Варяжский меч - Андрей Максимушкин

— Стой, я сказал! Не рыпаться! Старший решит!

— Куда путь держим? И что везем? — проговорил по-саксонски князь.

— Я мирный купец Иегуда из Вердена. — Из-под бровей иудея блеснули темные недобрые глаза. — Еду в славный Мекленбург и Велиград. Везу товар на торг графа Белуна.

— Мы не трогаем купцов. Никто тебя не обидит. Расскажи, что в мире слышно. Бродим мы тут по лесным дорогам, славу ищем, а что на земле творится и не ведаем.

— Неспокойное время сейчас, владетельный граф, на гамбургскую марку норманны напали, говорят. Герцог Бернард войско собирает, на викингов идти хочет.

— Понятно. — Славомир еле сдержал смешок. — А много ли у него рыцарей? Норманны сильны.

— Мне рассказывали, у герцога полтысячи воинов, из них две сотни конных, — поклонился купец, сцепив пальцы на животе.

Тут у него за спиной возникло шевеление. Один из возниц, коренастый светловолосый мужик в поношенном плаще, схватил окованную железом дубину и, подскочив к купцу, с размаху проломил тому череп. Иегуда рухнул мешком, во все стороны брызнула кровь с мозгами вперемешку.

Еще двое слуг схватили оружие и бросились выпрягать из возов лошадей. Работали они быстро, со сноровкой. Попытавшегося было вмешаться толсторукого, хорошо одетого сакса, по виду приказчика, быстро успокоили копьем под ребро. Остальные слуги и не пытались им помешать, наоборот, попрятались под телеги. Русы не вмешивались, они с интересом наблюдали за разыгравшимся у них на глазах действом.

— Князь, извини, не знаю твоего имени, мы русы, полабяне, рабами этого кровопийцы были, — вежливо, но с чувством собственного достоинства поклонился Славомиру бывший слуга. — Терпеть его не могли, только и мыслили, как из рабства вырваться. Тут и случай вышел.

— Я Славомир, Белунов сын, ни в чем тебя не виню. Это не моя земля и не мой человек. Что у тебя с ним было, мне дела нет.

— Меня Улебом называют, а это Хром и Невер, — полабянин кивнул в сторону своих товарищей. Сейчас они стояли рядом с Улебом, крепко сжимая в руках оружие. По глазам было видно: обретя свободу, просто так они с ней не расстанутся.

— Иегуда врал тебе, князь Славомир. Все знают, что вы на Саксонию в набег пошли. О норманнах и речи нет. Саксонский герцог, чтоб ему плесневелой коркой подавиться, собрал около тысячи воинов, сегодня-завтра тебе навстречу пойдет.

— Я понял, что он врет, — кивнул Славомир. Дружинники вокруг недовольно зароптали. Двое гридней подъехали к возам, внимательно приглядываясь, не прячется ли под рогожей еще какой иудей, коего с пристрастием допросить можно.

— Князь Славомир, разреши с тобой идти. Оружие и кони у нас есть, а брони в бою добудем. Служить будем верно: куда ты — туда и мы следом.

— Нет, — жестко оборвал князь, — не возьму. Лучше домой возвращайтесь. А если хотите, идите к Лабе навстречу дружине старшего князя Белуна. Он возьмет. Скажете, я просил.

— Благодарим, — поклонились полабяне. Дружинники расступились в стороны, освобождая дорогу бывшим холопам, а ныне обретшим второе рождение свободным русам.

— Смотрите, на дорогах неспокойно! — крикнул им вслед Славомир и, хлопнув лошадь по крупу, поехал дальше, по дороге мимо обоза.

— Лошади у них плохие, — негромко, но так, чтобы все слышали, заявил князь через пару перестрелов пути, — отстать могут. Если живыми до наших доберутся, значит, не зря ярмо сбросили.

Поход продолжался три дня с момента переправы через Лабу. Дружина не дошла до Бремена, да Славомир и не стремился. Он не хотел рисковать попасть в ловушку и быть прижатым к побережью. После долгих споров князь и бояре решили идти навстречу герцогу Бернарду Биллунгу. Пока саксонец силы не собрал, можно постараться его разгромить. Герцог Биллунг воевода хоть и молодой, горячий, но уже опытный, не одну битву прошел. Рассказывают, рыцари его любят, уважают, в огонь и воду за ним пойдут. Отец Бернарда Герман в несчастной битве при Раксе отличился и во многих походах с Оттоном первым был. Молодой тоже не промах, знатным воеводой будет, если выживет. Голова этого молодого сакса будет хорошим подарком старому князю. Но сначала ее добыть надо.

15. Спор железа

— Идут, — ощерился в злобной усмешке Славомир. Вдалеке из-за леса выползла сверкающая железом широкая черная змея саксонского войска. Впереди тяжелая конница, следом пехота: копейщики и стрелки.

