Донецкие повести - Сергей Богачев

— Перевези меня, сестрица, на другой берег.

— Что ж, садись, дорогая.

И они поплыли. Черепаха плывёт и думает: «Нырнуть бы сейчас, чтобы змею утопить, так успеет же, гадость, ужалить».

А змея тоже мечтает: «Эх, ужалить бы сейчас эту заразу! Так нельзя — пойдёт ко дну, и я вместе с ней!».

И так они благополучно добрались до берега. Так выпьем же за женскую дружбу!

Бальцерович задумался. Он не спеша достал жёлтую пятидесятикопеечную монетку, подбросил, затем поймал и прикрыл рукой. Медленно убрав верхнюю ладонь, Михаил Евгеньевич констатировал: «Решка. Что ж, повезло тебе, Ваня».

Этот суеверный способ принятия решений в равнозначных ситуациях, когда чаши весов замирали в равновесии, Бальцерович пронёс со школьных лет через всю жизнь. Об этом никто, даже из его близких друзей, не знал. И к удивлению самого Михаила Евгеньевича, этот способ его ещё ни разу не подводил. В последнее время он прибегал к подбрасыванию монетки в самых крайних, особых случаях, дабы не докучать всуе своей любимой птице удачи, в которую он в глубине своей сложной души верил и которой был безгранично благодарен, стараясь её всячески оберегать.

Глава 13. КТО КОМУ ПОДКИДНОЙ

Жора никогда не любил утренних совещаний у начальника. Подполковник был «совой» и торчал на работе до глубокой ночи. Иногда даже складывалось впечатление, что Сердюкову не нужны ни семья, ни дети, и дачи у него нет. Вместо того, чтобы радоваться первым шагам внучки, он восседал в своём кресле до полуночи, а в восемь ноль-ноль уже ждал молодежь в своём прокуренном кабинете на ежедневный утренний отчёт.

В этот раз в центре обсуждения продолжало оставаться убийство трёх человек, произошедшее на их земле трое суток назад. Георгий и так по два раза на день докладывал шефу о ходе расследования, но в сухом остатке в распоряжении сыщиков было совершенно немного информации. Да, отработали всех соседей, проживающих в районе убийств. Да, сняли записи со всех камер, расположенных в радиусе четырёх кварталов от мест событий. Да, проверили всех освободившихся ранее из мест заключения на предмет соблюдения режима. Участковые отработали адреса потенциальных претендентов на места в СИЗО, но фактического материала для продолжения расследования пока не было.

— Всё, облажались, пионеры!? — Сердюков лютовал после кратких стандартных докладов. — Чему всех вас там учили? Вы что думаете, что киллер прописан в нашем районе? Может, он ещё и паспорт должен обронить на выходе для остроты ощущений? Кто анализировал сводки по городу? Что говорит агентура? Где ваши хвалёные нестандартные методы!?

— Геннадий Андреевич, ищем, нужно ещё время, — Евсти-феев был единственным, кто имел право молвить слово, не рискуя быть пониженным в должности, пока Сердюков метал молнии.

— Жора, пока ты тут заказываешь дополнительное время, убийца преспокойно растворяется в очереди на таможне! По горячему ничего не нашли, полный ноль! Теперь будете «вися-ки>> растягивать, аналитикой заниматься. Это не работа, товарищи офицеры, это уровень практикантов!

— Камеры банков и других учреждений в обоих случаях зафиксировали в районах, расположенных рядом с местами совершения убийств, одного и того же долговязого человека, одетого во всё черное. Временами он исчезает с экранов, потом снова появляется, но маршрут нам понятен. Ничего приметного: чёрные джинсы, чёрная футболка, но качество записи не позволяет идентифицировать внешность. Рост примерно метр восемьдесят пять сантиметров, спортивного телосложения. Сумка через плечо. Руки всегда в карманах, — Евстифеев читал свои записи. — Я уверен, что это не случайно. Расстояние между объектами — около трёх километров. И его появление на соседних улицах совпадает с хронологией событий. Попасть с одного адреса на другой он мог только на автомобиле, который мы на камерах не видим. Наверняка оставил в стороне. Общественный транспорт не рассматривается — не успел бы.

В дверь постучали, и возникшая в дверном проёме радостно улыбающаяся из-под рыжей копны волос физиономия лейтенанта Черненко жизнерадостно доложила, что лейтенант готов предоставить капитану Евстифееву требуемую информацию.

— Ты большой начальник, Жора, тебе носят сводки на оперативные совещания! — Сердюков не упустил возможности слегка уколоть любимого ученика, коим считал Евстифее-ва и коему тайно симпатизировал, а потому относился к нему с повышенной требовательностью.

