колокольчиками.

— Кот запланирован не был… — пробормотал Вильк.

— Чудеса… — хихикнула я, убирая ленту в карман.

Иллюзии вокруг нас рассеялись окончательно, и к нашим ногам хлынул поток монеток. Толпа, которую мы успели собрать вокруг, бурно аплодировала, осыпая нас мелочью.

— Молодец, мужик! — кто-то хлопнул Вилька по плечу.

Мой бравый капитан выглядел откровенно ошарашенным, похоже, такого эффекта он не ожидал.

— Да уж, если выставят из Ночной