Ленинград в борьбе за выживание в блокаде. Книга третья. Январь 1943 – январь 1944 - Геннадий Леонтьевич Соболев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тогда Сталин направил в Ленинград облеченную чрезвычайными полномочиями комиссию. В специальном мандате, подписанном 26 августа 1941 г. Сталиным и врученном этой комиссии, говорилось: «Заместитель Председателя Государственного Комитета Обороны т. Молотов В. М., член Государственного Комитета Обороны т. Маленков Г. М., Народный Комиссар Военно-Морского Флота т. Кузнецов Н. Г., заместитель председателя Совнаркома т. Косыгин А. Н., Командующий ВВС Красной Армии т. Жигарев П. Ф. уполномочиваются Государственным Комитетом Обороны для рассмотрения и решения, совместно с Военным Советом Главного Командования Северо-Западного направления и с Военным Советом Ленинградского фронта, всех вопросов обороны Ленинграда и эвакуации предприятий и населения Ленинграда»[40].
Прибывшая в почти осажденный Ленинград Комиссия могла на месте убедиться в серьезности ситуации, увидеть целый ряд существенных промахов и упущений руководства обороной города. Она признала необходимым упразднить изжившее себя командование и штаб Северо-Западного направления, Военный Совет обороны Ленинграда, и подтвердила целесообразность разделения Северного фронта на Ленинградский и Карельский, потребовала перевести город на осадное положение. Комиссия высказала резкое недовольство медленными темпами эвакуации населения и беспечностью руководства в отношении продовольственных ресурсов города.
Проблема эвакуации мирного населения Ленинграда в августе 1941 г. встала действительно остро, и Городская эвакуационная комиссия, наверстывая упущенное время, сумела только за период с 15 по 27 августа вывезти из города свыше 200 тыс. человек. Всего же за период с 29 июня по 27 августа 1941 г. из Ленинграда было эвакуировано 636 203 человека, из них 488 703 ленинградца (в том числе 220 тыс. детей) и 147 500 человек из прибалтийских республик и Карело-Финской ССР[41]. Тем не менее в Ленинграде все еще оставалась значительная часть несамодеятельного населения, на что сразу обратила внимание Комиссия ГКО. Вместе с тем из опубликованных теперь «донесений» из Ленинграда членов Комиссии ГКО Сталину можно сделать вывод, что высокая комиссия, выражая свое неудовлетворение низкими темпами эвакуации населения города и его промышленности, не смогла правильно оценить критическое положение, создавшееся уже в дни ее пребывания в Ленинграде (27-29 августа). Иначе как объяснить оптимистический тон донесения членов Комиссии Сталину 28 августа 1941 г.: «Сообщаем, что нами приняты решения эвакуировать за декаду с 30 августа по 8 сентября из Ленинграда 250 000 человек женщин и детей, и 66 тыс. человек из прифронтовой полосы, исходя из среднесуточной подачи 170 вагонов»[42]. А ведь буквально накануне, добираясь в Ленинград через Череповец, члены ГКО, оказавшись на станции Мга, по свидетельству генерала H. Н. Воронова, своими глазами увидели, что Ленинград вот-вот останется без железнодорожной связи с Москвой и со страной[43]. Такое же впечатление производит и донесение членов Комиссии ГКО Сталину о продовольственном положении Ленинграда, отправленное 29 августа 1941 г. Сообщая о незначительных запасах основных продовольственных товаров в Ленинграде на 27 августа (муки и зерна на 17 дней, крупы на 29 дней, рыбы на 16 дней, мяса на 25 дней, масла животного на 29 дней), Комиссия предлагала создать в Ленинграде к 1 октября полуторамесячные запасы продовольствия. В целях экономии продовольствия Комиссия намечала довольно скромные меры – прекратить коммерческую торговлю продуктами питания и отрегулировать нормы выдачи населению чая, спичек и яиц[44].
Между тем выявленные на момент приезда в Ленинград Комиссии ГКО незначительные запасы продовольствия требовали принятия жестких мер в расходовании основных продуктов питания – хлеба, крупы, мяса, масла, запасы которых по сравнению с имевшимися на начало войны сократились в 2-3 раза. Справедливости ради следует признать, что сложившееся к этому времени трудное продовольственное положение Ленинграда объяснялось не только тем, что с началом войны руководству города следовало сразу пойти на более экономное расходование основных продуктов питания, но еще и тем, что в мирное время продовольственные ресурсы города были весьма ограничены. Несмотря на то, что Ленинград обладал высокоразвитой пищевой промышленностью, обеспечивавшей не только город, но и потребности ряда других краев и областей, запасов, которых могло бы хватить на продолжительное время, на складах не имелось. На 21 июня 1941 г. на ленинградских складах хранилось муки и зерна, в том числе и предназначенных на экспорт, на 52 дня, крупы – на 89 дней, мяса – на 38 дней, масла животного – на 47 дней, масла растительного – на 29 дней[45]. С началом войны расходование основных продуктов питания в Ленинграде не только не уменьшилось, но даже увеличилось. В городе скопилось большое количество беженцев и проходила концентрация войск, вследствие чего среднесуточная выпечка хлеба в июле – 2112 т – выросла в августе до 2305 т[46]. Введение с 18 июля 1941 г. карточной системы также не привело к заметному уменьшению расходования продовольственных запасов города. Очевидно, и в это время руководители Ленинграда еще не до конца осознавали, какая катастрофическая опасность таится в необеспеченности города продовольствием на длительный срок. Только этим можно объяснить столь непродуманную меру, как разрешение коммерческой торговли продуктами питания (было открыто 70 коммерческих магазинов) в условиях уже введенной карточной системы[47]. Даже 27 августа 1941 г. Военный Совет обороны Ленинграда на своем заседании поручал председателю Исполкома Ленгорсовета П. С. Попкову в качестве чрезвычайной меры «подработать для рассмотрения на Военном Совете и последующего внесения на Государственный Комитет Обороны вопроса о необходимом сокращении норм отпуска продуктов по карточкам, сокращении норм продажи в одни руки таких товаров, как спички, яйца, чай, а также о сокращении коммерческой торговли в городе»[48].
Не были использованы и все возможности для пополнения продовольственных запасов Ленинграда. Об одной из таких неиспользованных возможностей рассказал А. И. Микоян, который в годы войны был председателем Комитета продовольственного и вещевого снабжения советской армии и Комитета по эвакуации из прифронтовой полосы запасов продовольствия. «В самом начале войны, когда немецко-фашистские войска развертывали наступление, – вспоминал он, – многие эшелоны с продовольствием, направляемые по утвержденному еще до войны мобилизационному плану на запад, не могли прибыть к месту назначения, поскольку одни адресаты оказались на захваченной врагом территории, а другие находились под угрозой оккупации. Я дал указание переправлять эти составы в Ленинград, учитывая, что там имелись большие складские емкости. Полагая, что ленинградцы будут только рады такому решению, я вопрос этот с ними предварительно не согласовывал. Не знал об этом и И. В. Сталин до тех пор, пока ему из Ленинграда не позвонил А. А. Жданов. Он заявил, что все ленинградские склады забиты, и просил не направлять к ним сверх плана продовольствие. Рассказав мне об этом в телефонном разговоре,