В наступившей тишине под прессингом сосредоточенных на нём взглядов Георгий, не теряя спокойствия, внимательно и без торопливости пробежал глазами принесенные ему бумаги, после чего привычно невозмутимо доложил подполковнику:

— Это был таксист.

Евстифеев передал сколотые степлером листы Сердюкову. Подполковник достал из кармана кителя очки и пробежался по тексту. Перед ним были вычерченные маршруты передвижения той ночью всех такси, работавших в городе. Большая аналитическая работа, подкреплённая в итоге справкой об автомобилях, путь которых позволял подозревать в причастности к преступлению либо водителей, либо пассажиров. Маркером были выделены номера автомобилей, имевших паузы в заказах, но только напротив одного — белой «Волги» с номером ВВ 65 32 ОР — стоял прочерк в интересующий период времени его маршрут выпал из данных диспетчера. Водитель — Илья Плотников.

— Неплохо, ничего не могу сказать, но ещё не факт, может оказаться и обычным совпадением.

— В такое время суток в городе работает ограниченное количество машин, далеко не все рискуют возить пьяную молодёжь.

— Плотников, Плотников… — подполковник тёр лоб, вспоминая нечто, расположенное в глубине ячеек его памяти. — Илья Плотников. Биатлонист, мастер спорта, проходил по делу бригады Лучика-Лученкова. Обвинение не доказало его причастности к эпизодам вымогательства, в двух случаях — со смертельным исходом. Одного пострадавшего связали и оставили в сарае на морозе. Челночник погиб — платить не хотел. Овчинка выделки не стоила. Парень ездил по выходным в Харьков, на Барабан. Магазинчик открыл. Забрали старенький «опелёк», да продать не успели. Вторую жертву, завмага комиссионки, вывезли на дачу и держали в подвале до тех пор, пока муж не заплатил выкуп. Но жену свою он всё равно не дождался — убили выстрелом в сердце. Не судим. Чего ждём?

Брать Плотникова решили вечером, на работе. На площади Свободы таксисты обосновались давно. Предприимчивые кавказцы открыли здесь круглосуточный ларёк с шаурмой и горячими напитками, яркое уличное освещение делало это место безопасным для отстоя, а расположение площади позволяло добраться до ближайших микрорайонов в течение десяти минут. После восьми часов вечера работы «с колёс» практически не было, поэтому на точке постоянно собиралось три-четыре автомобиля службы такси «Экспресс». Около половины одиннадцатого последней в очередь стала «Волга» Плотникова.

— Похож, — Евстифеев перебирал листы с распечатками камер наблюдения и поворачивал их к свету фонарей так, чтобы рассмотреть, не включая освещения в салоне служебной «девятки». — Точно похож! Походка странная, как будто только что с лошади слез, у того на записи такая же.

С интервалом в пять-семь минут три машины, стоявшие перед «Волгой», отбыли обслуживать заказчиков.

— Заказываем, — Евстифеев отключил рацию и положил её рядом с собой. Это являлось условленным сигналом для Черненко, который коротал время в подворотне неподалёку. Для исключения случайностей они должны были сделать несколько заказов, прежде чем подойдёт очередь Плотникова, иначе можно было бы гоняться за ним по злачным заведениям всю ночь. — Так… Девушка, здравствуйте, такси, пожалуйста, на площадь Свободы. Да. Дом четыре, квартира восемь. Одна минута? Спасибо, я уже выхожу, так что пусть не торопится.

Жора и ещё один оперативник, Гена Соколовский, быстро выскочили из салона и нырнули в первый подъезд четвёртого дома. «Волга» не спеша заехала во двор, преодолевая буераки разбитого асфальта, и остановилась в нужном месте. Весело болтая о том, какая же эта Тонька дура, друзья завалились в просторный салон машины Плотникова.

— Какая квартира?

— Восьмая. В горотдел, дружище!

— Отдел чего?

— Как чего, санстанция уже не работает, а кто не спит в это время? Правильно, ментура… Здесь недалеко, ты что, не знаешь? И по пути возле круглосуточного останови.

— Да не вопрос, — Плотников привык, что в такое время суток каждый второй пассажир прокладывал свой путь через магазин. Ещё одна бутылочка пивка вдогонку — таков был типичный ритуал завершения питейного мероприятия.

Вот и Георгий пулей выскочил из такси и быстренько вернулся с пакетом пива.

— Парни будут рады, — обратился он к товарищу, сидевшему сзади.