Крещение огнем - Гарольд Койл

Если цель сержанта состояла в том, чтобы заставить своего командира учиться на собственных ошибках, то лейтенант дела­ла все, чтобы ему в этом помочь. Согласно плану, который при­шел ей в голову минувшей ночью, одно отделение, вооружен­ное противотанковой управляемой ракетой "Дракон", полудю­жиной противотанковых мин и четырьмя пусковыми установка­ми для легких противотанковых ракет, должно было располо­житься на переднем склоне холма. При этом "Брэдди" остава­лась на противоположном склоне, и сержант не только не мог видеть сектора обстрела, но и находился в километре от того места, где ожидали в засаде пехотинцы. Как можно тактичнее Ривера намекнул лейтенанту, что они не успеют подняться на холм и вернуться к своей "Брэдли". Противник в любом случае их опередит: либо уничтожит артиллерийским огнем, либо раз­вернется и расстреляет в упор, если они попробуют двинуться с места.

Но Козак уверенно объяснила ему, что противник, которого засада застанет врасплох, ни за что не заметит пехотинцев. С непроницаемым выражением, усвоенным за годы службы, сер­жант коротко бросил: "Есть, мэм", — и отправился на позицию взвода, а лейтенант принялась готовить боевой приказ. По пути сержант размышлял, где бы ему в такую рань найти подходящую дубину.

При этом ему ни разу не пришло в голову, что он впервые не думает о лейтенанте как о женщине. Нет, он подсознательно отнес ее к той же категории, к которой принадлежали все про­чие знакомые ему вторые лейтенанты, и поступил с ней так же, как поступил бы с любым из них.

С переднего сиденья вездехода, принадлежащего Скотту Дик­сону, капитан Керро' следил, как второй лейтенант Козак гото­вит противотанковую засаду. Если находившееся в засаде отде­ление еще могло бы остаться незамеченным, хоть и заняло пози­цию после рассвета, то действия командира взвода, производив­шего проверку оружия и сектора обстрела, свели на нет весь ее план. С расстояния двухсот метров Гарольд даже без бинокля видел, как снуют взад-вперед люди и качаются ветви. Он не со­мневался, что и разведчики противника, затаившиеся в неглубо­ком овраге под прикрытием маскировочной сетки, тоже все это заметили.

Пока Керро ждал неизбежной развязки, его водитель Эдди Джефферсон, по кличке Гуляка Эдди, внимательно изучал карту и заметки по поводу плана Козак, которые капитан сделал на полях планшета.

—    Ну, и что тебя так заинтересовало? — недовольно спросил Гарольд. Эдди ответил, озабоченно наморщив лоб и не поднимая взгляда от карты:

—       Да этот самый план, сэрг Больно уж он бестолковый. — Разложив карту на руле, Эдди указал на синий значок в том месте, где Козцк устроила противотанковую засаду. — Вот, по­любуйтесь. Эта безмозглая сучка поместила отряд вот здесь, на той стороне холма, — потом ткнул пальцем в соседний значок, который обозначал "Брэдли", — а "Брэдли" — вот здесь, на другой стороне. Теперь пехота ни за что не успеет вернуться.

Поморщившись, Керро напомнил Гуляке Эдци, что "сучка" — не совсем уместный эпитет для лейтенанта. Эдци мельком взгля­нул на него:

—       Виноват, кэп. — Потом,' снова уткнувшись в карту, про­должил: — Мало того, она загнала "Брэдли" в яму — оттуда ему ни прицелиться, ни выстрелить.

Покачав головой, Гарольд сдался. Эдци Джефферсон оказался хорошим солдатом — разумным и смекалистым. Не стоило его одергивать. В конце концов, Козак действительно выставила себя дурой. "Черт возьми, — подумал капитан, — может, стоило пору­чить Эдди организовать охранение? Уж он наверняка справился бы не хуже, чем Козак".

Они продолжали наблюдать, и тут Керро пришло в голову, что если Эдди, сидя с картой в руках, смог обнаружить слабое место в расположении отделения, то уж сами солдаты наверняка должны об этом знать. По крайней мере, взводный сержант и командир отделения не могли не понимать, что план лейтенанта не сработает. А если это так, то сержанты либо пытались обра­зумить лейтенанта, но она, в азарте, их не послушалась, либо, сговорившись, решили: пусть Козак выставит себя на посмеши­ще. В любом случае, капитан был не в восторге от того, что видел перед собой, хотя и понимал, что лейтенант могла отмах­нуться от доводов своих сержантов. Когда-то и сам он, тогда еще "зеленый", напористый лейтенант воздушно-десантной пе­хоты, думал, что может завоевать весь мир в одиночку. Потребо­вались несколько лет войны, чтобы убедиться: порой не обой­тись без посторонней помощи. Командир его батальона называл это процессом формирования зрелого офицера. Первый сержант выражался иначе: "Наконец-то в твою тупую башку удалось хоть что-то вбить!".

