Мера любви. Избранное - Лариса Захарова

За три года до кончины Ларису Никифоровну еще можно было застать за пишущей машинкой. На вопрос «Зачем вы печатаете так много экземпляров стихов?» она отвечала: «Кому-нибудь пригодится». Поэтесса билась над отчаянным вопросом: что делать с неопубликованными стихами?! И надеялась… Отсутствие полного собрания сочинений было самым большим ее сожалением и печалью.

В январе 2008 года Л. Н. Захаровой исполнилось 85 лет. Не многие люди из ее поколения дожили до таких жизненных рубежей, единицы сумели реализовать себя в литературном творчестве, довести до читателя написанное «кровью сердца». А она сумела, смогла.

В год 60-летия Великой Победы вышел ее поэтический сборник «Тех лет немой укор», изданный тиражом 500 экземпляров. Лариса Никифоровна издала его на личные сбережения, собрав свои лучшие стихотворения о войне. Так инвалид второй группы, творческая женщина, известный педагог Л. Н. Захарова, завершая творческий и человеческий путь, преподнесла свой последний подарок военному поколению и детям, подарив книги всем школам города Жуковского.

Жила. Работала. Страдала.Была счастливой. Не была.Пора укладки чемодановУже, наверное, пришла.Мой груз – лишь внешне невесомый,Хоть он – не мебель, не тряпье.Он тяжелей. Он весь – особый.В нем – Уходящее мое.

Я – уцелевшая ромашка на чисто скошенном лугу

На сороковинах и в годовщину памяти Ларисы Захаровой для многочисленных друзей и почитателей ее творчества было зачитано ее письмо, которое можно считать духовным завещанием. К тексту, написанному в 1993 году, Лариса Никифоровна возвращалась позже.

«Милые мои дорогие родичи и славные, верные, добрые, испытанные в несчастьях друзья! Хорошие мои знакомые и соседи!

От всей души благодарю вас всех за ваши преданные сердца, за постоянную помощь в самые трудные и тяжкие минуты. Желаю вам мира, здоровья и всякого благополучия, земно кланяюсь вам – уже с того света.

Извините, что не называю вас по именам (боюсь случайно кого-то пропустить и тем обидеть), – вы все у меня в душе и сердце. Не знаю, как бы я жила, что делала бы без вашей заботы, доброты и ласки. Пусть судьба вознаградит вас, ваших близких, детей и внуков. У меня их – собственных детей и внуков, к великому сожалению, не было, но я прожила счастливый остаток жизни с моими родными и любимыми мамочкой, Аленушкой, Костей… Да, нам – ему и мне – не раз бывало трудно друг с другом: мы поженились поздно, очень пожилыми, не всегда понимали один другого, оба с трудными, устоявшимися характерами, но любили друг друга – по-настоящему, глубоко и искренно. Помяните и его добрым словом, и мамочку с Аленушкой, и Танечку с Андрюшей, а теперь и Верочку, как и я ежедневно поминала в своих молитвах вас, мои дорогие, и ваших близких – как живых, так и ушедших от нас.

Дорогие друзья! Если не все вы и не все обо мне знаете (просто до кого-то «очередь не дошла»), при желании – порознь или вместе – прочитайте мою автобиографическую поэму «Сорокалетие».

А сейчас, когда вы, мои дорогие, сидите уже без меня за поминальным столом, прошу вас исполнить песню, которая мне и мамочке была очень дорога: «Я люблю тебя, Жизнь!»

Пусть Жизнь торжествует… Целую и обнимаю вас. Еще раз прошу простить мне все мои невольные («вольных», преднамеренных – не было) прегрешения и обиды. Привет и самые добрые пожелания всем вам. Вспоминайте меня добром.

Ну а я? В кипучей круговертиЖизнь моя – в пределах кратких дней.Мне не уготовано бессмертье,Но желанье есть в душе моей:Чтоб случайно в новом поколеньеСреди книг, что не моим чета,Кто-то с добрым искренним волненьемИ мои бы строки прочитал…Чтобы хоть на миг я получалаС миром связь, далеким и живым,Чтоб другое сердце застучалоВ ритме с сердцем любящим моим».

Грамматика боли

«Жила. Работала. Страдала…»

