Сломленный бог - Гарет Ханрахан

у нее зажат в ладони лишь ножичек. Столько бойцов никак не осилить – их на целых два больше. Два – а ведь было дело, когда она над дюжиной таких скотов лишь посмеялась бы. Мужчины обошли трюм, пинком распахнули боцманский рундук, бегло осмотрели и отбыли. Скрип ступенек под сапогами просигналил, что они ушли наверх.

Она выдохнула. «Лопухи зеленые. Мое время еще на них тратить. Вот бы Шпат поржал».

Кари немного расслабилась, но по-прежнему вслушивалась, как бурчит мотор канонерки.

Светло-серебристая синь покрылась позолотой, солнце начало садиться. Наверху Доска выкрикивал команды. Был различим шелест убираемых парусов, лязг цепей и характерный рывок, когда что-то потянуло корабль вперед. Их буксируют в порт, наверно, с помощью гхирданской канонерки. По-видимому, в Ушкет. Двигатель канонерки натужно понизил обороты, и корабль закачался.

План такой: ждать, пока их не пришвартуют к причалу. Ждать до темноты. Улизнуть на берег; двинуть на юг, в обход Утеса к городу Ильбарину, последнему отрезку пути до Кхебеша. Даже без Шпатовых путеводных чудес, даже под тяжестью гадской книженции у нее достанет сноровки незаметно выбраться на берег. А если засекут, что ж, она давно наловчилась насаживать гхирданцев на резак. «Но ты утратила неуязвимость, поэтому не давай им по тебе попадать», – указала она себе голосом Шпата.

Позолоченное серебро небес стало оранжевым, потом посерело. Тут, на дальнем юге, темнеет быстро.

Снаружи оборвался шум двигателя, уступив скрипу канатов. Корабль с приглушенным стуком ткнулся о какую-то пристань. Кричат портовые грузчики. Путешествие завершено. Капитан Хоуз учил Кари всегда благодарить местных морских божеств за благополучное прибытие, но она не смела даже шептать.

Ждать осталось уже недолго.

Вдруг трап вновь заскрипел, застонал под тяжестью. Раздалось шипение дыхательного аппарата. Дневной свет почти угас, поэтому Кари видела лишь силуэт. Шлем из металла. Прорезиненный костюм, покрытый трубками и металлическими пластинами, на них поблескивали колдовские знаки. Доспешная фигура валко протопала на середину и остановилась, изучая трюм. Кари вторично вжалась в обшивку, сердце опять забабахало, во рту пересохло.

Она и раньше встречала таких вот бронированных персонажей. Подобные костюмы изначально предназначались для защиты от алхимических выбросов, токсинов, инфекций, дымолезвий и прочей солянки, но она видала также их переделки, припособленные под изоляцию неизлечимой заразы. В Гвердоне есть торговец вторичным алхимвеществом по имени Дредгер, он носит такой постоянно. Еще был Холерный Рыцарь, громила, который работал на старого главаря гвердонской преступности, Хейнрейла.

Шпат убил Холерного Рыцаря, при этом едва не погиб, хоть и обладал тогда силой каменного человека. Хейнрейла Кари низвергла сама, одной силой мысли, но это было еще тогда, когда она умела творить чудеса. Сейчас у нее ничего нет, кроме ножа, нечего уповать на чудо или необычайную силу.

В своем доспехе Холерный Рыцарь походил на котел с ногами, морской броненосец, втиснутый в переулок, в латах и клепках. Этот костюм изящней, вычурней – может, и хрупче? Шлем напоминал морду вепря, и распахнутая звериная пасть открывала внутри бесстрастное металлическое лицо. Женское, холодное и жестокое. В глазницах – зеленые линзы.

«Цель в дыхательную трубку, цель в сочленения, саму броню не пробьешь, – подумала она. Рукоять ножа проскальзывала в кулаке. Она обтерла кисть о рубашку, снова стиснула свое оружие. – Цель в трубку».

