Под музыку русского слова - Ольга Харламова

7 декабря на Басманной, у церкви Святых Петра и Павла, толпился народ. Церковь была полна молящихся: совершался обряд отпевания усопшей графини Е. П. Ростопчиной. Она скончалась 3 декабря, после долгой мучительной болезни, на 47-м году от роду. Тело ее предано земле за Троицкой заставою на Пятницком кладбище, возле праха свекра ее — знаменитого градоначальника Москвы в 1812 году.

Кто знал графиню Ростопчину, знал ее близко, не мог не восхищаться этой умной, образованной, талантливой, откровенной и общительной личностью, которая промелькнула, как метеор, в нашем обществе и о которой современное поколение знает лишь по одним слухам, не имеющим ничего общего с ее литературной деятельностью.

Даже в самых незначительных стихотворениях графини смело проглядывает личность. Имя Ростопчиной перейдет к потомству как одно из светлых явлений нашего времени. В настоящую минуту она принадлежит к числу даровитейших наших поэтов.

…Где оно, это старое, гармоническое, поэтическое время?..

А я хочу пробудить в вас давно уснувшее эхо бывалых мелодий, они опоят вас вашими собственными воспоминаниями, так часто шедшими об руку с моими!.. Наши общие друзья воскреснут перед вами… все оживет, заговорит, запоет дивную, страстную, животворную песнь старины.

Воскресло в памяти унылойТо время светлое, когдаВы жили барышнею милойВ Москве, у Чистого пруда…В те дни, когда неугомонноИскало сердце жарких слов,Вы мне вручили благосклонноТетрадь заветную стихов…

Н. П. Огарев познакомился с моею сестрою, когда она была девочкою 14-ти лет, а он еще учился в Московском университете…

Она была одарена от природы отличными умственными способностями, необыкновенною памятью, большою любознательностью, страстною любовью к поэзии и литературе.

Да, тогда выучивали наизусть Расина, Жуковского, то поколение мечтательниц дало нам Татьяну, восхитительную Татьяну Пушкина, милый, благородный, прелестный тип девушки тогдашнего времени…

Книги заменяли ей воспитателей, она окружила себя гениями и мыслителями всех веков и народов…

Конечно, от этого переселения в мир идеальный и письменный она удалилась понятиями и чувствами от действительности, предавалась мечтательности и восторженности, но это самое придавало особенную прелесть ее словам, ее обращению; она говорила как другие пишут.

Евдокия Петровна начала писать стихи скрытно от родных.

В прозаически житейском семействе Пашковых, где она воспитывалась, никто не занимался литературою.

…Князь Петр Андреевич Вяземский, посещавший семейство Пашковых, познакомился с стихами Евдокии Петровны под названием «Талисман», списал их и без ее согласия напечатал в петербургском альманахе «Северные цветы» на 1831 г. …бедной поэтессе крепко досталось в семействе Пашковых за ее лирическое увлечение — все находили, что для благородной светской барышни неприлично заниматься сочинительством, а печатать свои произведения уже совершенно постыдно!.. Евдокия Петровна более не рисковала отдавать своих стихов в печать до самого времени своего замужества, хотя писала их довольно много…

Есть талисман священный у меня.Храню его: в нем сердца все именье,В нем цель надежд, в нем узел бытия,Грядущего залог, дней прошлых упоенье.Он не браслет с таинственным замком,Он не кольцо с заветными словами,Он не письмо с признаньем и мольбами,Не милым именем исполненный альбом,И не перо из белого султана,И не портрет под крышею двойной…Но не назвать вам талисмана,Не отгадать вам тайны роковой.Мне талисман дороже упованья,Я за него отдам и жизнь, и кровь:          Мой талисман — воспоминанье          И неизменная любовь!

Она обладала редкою, замечательною легкостью сочинять стихи.

Я бывал иногда свидетелем, во время наших поездок с нею вдвоем между Москвою и селом Вороновым, где Ростопчины всегда проводили лето, как она, прислонясь головою в угол кареты и устремив взор в пространство, начинала сочинять стихи, а вечером или же на другой день прямо записывала их.

Звенит, гудит, дробится мелкой трельюВалдайский колокольчик удалой…           В нем слышится призыв родной —Какое-то разгульное весельеС безумной, безотчетною тоской…Звенит, гудит, как будто бьет тревогу,Чтоб мысль завлечь и сердце соблазнить!..           И скучно стало сиднем жить,И хочется куда-нибудь в дорогу,И хочется к кому-нибудь спешить!..

Дайте крылья мне перелетные,Дайте волю мне, волю сладкую!Полечу в страну чужеземнуюК другу милому я украдкою!..В воду кану я, в пламя брошусь я!Одолею все, чтоб узреть его,Отдохну при нем от кручины злой,Расцвету душой от любви его!..

С 1835 года почти во всех периодических изданиях начали появляться стихотворения, отмеченные таинственною подписью «Гр-ня Е. Р-на»… Но поэтическое «инкогнито» недолго оставалось тайною, и все читатели таинственные буквы выговаривали определенными и ясными словами: «Графиня Е. Ростопчина»…

Главная причина неудачного литературного инкогнито графини Ростопчиной заключалась в поэтической прелести и высоком таланте, которыми запечатлены ее прекрасные стихотворения… Муза графини Ростопчиной не чужда поэтических вдохновений, дышащих не одним умом, но и глубоким чувством.

Между тем вся поэзия графини Ростопчиной, так сказать, прикована к балу…