Донецкие повести - Сергей Богачев

— Сигарет взял?

— А как же, теперь не забыть бы с них денег сбить. Давай, шеф, веселее, дави на газ! Отработали уже пиво, греется! — Ев-стифеев обернулся к Гене с бутылкой пива в руках. — Будешь?

— Да подожди, сейчас приедем, чего светиться?

— Ну, как скажешь… — Жора поставил бутылку в пакет, звеня стеклом.

Через несколько минут такси подъехало к зданию управления.

— Поворачивай во двор, там ворота открыты, — Жора пальцем указал направление движения.

Плотников нехотя включил первую передачу. В другом случае послал бы клиента пешком идти, особенно такого, но ладно, не стоит скандалить с ментами. «Волга» заехала во двор и остановилась возле служебного входа.

— Сколько с нас? — Евстифеев полез в задний карман брюк за бумажником.

— Восемнадцать, — недолго думая, ответил шофёр.

— Ох, и дерёте вы по ночам, дармоеды… — Жора достал сотню. — Сдача будет?

— Поищем, — Плотников включил в салоне свет и достал блокнот с мелкими деньгами.

Жора резким движением выдернул ключи из замка, а Гена сзади обхватил Плотникова за шею.

— Не дёргайся, руки на руль… — Гена тихо шептал водителю на ухо, и это прозвучало убедительно.

Евстифеев вышел из машины и подошёл к водительской двери.

— Мужики, вы чего? Я скину, можно бесплатно… — Плотников не понимал, что происходит.

— Дурик, ты же не на «малину» приехал, это милиция, ты нам веришь?

Дальнейшие события развивались в жанре классической разработки.

В кабинете Евстифеева собрались все причастные к этой теме опера, Сердюков вошёл последним, громко хлопнув за собой дверью.

— Ну наконец-то… — подполковник отодвинул стул и сел напротив подозреваемого. Слегка пригнувшись, чтобы видеть глаза сгорбленного и глядящего себе под ноги таксиста, Сердюков дважды щелкнул пальцами, обращая на себя внимание. — Сюда смотри! — и показал на свои глаза, выражавшие злость и решительность, присущую только человеку, уверенному в своей правоте.

«Сейчас его давить, давить морально и фактами. Пока в себя не пришёл, через час будет уже поздно. Пусть даже мы ошибаемся, есть всего час. Выдержит прессинг — значит, не он».

Развивая свою стратегию, Сердюков продолжил допрос:

— Догадываешься, почему мы тебя в гости позвали?

Плотников, не поднимая глаз, тихо ответил:

— Да, догадываюсь. Я её случайно…

— Кого? — Жора достал из стопки чистый лист бумаги и карандаш и приготовился записывать.

— Кошку.

В кабинете воцарилось молчание.

— Кошку вчера задавил на проспекте. Переехал, как тюбик с пастой, кишки по асфальту в разные стороны. А она, видать, хозяйская, породистая, стоит немало. Что, много дадут? — опытный Плотников удержал удар и не проиграл в первом раунде, к чему, впрочем, сыщики были привычны. — Холёная живность была, пушистая.

Георгий бросил ручку о стол так, что она улетела под стол Соколовского.

— Шутить изволите, Плотников? Молодец, хорошо начал. Уверенно.

— Пиво собирались пить? Вот и пейте, я за рулем не употребляю.

Евстифеев перехватил взгляд Сердюкова и уступил ему инициативу.

— Плотников, я уже девять лет жду этого дня. По делу завмага, которую ты замочил, появились новые обстоятельства. Теперь у меня есть показания двух твоих корешей, которые за тебя тарабанят срок Нос и Сява. Помнишь? Видать, накуролесили парни на зоне, если через столько лет согласились тебя сдать.

— Не бери меня на понт, гражданин начальник, уже сколько лет прошло? Все сроки давности вышли. И суд всё определил, — Плотников не собирался сдаваться.

— Наша песня хороша — начинай сначала. Новый суд — это не проблема, ты же понимаешь. А пока будешь в СИЗО ожидать, выяснится, что ты закрысятничал шкатулку с драгоценностями завмага. Твои подельники уже хорошо знают законы воровские. Поговаривают, в отрицательных ходят. Как думаешь, долго просидишь?

— Какие ценности? Чё вы мелете, начальники?

— Те самые, которые тогда так и не нашли. Не ломай комедию, Плотников!

Спустя два часа сорок минут непрерывного монолога Сердюкова о тонкостях дела девятилетней давности боевой дух Плотникова заметно упал.

— Тебе всё равно сидеть, вопрос в том — за что и в каком статусе, — Сердюков в очередной раз закурил. — Я предлагаю тебе героическую статью — 115. Только есть тонкость. Два и более человека, да ещё и по заказу…

— Я не убивал, это Нос.