За неимением лучшего занятия, Керро спросил Эдди, как бы тот организовал охранение. Они как раз обсуждали этот вопрос, когда к месту, где находилось отделение взвода Козак, подкатил "хамви" с оранжевым флажком. То была команда имитации арт­огня. Свернув с дороги, машина медленно поехала вдоль деревьев туда, где расположилась противотанковая засада. Один из сидя­щих в ней держал на коленях ящик с имитаторами огня. Он вынимал их по одному, быстрым рывком снимал крышку, при­водя его в действие, и швырял в сторону деревьев. Разбросав с полдюжины имитаторов — они должны были изображать три залпа 155-миллиметровых орудий артиллерийской батареи, — "хамви" укатил, предоставив пехотинцам натягивать противогазы.

Только солдаты управились с этим делом, как из-за деревьев, росших на противоположном краю узкой лощины, выскочили четыре вражеских "Брэдли". Стреляя из 25-миллиметровых пу­шек и пулеметов, они с угрожающей скоростью устремились к позиции отделения. Хотя огонь был неточен, быстрота и натиск атаки, не говоря уже о ее неожиданности, обескуражили лей­тенанта Козак: она встала во весь рост и дала приказ к отступле­нию.

Однако шансов добраться до своих у отделения почти не остава­лось. Пехотинец с полной выкладкой может пробежать километр за пять минут, минимум — за четыре с половиной. "Брэдли", двига­ющаяся со скоростью тридцать два километра в час, преодолеет это же расстояние меньше чем за две минуты. Эдди оказался прав: результат состязания был предрешен заранее, как и ре­зультат столкновения четырех атакующих "Брэдпи" с единствен­ной машиной отделения. Поскольку БМП находилась на другой стороне холма, ее экипаж узнал о начале атаки только после того, как замигал сигнал прямого попадания. Наблюдая за ходом боя, Керро одновременно прослушивал радиосети роты А и взвода Козак, но так и не услышал доклада о начале боевых действий. Судя по всему, капитан Уиттворт, командир роты, в которую входил взвод Козак, до сих пор полагал, что все тихо и спокой­но. Теперь из-за того, что план второго лейтенанта провалился, и неприятель нанес стремительный, хорошо организованный удар по ее засаде, Уиттворт не получит двухминутной отсрочки, на которую от так рассчитывает.

—     Сколько времени все это заняло, кэп?

Керро посмотрел на часы, потом перевел взгляд на отделение Козак: пехотинцы покидали свои позиции и суетливо выбира­лись на открытое место.

—     Три минуты; .если считать артиллерию, то четыре.

—     Да, дело —дрянь: четыре минуты — и десять трупов. На­деюсь, это ее хоть чему-нибудь научит.

—      Наверняка научит. Но все же — так, на всякий случай, — давай прокатимся немножко и потолкуем с юным лейтенантом, пока ее рота терпит поражение.

Ухмыльнувшись, Эдди завел двигатель и поехал туда, где со­биралось отделение Козак. При этом он успевал внимательно наблюдать за ходом событий: остаток атакующей роты неприя­теля наступал по дороге в южном направлении, стараясь догнать четыре головные машины, разгромившие засаду лейтенанта. Ее пехотинцы стаскивали маски противогазов, спеша нажать зеленую кнопку, отключающую сигнал системы МАЙЛС — он начал іу- деть, когда их накрыл луч лазера, имитирующий вражеский огонь, — и собирали оружие и снаряжение. И тут появился Керро.

Нэнси, и без того злая и расстроенная тем, что ее план с треском провалился, совсем впала в уныние: по номеру на бам­пере она поняла, что подъезжающая машина принадлежит под­полковнику Диксону. То, что в ней находится не сам подполков­ник, а капитан, ничуть не улучшило ее настроения. Капитан наверняка доложит подполковнику, тот — командиру полка; тот, в свою очередь, — командиру дивизии, и пошло-поехало... Но что делать: теперь никуда не денешься, чему быть — того не миновать. Она заварила эту кашу, ей и расхлебывать.