Поле для битвы князь выбрал подходящее. Ровный луг, справа глубокий овраг, на такой обрыв и пешие не поднимутся. Слева смешанный лес с густым подлеском, чуть позади гряда пологих оплывших холмов. Болотин и топких мест на поле нет, как раз удобно для сокрушительного удара стальных кулаков конных дружин.

— И коршун парит, — хмыкнул Мочила, опуская полумаску шлема и натягивая латную рукавицу на правую руку.

— Это к саксам, — вмешался в разговор полусотенный Вилинец.

— Добро, если за ними, — злобно бросил Мочила. Настроение у сотника было сумрачным. Сегодня утром дозорные донесли, что у саксов больше воинов, чем рассчитывали. Насчитали четыре сотни рыцарской конницы и больше тысячи пеших кнехтов. Ободритов же всего семь сотен. Пусть все конные и в бронях, перевес-то у саксов.

— Может, сразу ударить? — предложил боярин Гром, с невозмутимым видом наблюдавший, как разворачивается вражеская рать.

— Не получится, они строем идут: к сече изготовились. Если ударим, под обстрел попадем, пешие нас в копья примут, а рыцари сбоку прижмут, — ответил князь. — Подождем, пока подойдут. У нас две сотни с луками.

Гром после этих слов возмущенно фыркнул, но промолчал. Он считал лук оружием недостойным честной сечи. Много ли славы врагов издали, как оленей, бить? Вот мечом, когда глаза в глаза, щит против щита — это другое дело. Многие мечники разделяли это мнение. К сожалению, как полагал Славомир.

Рагнар краем уха прислушивался к разговору старших. Старые опытные воины, от них можно много хорошего и полезного услышать, но, сейчас было не до этого. Больше всего Рагнара занимал его десяток, его люди.

Хорошо ли запомнили, чему их старшие дружинники учили? Не испугаются ли? Не собьются ли с шага?

— Держать строй! Вперед не вырываться. Малк, тебя касается. Копье щитом принимайте и удар чуть скашивайте, пусть скользящим пройдет. — Строгим голосом и придирками Рагнар в первую очередь пытался притупить, прогнать свой собственный страх. Неприятное, противное чувство. Рагнар злился сам на себя за этот страх. Вон, ближники князя стоят, лица спокойные, уверенные, спокойно ждут, когда время наступит. А я?!

Это первый большой бой, первая битва, это не те короткие схватки с небольшими отрядами, это настоящий пир Радегаста грядет. Молодой воин только скрипнул зубами, пытаясь еще больше разозлить себя, пусть хоть так, но заглушить страх. Пальцы судорожно стиснули рукоять щита, кончик носа побелел, лицо исказила свирепая гримаса. Рагнар стиснул коленями бока Дымки, унимая предательскую дрожь в коленях. Ничего, главное не поддаваться, а там самого понесет.

— Они тоже люди, они тоже боятся, — прозвучал над самым ухом голос Мочилы, и на плечо легла тяжелая рука сотника. Боярин прекрасно понимал молодого гридня, сам таким был когда-то.

Сотни Мочилы, Люта и Грома стоят посередине перегородившей поле дружины, на самом острие. Над ними развевается стяг князя Славомира. Багряное полотнище на длинном копье. Личный знак, лучше всяких слов кричащий: здесь наследник велиградского престола! Иду на вы! И самое опасное место — именно к стягу будут рваться самые лучшие бойцы герцога Бернарда.

Саксонское войско, на ходу перестраиваясь, приближалось к русам. Боярин Мочила только негромко помянул собачьих выползков. Он прекрасно видел: идут матерые волки, опытные бойцы, привыкшие к яростным битвам. Таких не напугать, умирать будут, но не отступят, по полю не рассыплются, строй не потеряют.

Германская конница чуть приотстала, освобождая дорогу пехоте. Тяжелый конный строй идет на правое крыло, перед ними только тонкая завеса их двух рядов кнехтов-копейщиков. Основная масса пехоты движется в центре и на левом крыле, у леса. Точнее говоря, это для нас левое крыло, а для саксов оно правое. Шагают в ногу, движутся одной цельной стеной щитов. Только сверху блестят шлемы и поднимается лес копий.

Над строем реют флаги. Щиты и одежда рыцарей украшены гербами. У саксов и других закатных народов это как родовой знак. По гербу сразу видно, какое имя рыцарь носит, какому роду-племени принадлежит и кто его предки. Высоко над конной лавой реет полотнище с голубым крестом — герб герцога Биллунга.

Постепенно саксы приближаются. Все ближе, ближе и ближе. Рагнар незаметно для себя успокоился, пригладил Дымку, потрепал холку — держись, коняга! Нам вместе через это поле идти.