— Что ты, Илья, Нос срок тарабанит за твои прошлые дела, я о твоих свежих выступлениях.

Плотников изменился в лице, но сразу же взял себя в руки — только Жора и Сердюков заметили, как его передёрнуло.

Евстифеев достал из ящика папку с фотографиями и протоколами осмотра мест преступления и передал её Геннадию Андреевичу.

— Смотри, Илья! Девять лет назад камер видеонаблюдения не было в таком количестве, как сейчас. Два дня назад ты аккуратно шифровался, шёл пешком — вот ты возле банка по проспекту Освободителей, 31. Смотри на время. Через одиннадцать минут ты прошёл мимо офисного здания по проспекту Освободителей, 23 — как раз два квартала обычным шагом. Вот вид с противоположной стороны улицы — это камеры торгового центра. Проходит ещё семь минут — это ты заходишь в подъезд дома номер 16. «Субару» синюю видел справа на площадке? Представляешь, её хозяин такой продвинутый оказался, видеорегистратор установил, но ты в темноте его, конечно, не заметил. Теперь только быстро отвечай: к кому шёл?

Лоб Плотникова покрылся многочисленными капельками пота; пытаясь укротить мелкую дрожь в руках, он изо всех сил сжал кулаки. Во рту пересохло, глаза резало от густого табачного дыма, висевшего в кабинете, — приоткрытое окно не помогало.

— Ты выше третьего не поднимался! Ну! Говори! — Сердюков перешел на крик

— Девятая квартира.

— Как зашёл?

— У меня ключ был.

— Дальше! — Сердюков метался по кабинету, держа руки в карманах брюк. Китель висел на стуле.

— Дальше вы всё видели, всё на фотографиях.

— Откуда у тебя ключ?

— Заказчик передал, — Плотников вытер нервную испарину со лба ребром ладони.

— Кто?

— Я не знаю, я его не видел, всё по телефону, при помощи SMS-сообщений.

— Как передал?

— Через камеру хранения. Мне пришло сообщение с номером ячейки и кодом. Камера на железнодорожном вокзале. Её номер шестьдесят семь.

— От второй квартиры тоже ключ был? — Жора поддержал темп допроса.

— Нет, там я в дверь должен был позвонить.

— И?

— Открыл не тот, что был на фотографии, так что пришлось его первым уложить.

— А если бы адресом ошибся?

— Не ошибся, я проверил. Тот, кого я искал, в зале сидел рядом с батареей.

— Где пистолет?

— В колодце.

— Адрес? Точный адрес! — Сердюков уже показывал пальцами на трёх оперов, и те, понимая, что сейчас поедут доставать оружие, начали собираться.

— Я не помню, на улице Шмидта, где-то посередине.

— Так, Гена, Юра, берёте «газель», едете туда. Ишков, ты организуешь аквалангиста, видеокамеру не забудь и фонари!

— Может, подождём хотя бы до рассвета? — Ишков ещё втайне надеялся попасть сегодня домой.

— Уже светает, давай, дуй в школу милиции, они на казарменном положении, там тебе найдут специалиста, — подполковник поймал кураж и не собирался останавливаться — теперь каждая пауза была бы на руку Плотникову, который в любой момент мог замкнуться и передумать говорить, а невыясненным оставалось ещё множество вопросов.

— Как ты связывался с заказчиком? — Евстифеев изрисовал весь лист бумаги, лежащий перед ним, каракулями, понятными только ему одному.

— Никак Один раз он мне звонил, номер не определился. Передал привет от Носа, сказал, что дело верное, денег отвалят, как положено. Предоплата. Риска никакого, людей искать не будут. Я потом к Носу посылал гонца с «гревом», так он подтвердил, что уважаемые люди ищут человека с твёрдой рукой.

— Долго думал?

— Нет. За такие бабки стоило.

Улица Шмидта проходила через частный сектор на самой окраине города — дальше была только лесопосадка. Местные всякое видели на своём веку, но никогда ещё среди ночи в колодец не опускали человека в таком странном резиновом костюме.

С рассветом баба Шура вышла с древним оцинкованным ведром набрать воды для кухни и застала возле колодца целую демонстрацию из каких-то молодых людей. Она уж было собралась построить их своим зычным голосом, но вовремя заметила, что те приехали на синеньком автобусе с надписью «Милиция».

— Чего ищете, сынки? — Шура поставила ведро на землю и делово воткнула руки в бока.

— Да ничего, бабушка, не волнуйтесь, ничего вредного не нашли, — ответил один из парней, уставившийся на неё красными от бессонницы глазами.

— Так вы, милки, всю воду перекаламутите, это что ж мне теперь за ней за тридевять земель ходить?