Варяжский меч - Андрей Максимушкин

Дружина Славомира уже третий день в окрестностях Гамбурга озорничает. Воины села саксонские жгут, округу разоряют. Сам город с наскока взять не удалось. Саксы успели закрыть ворота при приближении русов. Впрочем, Славомира это и не расстроило — он заранее был готов к такому повороту событий. Варяги погарцевали в виду городских стен, пустили несколько десятков стрел в сторону города, сожгли дотла посад и ближайшие выселки. Заодно захватили и угнали вверх по Лабе полтора десятка кораблей, стоявших у берега. Саму пристань и вытащенные на берег суда спалили.

Лезть на стены князь запретил, не хотел людей зря терять. Полоняники говорили: в Гамбурге не менее полутысячи кнехтов и рыцарские дружины окрестных баронов. Да еще сами горожане могут быстро ополчение собрать. Нет, не стоит с такими силами, как у Славомира, на приступ идти. И пороков нет, это опять потеря времени, пока тараны сделаешь да ворота вынесешь — два-три дня уйдет. Ума у молодого князя хватало, и отец строго-настрого запретил города осаждать. Только если наскоком взять удастся.

Сейчас сила русов в другом — вихрем по вражеской земле пролететь, разорить и истребить все, до чего дотянуться можно. Как пламенный Рарог, огненными крыльями врага объять. Ударить и откатиться, в смертный бой не вступая. Как говорили старшие бояре, чтоб Оттону нечем было войско кормить, когда к Лабе придет.

— А по реке идешь или у берега незнакомого, где мели или камни могут быть, всегда самых востроглазых на нос ставь. И с шестами, — продолжал просвещать молодежь кормщик.

— А если на мель налетишь? — полюбопытствовал один из собравшихся у костра дружинников.

— А тогда громко всех Богов призывать надо. Веслами и шестами все дружно корабль на глубокую воду сталкивают, а потом кормщика или впередсмотрящего бьют, — невозмутимо заявил старый руг под всеобщий хохот.

«Неплохо вечеряем», — подумал Рагнар, смеясь вместе со всеми над шуткой Асмуда. А ведь и спать надо. Завтра сотник до зари поднимет, надо через Лабу переправляться. Не зря корабли от Гамбурга пригнали. Молодой десятник поднялся с теплой попоны и направился в сторону пастбища. Следовало перед сном лошадей проверить: верную Дымку и новую, доставшуюся в Старграде Зирку. Заодно нужду малую за кустом справить, а потом спать, спать. Время уже позднее. Кто знает — удастся ли следующей ночью выспаться?

Пологий песчаный берег реки, полоска бечевника. Могучая река неторопливо несет свои воды по равнине. Берега чистые, не болотистые. За узкой протокой вытянулся низкий, поросший ивняком, песчаный остров. Именно на этом месте князь Славомир и наметил переправу. Место хорошее, отмелей нет, корабли могут подойти прямо к берегу, течение слабое, почти незаметное. А скоро морской прилив погонит воду вверх по реке. Это неплохо — корабли сносить не будет.

Русы специально выбрали на гамбургской пристани широкие, остойчивые купеческие суда. Пусть ходкость посредственная, при переправе это неважно, пару раз махнуть веслами и все, зато устойчивые и палубы у них крепкие. Выехав на берег, дружинники быстро распределили, кому на каком корабле плыть. Спустили на берег широкие сходни, свой походный скарб погрузили. Затем на лодьи лошадей завели. Дело непростое. Не каждая лошадь по сходням пройдет и на шаткой палубе стоять будет спокойно.

Норовистых скакунов вели под уздцы по два дюжих воина, и еще глаза лошадям закрывать приходилось. Чтоб на дыбы не встала, не напугалась или еще хуже — ноги бы себе не переломала. Заводили по одной, на палубе первым делом стреноживали и крепко, надежно привязывали. Это чтобы в воду не скакнули. Не у всех лошади к морю приучены. Может так случиться, что конь всхрапнет, удила закусит и беситься, вырываться начнет. Мало того что сам погибнет, так может еще человека покалечить или других лошадей напугать.

Погрузку дружинники завершили быстро. Солнце только-только над лесом поднялось, а уже все было готово. Князь и старшие бояре сами прошли по кораблям, проверили, все ли нормально. Все на корабли не вместилось, ну и ладно. Славомир так и рассчитывал — за два раза переправиться. Лошадей много, по две-три на воина. Табун в полторы дюжины сотен голов получается.

