Тудор Аргези - Феодосий Видрашку

шел за гробом. Он не знал, что в этот день хоронят того, чью работу во славу поэзии и правды продолжит он. Будущий Тудор Аргези в этот моросящий июньский день искал работу. Вот если бы у доброго Али был свой угол, где, может быть, он позволил бы жить и ему, маленькому Янку. Ему начало казаться — все люди знают о его детском горе и жалеют его. Однажды на урок пришел очень красивый человек, такого он никогда не видел. Это был господин директор школы по подготовке учителей для начальных школ, писатель Александру Одобеску. Он привел с собой группу учащихся школы, и они должны были показать педагогу, насколько готовы к труду учителя. В этот день, запомнившийся Аргези на всю жизнь, учащиеся должны были познакомить питомцев отца Абрамеску с вновь введенной десятеричной системой мер и весов. Александру Одобеску сидел за кафедрой, а перед ним высокий студент держал весы, наподобие тех, которые держит богиня правосудия Фемида. Одобеску время от времени выходил из-за кафедры и белым платком протирал сверкающие чистотой, отливающие золотым блеском чаши весов. Чтобы дети лучше запоминали, как работают весы, взвешивали один и тот же товар — тростниковый сахар. Ученик выходил к столу, доставал из банки несколько кусков, потом подбирал гири, пока стрелка не исчезала в рукоятке весов, говорил, сколько именно весят эти комки, и ожидал «приговора» красивого человека. В знак высшей оценки за хорошее усвоение урока Александру Одобеску брал своей белой почти невесомой рукой кубик сахара и клал его в протянутую ладонь красного от смущения ученика.

Пришла и очередь Янку. Он взвесил сахар с исключительной быстротой и аккуратностью. Положив на ладонь мальчика сверкающий кубик, красивый господин задержал его и спросил:

— А как тебя зовут?

— Теодореску.

— Как это Теодореску?

Мальчик ответил смущенный:

— Теодореску Ион.

— Тебя так в школе называют. А мать как зовет?

Янку замешкался и, чуть подумав, ответил:

— Янку.

— Вот держи, Янку. — И красивый господин опустил на его ладонь еще один белый кусок.

«Может, он знал от отца Абрамеску, что я сирота? Или, может быть, еще тогда он угадал во мне что-то такое, о чем и я еще многие годы не догадывался?» — много раз спрашивал себя Аргези.

4

Окончить четыре класса школы «Петраке Поенару» означало в то время получить серьезное образование. Отсутствие привязанности к родному дому, растущая отчужденность в отношениях с отцом и Анастасией все время толкала Янку к мысли о самостоятельном куске хлеба. Он не мог уже терпеть косые взгляды Анастасии, чье отношение к нему полностью соответствовало тому, что рассказывалось в народных сказках о злых мачехах. Но у злых мачех из сказок всегда есть свои дети, к которым они относятся ласково и нежно. У Анастасии же своих детей не было, и Янку не раз слышал, как она, полагая, что он заснул, опускалась на колени перед образом богородицы и умоляла ее смилостивиться, послать ей ребенка. Но пресвятая Мария, видно, не слышала ее молитв. Однажды Янку забыл закрыть форточку, и в Дом залетела оса. Анастасия выгнала пасынка и сказала, что не пустит в дом, пока не сдохнет эта оса. Не зная, куда податься, потому что было уже темно и страшно, Янку закрыл глаза и стал просить своего ангела-спасителя послать Анастасии ребенка, потому что она тогда займется малышом и у нее не будет времени злиться на отца и на него, Янку.

Когда совсем стемнело, Анастасия все же пустила пасынка в дом, стала говорить ему неожиданно непривычные ласковые слова, заинтересовалась его уроками и помогла вывести на контурной карте уезда Илфов кружочки городов, извилистые линии рек. Одна из таких рек называлась Арджеш. Янку слышал об этой реке и раньше. Оказывается, в нее впадает Дымбовица, а потом вместе с Дымбовицей Арджеш течет к Дунаю, а потом вместе с Дунаем — к самому Черному морю. Отец когда-то в хорошем настроении сказал, что дед Янку родом оттуда, из краев Арджеша, оттуда, где до сих пор красуется и сверкает диво дивное — церковь, построенная легендарным мастером Маноле. Отец обещал: когда у них появятся деньги, они наймут хороших лошадей и красивого кучера и поедут туда посмотреть то диво и село Кэрбунешть около Горжа, откуда берет начало их род. Но когда же это будет? Отец сейчас почти не разговаривает с ним, его все время нет дома. С недавних пор к ним заходит тетя Розалия, родственница отца, она тоже обещает, что поедет с ним когда-нибудь посмотреть истоки реки Арджеш, на берегах которой построил мастер Маноле монастырь. Но тетя Розалия часто болела, она и останавливалась у них, только когда ее отпускали из больницы врачи.

Иногда к Янку приходил его товарищ по классу Жан, который умел очень хорошо рисовать. Они вместе бродили по окрестностям Бухареста. На берегу Дымбовицы Янку с Жаном смотрели, как ныряют утки, Жан рисовал их быстро-быстро. На белом тетрадном листе утки казались живыми. Жан так же, как Раду, подходил к дому друга и во всю глотку орал: «Янку! Янку!» Но мачеха не любила Жана и всегда отвечала ему, что Янку занят и никуда не пойдет. Янку же стоял у другого окна и делал другу знаки, что сейчас выйдет. Он почти всегда находил способ улизнуть от Анастасии.

Мальчикам очень нравилось выбежать на Каля Виктории и гулять по площади Атенеума. Недавно здесь построили огромное красивое здание с высокими колоннами и сверкающим куполом. Весь Бухарест приходил смотреть на него. Что там внутри? Говорили, что под тем высоким куполом хранятся все звуки оркестров и голоса артистов, которые здесь выступают перед самой избранной публикой. Но вот как проникнуть туда?

— А в монастыре Куртя де Арджеш все равно красивее, — сказал Янку.

— Ты откуда знаешь?

— Мне тетя Розалия все время говорит об этом… И я когда-нибудь поеду туда.

Около стройной церкви Крецулеску откуда-то появился хромой Али со своей брагой и с огромной кистью разноцветных шаров. Заметив ребят, крикнул:

— Янку! Купи у меня два шара, бре[3] Янку!

Были бы у ребят деньги, они бы купили у Али все эти шары — и бегом к пожарной башне. А оттуда, с высоты, пуститься в полет над городом! Они уже много знали о шарах, на которых люди летают высоко за облаками и даже до луны, говорят, доберутся. Али же, наблюдая, с какой жадностью смотрят ребята на шары, сказал вдруг:

— Хотите посмотреть, куда они могут подняться? — И он начал распускать намотанную на