Белым по черному - Христина Кроткова

«Зеленое небо, и ветер сырой с океана…»

Зеленое небо, и ветер сырой с океана.Ошибка, случайность — апрелю не нужно ведь снега.Был мост через пропасть, был голос родной из тумана,И вот — головой в непонятное горе, с разбега.

С соленою нежностью (нет, ты не дрогнешь навстречуБесстыдному горю нелепо проигранной страсти!),С потерянной нежностью плачет, зовет и лепечет,И бьется у ног унесенное, смятое счастье.

Отчаявшись в ловле, в догадках измучась, изверясь,Глядим в изумленье, во власти тупого испуга:Мы жались друг к другу как дети, как тихие звери,И вот, на дыбы подымаясь, ощерились мы друг на друга.

Вернемся же к точке исходной. Я помню, как все это было:Взволнованный ветер, и ветви усеявший снег.В счастливых — до боли — глазах от внезапного блеска рябило,И слепком блаженства стихал застывающий смех.

«Еще звучит бессмысленно мажорный…»

Еще звучит бессмысленно мажорныйВсе тот же спет дневной, и темы те ж,Но слышится, как ночь, сквозь тайный шорох,Уж пробирается наощупь в темноте.

День уплывает, лишний лист опавшийВ осеннем, ржавом, ветреном пруду.Я говорю: как непохож на вашиВолнения — вот этот сад в бреду.

Ты над раскрытой думаешь страницей,Невольно медля, меря берега.Как бледен лик, что пристально глядитсяВ неотразимость сумрачных зеркал.

Я понимаю: стала недотрогой,Испугана, тебя бы поберечь,Тебе бы отступиться от ожоговИ жара тяжкого невыносимых встреч.

Вот ту б постылую, постылую свободуБезлюдия, чего бежала ты.Я понимаю: все в тебе про отдых,Про тишину и ясность правоты.

Но эта ночь, но этот сад и ветер,Глухое бормотанье темноты…Так только ветви могут ныть о свете.Растет тяжелый мрак. И тема — ты.

«Луна не спит, и мы не можем спать…»

Луна не спит, и мы не можем спать.Лунатики любви, мы медленно выходим,Вдыхая полной грудью благодатьИ свежесть лунной ночи на исходе.

Ожесточенная, луна бредет одна.Она не может спать и тихо бредитОб одиночестве, о всех ночах без сна,О некоторой нравственной победе.

Глядим во власти лунного ожога:Полет ее высок. Невозмутима ночь.Прекрасна, влюблена и одинока,Надменная, луна уходит прочь.

Мир отошел, чуть видим, чуть весом.На миг один, остановись в зените,Безумным взглядом она видит все,В внезапном просветлении наитья.

Но вот она склоняется все ниже,Неясно бормоча о странностях любви.Она ошиблась и упорно нижетОдин к другому промахи свои.

Затравлена тоской, непониманьем,Она уходит прочь, разбита, чуть жива.Ее ученики, мы слушаем с вниманьемПронзительные, вещие слова.

«Далекий кинутый дом…»

Далекий кинутый домПод осенним мокнет дождем.

Там подолгу закаты горятДень за днем одиноко подряд.

Ночь за ночью береза шумитЗа окном из настойчивой тьмы.

Час за часом проходит жизнь,Опускаясь медленно вниз,

За стаканом вина (чья вина?),Глоток за глотком — до дна.

И над сломленностью тишиныРеет тень вероломной жены.

Звезда вечерняя (Поется под гитару)

Звезда унылая,Звезда вечерняя,Подруга милая,До гроба верная.

Трава росистая,Да песня скучная,Разлука близкая,Да неминучая.

Заря вечерняя,Заря печальная,Слеза прощальная,Фата венчальная.

Жена покорная,Да неулыбчива.Как роза черная —Другой не сыщется.

— Под солнцем лишняя,Навеки взаперти.Не лучше ль нищенкойНа Божьей паперти? —

Не выжмешь силоюСлезу горючую,Любовь постылую,Да ласку скучную.

Судьба ли сыщетсяМногострадальнее?Не лучше ль — нищенкойВ дорогу дальнюю?

Звезда вечерняя,Звезда печальная,Жена неверная,Дорога дальняя,Дорога дальняя…

В апреле («Бубенец замолк за поворотом…»)

Бубенец замолк за поворотомТемных вечереющих лесов.Над полями — грустный отчего-то,Голубой весенний полусон.

Прислонюсь тихонько к старой двери,Постою немного на крыльце.Буду думать, верить и не верить,Буду думать о твоем лице.

«Твоей нерадостной страны…»

Твоей нерадостной страныПолузабылись очертанья,Но внятный голос тишиныВсегда твердит ее названье.

Сулил неверное свиданьеТвой взгляд, и ясный, и немой.Со мной — призыв и обещанье.Я — не с тобой, далекий мой.

1. «А дни плывут, что в половодье льдины…»

А дни плывут, что в половодье льдины,И каждый день — томящий шорох льдин.Прости мечты в печальные годины,Прости мои скитанья без пути!

Мне жизнь ясна, и в сумраке вечернемЗакат пророчит мне кровавостью копья.Я буду ждать все глубже, все безмерней,Я буду вдаль смотреть, и ждать, и ждать тебя.

2. «И день за днем, томительный и нежный…»

И день за днем, томительный и нежный,В своей дали ты тих и одинок.О, дай коснуться благостной одежды,Позволь припасть и отдохнуть у ног.

В твоих садах ни стон, ни воздыхание,Покой любви и солнце без конца.И я слежу, не преводя дыханья,Бестрепетность и благостность лица.

3. «Я не приду взволнованной и нежной…»

Я не приду взволнованной и нежнойК твоим садам на берегу реки.Вдали видны знакомые одежды,А рядом веют сны моей тоски.

Но — тихий шаг, и отчужденность взгляда,И — вдаль глаза, опущена рука.Вокруг же благостно молчанье сада,И спутник невидим — моя тоска.

Проходишь ты, задумчивый и нежный.В твоих садах светло и так легко.Из-за ветвей белеются одежды.А я — вдали — одна — с моей тоской.

«В последний раз. Не отрывая глаз. — Простите…»

В последний раз. Не отрывая глаз. — Простите.Не поминайте лихом. Нет, пустите.Я буду помнить вас всегда. —

Надолго хватит мне печального улова.Еще одно я выучила слово,Отчетливое слово: “навсегда”.

В последний раз. Так вот, так вот она, разлука.В послед… Легко закрылась дверь, без стука.Так пальцы жгут у жаркого огня.

Мне страшно за тебя: за светлую улыбкуИ за непоправимую ошибку,Что ты не полюбил меня.

«Когда-нибудь после, мой друг…»

Когда-нибудь после, мой друг,Внезапной тоскою взовьюИз самого омута мукПогибшую память твою.

И вспомню в бессчетный раз,В холодном, упорном бреду,И темные впадины глаз,И смуглой руки худобу.

Ни пряди волос, ни письма.Лишь черные мысли мои,Лишь свежая тяжесть клеймаКороткой и страшной любви.

«За смутную горечь…»

За смутную горечьВеселых речей,За смуглое гореЦыганских страстей,

За встречную муку,За голос судьбы,За нашу разлуку —Тебя не забыть.

«Снег веселился, падал и шутил…»