А погода хорошая стоит. Тихо, легкий ветерок рогоз колышет, над водой чайки кружат. Иногда в волне рыба плеснет. Река обильная, благодатная, стоит в затоне сети на ночь поставить, и утром одному их не вытащить — столько рыбы набьется. Многие так и живут рыбным ловом. Откуда-то прилетел слепень и с противным жужжанием опустился на щеку Рагнару. Гридень раздраженно прихлопнул кровососа и потянулся к веслу. Ему выпало переправляться первой очередью.

Русы втянули сходни, оттолкнули суда от берега и ударили веслами. Реку перемахнули моментально, как птица. Не успели как следует разогнаться, а носы кораблей уже уткнулись в прибрежную гальку. Течения нет, волна слабенькая, на веслах крепкие, мускулистые мужи сидят. Да, здесь весла и не нужны, ладонями грести можно.

На левом берегу Лабы первыми на песок спрыгнули гридни двух дозорных десятков. Рассыпались цепью, взбежали на обрывчик, огляделись по сторонам, двое молодцев на деревья взобрались. Нет, все спокойно. Ничего подозрительного, войск не видно. Только в половине поприща на полдень двое верховых скачут. Далеко. Перенять не удастся. Может, дозорные разведчики, а может, просто случайные путники: увидели переправу и убегают со всех ног, за свою жизнь дрожат.

Следом за дозором на берег взошли полторы сотни бойцов, все в бронях, с оружием на изготовку. Поднялись на холмик прямо у берега и встали, дабы переправу от неожиданного нападения прикрыть. Земля здесь чужая, князь велел всем осторожнее быть, не зевать. Да он и сам вместе с дружиной идет.

— Кажется, никто нам не помешает, — улыбнулся Славомир, снимая шлем и подставляя лицо яркому утреннему солнышку.

— Сплюнь, княже, — буркнул Мочила. — О нас уже знают, — с этими словами боярин вытянул руку в сторону скачущих во весь опор неизвестных верховых. Пыльное облачко стремительно летело над дорогой. Конники нахлестывали лошадей, стремясь как можно быстрее уйти от берега, скрыться с глаз русов.

— Пусть скачут, — махнул рукой князь. — И так вся Саксония знает: мы в набег пошли.

— Приготовиться успеют, — тихо молвил боярин, опустив глаза под пристальным взором Славомира.

— Вот так лучше, — удовлетворенным тоном добавил князь. — Не дай Велес, беду накличешь.

Разгрузка тем временем шла полным ходом. Вскоре дружинники свели всех лошадей на берег, освободили корабли от груза. Все лодьи двинулись назад, к правому берегу. Несмотря на пустые палубы, шли они медленнее. Гребцов на каждом судне меньше трети от положенного числа.

Тем временем на противоположном берегу Лабы стало заметно какое-то шевеление, суматоха. Оставшийся за старшего боярин Гром погнал всех воинов наверх. Князю и его бойцам с холмика хорошо было видно, как оставшиеся на том берегу варяги строятся стеной за зарослями колючего кустарника. Хорошее средство на случай конного удара. Причина переполоха выяснилась быстро — среди зелени разбросанных по полю одиноко стоящих деревьев мелькнули фигуры всадников. Трое конных быстро приближались к берегу и стоящей на гребне обрывчика дружине.

— Кого это Марена несет? — осведомился вслух князь и уже громче добавил: — Дружина, смотреть в оба!

Корабли тем временем пристали к берегу. Ободриты повскакивали со скамеек и, не мешкая, принялись заводить на палубы лошадей. Видимо, с берега им крикнули, что надо спешить.

Трое незнакомых всадников подъехали к стене щитов уже на полтора перестрела, ехали они в обход кустарника, на сплоченный ощетинившийся копьями клин варяжского строя. Боярин Гром двинулся им навстречу. Выехал один, тронувшимся за ним воинам Гром коротким жестом приказал оставаться на месте. В полусотне шагов от строя к Грому подъехали неизвестные. Один из них снял шлем, обнажая длинный светло-русый чуб на бритой голове. Так стригутся наиболее славные и сильные варяжские воины. Люди обменялись несколькими короткими фразами и все вместе поехали к берегу.

— Наши, гонцы, — улыбнулся Славомир. Несмотря на постоянно звучавшие предостережения, настроение у князя было хорошим. Он так и лучился от радости. Наверное, предвкушение набега на исконные земли саксонской династии так на него действовало.

— А ну, что нахохлились? Сотня Мочилы со мной остается, остальные на берег. Солнце уже высоко, а мы с места не стронулись.

Прошло совсем немного времени, и корабли пристали к берегу. Теперь все русы были на левом берегу. Трое гонцов одними из первых спустились на берег. Дружинники заметили, что коней те не привязывали и даже не стреножили: были уверены в своих скакунах, привычных к морским переходам.