Жила. Работала. Страдала.Была счастливой. Не была.Пора укладки чемодановУже, наверное, пришла.Мой груз – лишь внешне невесомый,Хоть он – не мебель, не тряпье.Он тяжелей. Он весь – особый.В нем – Уходящее мое.В нем слезы горьких расставанийИ скорбь последнего «прости».И близость дальних расстояний.И дальность близкого пути.Война миров и мир сражений.Успех. Потери. «Нет» и «да».Часы побед и поражений.Довольства миг. И дни стыда.В нем боль вопросов нерешенных.В нем грусть и радость, лень и труд.В нем версты дел незавершенных,Века загубленных минут.Мой труд учительский любовный.Стихи. И мысли. И дела.Багаж – душевный и духовный.Не что хотела – что смогла.Так что нужней всего в дороге?Важней всего в моей судьбе?Что оставляю я в итоге,Какую память о себе?Кого заглазно очернила,Кому дала стакан воды,Кому я горе причинила,Кого спасала от беды?Кого уход мой тяжко ранит?Кто засмеется, кто вздохнет?И кто добром меня помянет,И кто навеки проклянет?Мы все хотим добро прославить,Хотим и верить и любить,Но в чем ошиблись – не исправить,И невозможно изменить.Себя корим, крушим, ломаемМы в роли грозного судьи,Но слишком поздно понимаемВсе прегрешения свои.И лишь тогда, забеспокоясь,Очнемся в миг единый – тот,Как на глазах ушедший поездПо рельсам гулко громыхнет.Живем, забыв или не веря,Что уяснить бы надо всем:Что мы рождаемся на время,А умираем насовсем…

Последняя строка

От рожденья к смерти – путь немалый,И, беря его за образец,Знаем мы, что если есть начало,То в конце предвидится конец.Все привычно в этом распорядке,Только путь в поэзии – другой.Если я спешу к своей тетрадке —Значит, стих, что был еще в зачатке,Поразил последнею строкой.Он, что не успел еще родиться, —Лишь птенец в насиженном яйце,Ну а мысль – живою взрослой птицейВоспаряет сразу же в конце.И строка, что в сердце зазвучала,Вдруг затронет новые сердца…Так стихи мы пишем – не сначала,А идем к началу от конца,И, любя, страдая, ненавидя,Лишь с бумагой чистою вдвоем,Прошлое-грядущее провидимМы своим таинственным чутьем.Но печальны наши размышленья,Словно беспросветной ночи мгла.Зло. Жестокость. Войны. Преступленья.Низкие и подлые дела…Даже голос совести не слышен,И, не зная, наш удел каков,Мы творим, творим четверостишьяНаших бед, ошибок и грехов.А насколько праведнее, краше,Чище жили б на своем веку,Если бы в поэме жизни нашейЗнали мы последнюю строку!

Моя судьба

Как много было, сколько сталось!И ничего не утаюЯ из того, что мне досталось:Ни преждевременную старость,Ни юность позднюю мою,Ни встречу с низостью людскою,Что будет в памяти всегда,Сердец величие святое,Ни чувство близкого покояВ часы затишья перед боем,Ни войны тихого труда,Ни скорби той – мечты о сыне,Что всех больнее и трудней,О сердца мертвой половине,Что не воскресла и поныне,Когда судьба, придя с повинной,В класс привела чужих детей…В любви к контрастам с нею споря,Я благодарна ей до слез,Что мой кораблик в общем мореТрепали бури на просторе,Что счастье, радости и гореУзнать мне в жизни довелось,Что путь мой был суров и труден,Что знала боль, нужду, борьбу,Дыша с людьми единой грудью,Что жили мы не как-нибудь бы,А наши крошечные судьбыВплетали в общую судьбу!

Родине

I

По-разному людям дано пониматьИ слово, и дело, и счастье свое.У каждого в сердце – родимая мать,Но все по-особому видим ее.С такою улыбкой в глазах дорогихЛишь мать на ребенка глядит своего.Хорошая женщина? Да, для других.И неповторимая – для одного.Мы Родину матерью нашей зовем,Но видим по-разному ширь и красу.Один вспоминает о доме родном,Другой – о знакомой поляне в лесу,Для третьего Родина – города гул,И запах ступеней – старинный, родной,И с детства знакомый киоск на углу,И парка культуры каток ледяной.А я? Помню: вся от волненья горю,Ступив педагогом на школьный порог.О Родине детям и я говорю,Давая свой первый в жизни урок.Прошло тридцать лет… До последнего дняС таким же волненьем, как в первый раз,Я в класс прихожу, то же чувство храня,И Родина нежно глядит на меняДесятками юных чудесных глаз.

II

Не страной с бескрайними полями —Ты вначале комнатой была,Где впервые я от стула к мамеБез поддержки по полу прошла.Раздвигались комнатные стены…Нас, детей, заботливо храня,Ты росла со мной одновременно,Но все так же нянчила меня,Чтоб потом,твои невзгоды встретив,Я, как все, делила их с тобой:Для детей больней всего на свете,Если больно матери самой.Потому тебе, моя Россия,Ныне исповедаться хочу:Как пишу стихи свои простые,Ребятишек грамоте учу,Как прошло большое что-то мимо,Как жила для школы, для ребят,Как, любя, я не была любимой,Как была любимой, не любя.Как дано мне было очень много —Все сердца, что бились в лад с моим:Ведь дается только педагогуСчастье, недоступное другим.Знаю я: ты мне, как всем, поможешьЖить и волю выполнить твою,И своих воспитанников тоже,Как стихи, тебе я отдаю,Потому что – вольно и невольно,Счастьем, горем, всей своей судьбой,Всем, что сердцу радостно и больно,Я навеки связана с тобой.

III