Плещут холодные волны - Анатолий Шмелев

Конечно, пойду, да и как не пойти, ведь наступает последний школьный год, скоро все мы разлетимся кто куда, — грустно вздохнула Лида. — А ты куда думаешь пойти после окончания школы?

— Моя давняя мечта — попасть в историко-литературный институт.

Виктор самозабвенно любил историю, с увлечением штудировал историческую литературу, образцово вел конспекты, с удовольствием рассказывал об истории страны, много читал художественных произведений, из которых черпал интересные факты и углублял свои уже немалые к тому времени знания.

— А я собираюсь поступать в педагогический на литературный факультет.

Легкий ветерок поднимал снежинки и колко бросал в разгоряченные лица молодых людей. Они остановились у своей заветной березки. Помолчали.

— Лида, мне бы хотелось тебе сказать... — Виктор заметно волновался, и голос его дрожал. Вдруг он взял ее ладошку в свою руку, быстро скороговоркой произнес:

— Лида, я люблю тебя, люблю.

Она опустила глаза, кровь прилила к лицу девушки.

— Ты очень хороший, Витя, ты мой самый близкий друг, — прерывисто сказала она.

Они стояли так близко, что слышали, как громко стучат их сердца, а пылающие щеки жаром обдавали друг друга. Виктор жадно вдыхал аромат волос Лиды, на мгновение коснулся их щекой. Но какая-то сила стеснительности, глубокого уважения не позволила переступить черту святости. Он взял себя в руки. А как хотелось прикоснуться своими губами к ее губкам.

-5-

Школьный Новогодний бал удался. В самом просторном классе были убраны парты (актового зала тогда не было), и в центре в красивом убранстве стояла елка. С потолка на длинных нитях свисали ватные снежинки. На классной доске висели стенгазета и персональные пожелания выпускникам. В углу на возвышении сидел школьный баянист Петя Трофимов и неустанно проигрывал свой излюбленный репертуар: "Если завтра — война", "Катюша", "Чайка" и вальс "На сопках Маньчжурии". Веселые, разгоряченные кружились пары.

После очередного танца, когда юноши и девушки разошлись по своим группам, Виктор подошел к Анатолию.

— О чем задумался?

— Грустно как-то, ведь наступил последний год нашей школьной жизни. Крепко сдружились мы за эти годы.

— Да, — вздохнул Виктор, — пути наши скоро разойдутся. Ты, конечно, — в моря, а мое призвание — история. Но как бы там ни было, дружба наша на этом не кончится. Не забывай клятву.

Да, их дружба была скреплена клятвой. И этот ясный теплый весенний день хорошо врезался в память. В глубоком небе плыли белые округлые облака, застилая яркую синеву. Порой набегали темные тучки, из которых теплыми струями накрапывал дождь. Пили воду травы, вбирала влагу земля. Над заволжскими лесами, покрытыми серо-голубой дымкой, полукругом повисла радуга. Они сидели на обрыве. Внизу несла свои воды Волга. Молодые травы испускали приятные запахи, от которых кружилась голова, радостно и молодо замирало сердце.

— Хороша жизнь! — воскликнул Виктор.

Анатолий задумчиво смотрел на воды огромной реки, на заречные дали.

— Да, жизнь прекрасна. Мы молоды и все у нас впереди. Может быть, она будет интересной и содержательной.

— Ну это зависит от нас самих, она будет такой, какой мы ее сделаем.

— Ты, конечно, прав, все зависит от самого человека. — Виктор замолчал и вдруг спросил:

— А как ты думаешь, в чем красота жизни?

Анатолий ответил не сразу. Он бережно сорвал белокрылую ромашку, посмотрел на нее долгим взглядом, будто ища у нее ответа, и медленно произнес:

— Я думаю, красота жизни состоит в том, что человек обладает двумя прекрасными свойствами: любить и дружить.

— Ты хорошо сказал, Анатолий, эти свойства дают человеку счастье.

Из-за тучки брызнули яркие лучи солнца и заиграли на водной глади реки. Откуда-то снизу раздался протяжный гудок парохода.

— Любовь может воодушевить человека на большие дела, даже на подвиг, — сказал Анатолий.

— А дружба увеличивает его жизненные силы, — продолжил мысль друга Виктор.

Юноши долго сидели молча, погруженные в думы. Каждый из них хорошо понимал, как много они значат друг для друга, как близки по духу и характеру. Оба самозабвенно отдавались учебе, оба вели большую общественную работу. Анатолий был председателем ученического комитета и ответственным редактором общешкольной стенгазеты, Виктор — секретарем комитета комсомола. Они удачно дополняли друг друга, когда выпускали очередной номер стенгазеты или иллюстрированный литературный журнал, делились сокровенными мыслями, посвящали друг друга в заветные тайны.

— Скоро разойдутся наши пути-дороги, Анатолий, хороша наша дружба, давай сохраним ее на всю жизнь, — вдруг сказал Виктор.

Они посмотрели друг другу в глаза.

— Я согласен, — Анатолий протянул Виктору руку.

— Давай дадим друг другу клятву.

В крепком рукопожатии друзья повторили слова известного человека, мужеством которого гордились: "Прожить так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы".

В приветливой улыбке расступились облака, и яркое солнце озарило лица юношей, как бы благословляя и напутствуя их на большую жизнь.

-6-

Окончились экзамены. Приближался выпускной вечер. Виктор и Лида, радостные, веселые, подолгу бродили по крутым склонам гор, выходили в зеленые поля и там отдавались мечтам, строили планы на будущее. По вечерам, возвратившись домой, они никак не могли расстаться. Часто, остановившись у своей березки, часами любовались серебристыми отблесками луны на волжской глади и в предчувствии близкого расставания, обнявшись, вздыхали.

Выпускной вечер состоялся 18 июня сорок первого года. Он был полон радости и грусти. Как обычно, после торжественной части были танцы, приветливые веселые улыбки, но у каждого была какая-то внутренняя тревога, беспокойное чувство неизвестности, какое часто бывает перед грозой, когда природа будто замирает и чего-то ждет. Выпускники поздравляли друг друга, делились планами. Многие решили отправиться в военные училища, чтобы посвятить себя трудному, но благородному делу, которое называется просто и конкретно — защита Родины. По этому пути предстояло пойти и Анатолию, верному другу Виктора. Вечер подходил к концу, когда по чьей-то инициативе грянула всеми любимая песня того времени "Там на шахте угольной". Песня заполнила школу, вылилась на улицу, во дворы, поплыла к реке, с грустью оседая в памяти каждого, кто пел ее в этот прощальный вечер.

Расходились группами, но скоро делились на пары. Ночь была теплая и тихая. С реки веяло прохладой, порой в тишине коротко, словно украдкой, аукались гудки пароходов, раздавались пыхтения паровозов на станции.

Уже наступал ранний июньский рассвет, выделяя из сумерек одинокую березку над рекой и под нею двоих. Они стояли, прижавшись друг к другу, молчали и, кажется, не дышали.

И вдруг:

— Мы расстанемся, Витя, и я боюсь, я не представляю, как я останусь без