Доспешная фигура подняла руку, что-то проклокотала – и трюм внезапно затопил свет. Дюжина маленьких шариков, пронырливых светляков, заплясали в воздухе. Это чародейские огоньки – бронированная тварь еще и колдует. Блин горелый. Теперь к страху внутри Кари подмешалась холодная струйка неуверенности, чего она терпеть не могла. Чародеев трудно оценить верно, с ними тяжело драться. Не предскажешь, насколько они умелы, пока не начнут швырять заклинания. Не предскажешь, насколько сильны, ибо это прямо зависит от степени их взбешенности. Волшебство выжигает их изнутри.

Накатило воспоминание, все то же самое, когда бы она ни закрыла глаза: Шпат опрокидывается, падает, валится из-под купола громадного Морского Привоза навстречу гибели на твердом полу. Лицо стянуто ужасом, взгляд устремлен на нее. Он падает, а она стоит застывшая, парализованная заклинанием.

Гадство, чем же встречать чародейку? Будь Кари по-прежнему святой, божественный покров отчасти уберег бы ее. И святые, и чары волшебников существуют в эфире. Святые могут грубой силой пробиваться сквозь чары, сметать заговоры и ломать обереги, как физические препятствия. Пребывай Кари по-прежнему осиянной Шпатом, будь прежней Святой Карательницей, наверное, сумела бы прорвать заклинания чародейки, как кирпич паутину. Нынче же она бессильна. Безобидна, как говенная муха.

Линзы завжикали, защелкали, шлем медленно проворачивался, обозревая пространство. Кари подобралась, готовая вышмыгнуть из укрытия и напасть, если ее обнаружат.

Колдовство занимает время. Если хватит скорости, то, возможно, она успеет выскочить из-под койки и добраться до противницы прежде, чем чародейка бросит заклинание. Возможно.

Призрачные светляки, послушные чародейскому взгляду, неумолимо двигались к ней.

«Цель в дыхательную трубку, – подумала она, – и положись на удачу».

– Ведьма? – позвал сверху кто-то из гхирданцев. – Поднимись, ты нам тут нужна.

Чародейка в панцире резко сомкнула ладонь. Огоньки погасли. И снова милостиво, блаженно, самым приятным звучанием на свете заскрипела лестница.

Кари вылезла из укрытия, таща за собой тяжелую поклажу. Наверху разгоралась потасовка – гхирданцы хотели, чтобы Эльд, святой Матери Облаков, пошел с ними, а он не спешил пошевеливаться. Из того, что Кари разобрала среди шума, Эльд попытался выжать из себя воздушного сильфа, чтобы натравить его на гхирданцев. Отвратительное решение в драке. И великолепный отвод внимания, особенно когда Эльд начал реветь от боли.

Она прокралась через трюм к кормовому люку. Взгромоздилась на ящики, повесила сумку на удобно торчащий гвоздь, затем через полуоткрытый люк протиснулась на палубу. Бросила взгляд на нос. Эльд в корчах катался по доскам. Призрачные очертания духа ветра высунулись из пореза на животе, но над Эльдом встала доспешная чародейка. Простертая железная длань замерцала колдовской силой. С помощью волшебства чародейка пришпилила духа на месте – наполовину внутри, наполовину снаружи тела. Из раздутого пуза Эльда с шипением рвался ветер, бередя края родильного сечения. Почти все гхирданцы собралась вокруг этой дерготни, кроме пары стрелков, присматривавших за капитаном Доской и прочей командой.

В ее сторону никто не глядел.

Кари сунулась обратно в люк и отцепила сумку. Вес поклажи едва не утянул ее назад в трюм, но она смогла вытащить ранец и пристроить его за спиной. Были сброшены дощатые сходни, но Эльд корчился как раз возле них, поэтому она подобралась к одному из корабельных отхожих мест – площадочке, выдававшейся за борт ближе к рулю.

Отсюда она проворно скользнула на причал.

Сам морской причал возвели недавно, бетон гладок и не изъеден стихией. Вокруг творилось что-то странное – они будто бы пришвартовались посреди рыночной площади. Кари укрылась за стопкой ящиков возле ограды из