Мне приснилась война - Роберта Каган

ей Шошану, красивое и добросердечное дитя. Потом, семь лет спустя, она родила близнецов, Перл и Блюму. Но выгодный брак с Хершелем, совершившийся по настоянию ее отца, дорого стоит Наоми. Она мучилась от чувства невосполнимой потери. А самое худшее – не могла поделиться этим с мужем. Она нагрешила и хранила этот позор в своем сердце, но, предоставься ей снова выбор, поступила бы точно так же.

Она повела себя распутно и безответственно, поэтому Бог имел полное право отвернуться от нее. Она не вынесла бы его гнева – Наоми понимала, что должна измениться, если хочет спокойно жить в будущем. Поэтому она поклялась Богу прекратить делать то, что идет против его заповедей. И Бог ей улыбнулся. Да, она заплатила высокую цену. Очень высокую. Ей пришлось отказаться от любви всей ее жизни. Она вздохнула. Это было давно, слишком давно, чтобы сейчас отзываться такой болью.

В ее семье часто рождались близнецы. У ее бабушки была сестра-близнец, и у прабабушки тоже. Сама будучи близнецом, Наоми знала, как здорово иметь тесную связь с сестрой, и понимала всю глубину взаимной привязанности ее дочек-близняшек, Перл и Блумы. Наоми с сестрой Мириам в детстве были невероятно близкими и даже сейчас не утратили эту связь. Но близнецы в их роду были необычными. Когда у нее начались странные сны, сны, предсказывавшие будущее, мать ей сказала, что в каждой паре близнецов в их семье один получает удивительный дар.

– Дар есть только у одного из пары. И только у девочек. У мальчиков нет, – объяснила мать.

– Что это за дар? – спросили Наоми и Мириам.

– Дар предвидения. Способность видеть будущее во сне, – ответила она. – Думаю, он достался тебе, Наоми.

Наоми вцепилась в руку Мириам.

– Я боюсь, мама, – сказала она.

– Сны не всегда сбываются. Иногда это просто детские кошмары, бывают и обычные сны. Но очень важно, чтобы ты принимала их всерьез. Обращай на них внимание, потому что иногда они вещие. Мама рассказывала мне, что ее матери приснилось, что придут казаки и будет погром. Во сне казаки прискакали весной, и, конечно, той же весной случился погром. Если бы семья обратила внимание на сон моей бабушки, больше людей смогло бы вовремя уехать из России. Но ей не поверили, и только мои бабушка с дедом спаслись. Вот почему тебе нельзя относиться к своим снам легкомысленно, – сказала мать Наоми.

В первый раз вещий сон приснился Наоми в шесть лет. Это было в ту ночь, когда мать потеряла свой красный платок и нигде не могла его найти. Во сне Наоми увидела, как платок трепещет на ветру, лежа на земле возле крыльца их дома. Проснувшись, она рассказала матери про сон, и они вдвоем вышли посмотреть. Платок лежал там, где приснилось Наоми. После этого были еще случаи, когда Наоми убеждалась в своем даре.

Некоторые сны были страшными: например, когда ей приснилось, что у мальчика, жившего в нескольких домах от них, завелись глисты от молока, которое он выпил. Во сне сотни червей выползали у него изо рта. Когда она проснулась, дрожа всем телом, то сказала маме, но та и не подумала пойти предупредить соседей.

О даре предвидения не следовало говорить вслух. Его хранили в секрете и сообщали только членам семьи. Прознай соседи, что Наоми – вещунья, она лишилась бы шансов на выгодный брак. Это повредило бы и Мириам, потому что, если у одного ребенка в семье была черта, не нравившаяся остальным жителям деревни, клеймо ложилось и на всех остальных. Мириам с Наоми стали бы отверженными, и никто не захотел бы взять их в жены. Поэтому мать Наоми стала прислушиваться к сплетням, чтобы проверить, заведутся ли у мальчика глисты. Местечко полнилось сплетнями, хоть те и запрещались по еврейской религии. Тем не менее никто не упоминал о болезни соседского сына. Мать Наоми уже начала сомневаться, было то предсказанием или просто сном. Но люди скрывали и болезни, потому что они тоже могли стать препятствием для выгодного брака. Новость о том, что мальчик заразился глистами, повлияла бы на его шансы так же, как ясновидение Наоми на их судьбы с Мириам. Мать Наоми продолжала следить за соседской семьей. И увидев, как те забили одну из своих коров и отвезли мясо на рынок, поняла, что от молока у мальчика появились глисты. Она убедилась, что сон Наоми был вещим, хотя соседка все сохранила в секрете.

Поскольку мать Наоми всегда серьезно относилась к ее снам, она, выйдя замуж и родив близнецов, стала присматриваться к девочкам, чтобы понять, кому из них передался ее дар. Довольно скоро стало ясно, что это Перл. Наоми нисколько не удивилась, когда у Перл появились первые признаки ясновидения. Перл была физически слабее сильной и подвижной Блюмы. С первых лет Блюма отличалась храбростью и выносливостью. Она раньше Перл начала ползать, потом вставать на ноги, потом ходить.

Как Наоми и ожидала, первый вещий сон Перл увидела в четыре года. С этого все началось. Наоми внимательно выслушивала, когда Перл пересказывала ей свои сны, и пыталась понять, что они означают. Это приводило к ссорам с мужем, который настаивал, чтобы она не уделяла такого внимания снам дочери и не забивала, по его словам, ей голову всякой ерундой. Но Наоми не могла отмахнуться от них. Она сама через это прошла и знала, как страшно бывает Перл, потому что тоже боялась своих снов в детстве – да, собственно, и сейчас. Наоми не игнорировала страх дочери. Вместо этого она утешала и успокаивала ее, чем приводила мужа в ярость.

Как-то вечером после ужина Хершель позвал Наоми к ним в спальню. Он попросил ее сесть. Хоть он казался спокойным, в его голосе таилась угроза, пока он внушал жене, что чем больше она носится с Перл, тем чаще ей будут сниться кошмары. Наоми поглядела Хершелю в глаза. «Он думает, что все знает. Но на самом деле не знает ничего». Она сердилась на него, но они были женаты достаточно долго, чтобы Наоми поняла: он не станет ее слушать, если она попытается объяснить, почему старается поддерживать Перл, когда той надо поговорить о своем даре.

Хершель был человеком упрямым и уже составил свое мнение на этот счет. По одному его взгляду Наоми поняла, что с ним лучше не спорить или он разъярится по-настоящему. Он всегда требовал, чтобы семья жила по его правилам. Да и сама она устала спорить. Это все равно ничего не даст. Поэтому,