Книга жизни. Воспоминания и размышления. Материалы к истории моего времени - Семен Маркович Дубнов

единственный мемуарист эпохи, подолгу живший в этих городах и активно участвовавший в работе различных местных и общероссийских организаций.

Летом 1903 г. С. М. Дубнов переехал из Одессы в Вильно. В этом городе он выступил не только в качестве интеллектуала и теоретика, но и как практик еврейского национального движения. В «Книге жизни» Дубнов представляет Вильно центром дискуссий между течениями российского еврейства, избравшими путь открытого противостояния национальной и социальной политике самодержавия. Именно тогда, в многочасовых острых спорах с Г. Бруком, В. Жаботинским, Б. Гольдбергом, Ш. Левиным, В. Темкиным и другими, сформулировал он свое отношение к сионизму. Годы, проведенные в Вильно, совпали и с активизацией деятельности Бунда, некоторых из руководителей которого (С. Гожанский, И. Ленский, Р. Абрамович) он знал лично, К этой партии присоединилась и его дочь Софья, ставшая женой одного из лидеров Бунда Г. Эрлиха. Виленский период в жизни Дубнова отмечен и наиболее активным его участием в национальном движении. Развитие освободительной борьбы в стране в 1905 г. дало возможность евреям впервые выйти на общественную арену — создать организацию, объединившую на время основные политические течения. С. М. Дубнов подробно вспоминает о формировании «Союза полноправия евреев в России», о его съездах, тактике, дискуссиях в руководстве. Здесь он сотрудничал и с лидером общероссийской партии кадетов М. Винавером, и с социалистом М. Ратнером, и с молодым историком Ю. Гессеном, и с уже известным адвокатом О. Грузенбергом. В работе «Союза полноправия» участвовал весь цвет «еврейской» России, и Дубнов оставил живые и точные портреты многих своих соратников.

В 1906 г. С. М. Дубнов переехал в Петербург.

Политическая и общественная жизнь Петербурга имеет своих мемуаристов. Но в «Книге жизни» как нигде содержится подробный и, более того, документированный рассказ о «еврейской политике» в Государственной Думе России в 1906–1916 гг., о работе организаций, призванных координировать деятельность депутатов в еврейском вопросе. Пожалуй, сравниться со значимостью воспоминаний Дубнова об этой странице истории могут только мемуары Я. Фрумкина, опубликованные значительно позднее[5]. Политическая жизнь «еврейского» Петербурга представлена у Дубнова во всем ее идейном многообразии: от сионистов до группы «Свобода и равенство». Естественно, наиболее полно он рассказывает о своей «Народной партии» и близких соратниках по борьбе М. Крейнине, А, Залкинде, Б. Манделе, А. Перельмане.

Другая важнейшая тема воспоминаний петербургского периода — развитие еврейской науки. Об этом мы имеем не много свидетельств. Можно назвать воспоминания М. Вишницера и С. Гинзбурга[6]. Годы между двумя революциями в России, с 1905-го по 1917-й, стали периодом расцвета еврейской науки. Новое поколение русско-еврейской интеллигенции создало Историко-этнографическое общество и еще несколько научных организаций. Дубнов активно участвовал в основании в Петербурге еврейского университета, в создании «Еврейской энциклопедии», был автором и редактором ежегодника «Еврейская старина». В то же время он продолжал научные исследования, доведя свою историю евреев в России до начала XX в.

Дубнов оставил уникальные воспоминания и о революционных потрясениях в стране в 1917 г. Как все ранее, историк и их оценивает исключительно с «еврейской» точки зрения, Он не только живо описывает известные события, но и скрупулезно фиксирует деятельность еврейских партий и организаций того периода.

С. М. Дубнов сразу и однозначно не принял власть большевиков. Более того, он был одним из немногих политических деятелей, отрицательно относившихся как к власти красных, так и белых. Весь опыт ученого, знание истории своего народа и поистине редкая прозорливость позволили ему уже в 1918–1970 гг, высказать убеждение в том, что общество, построенное на отрицании общедемократических принципов, неизбежно рано или поздно придет к возрождению крайних форм национализма, к государственному антисемитизму. То, что национальная еврейская жизнь в России будет уничтожена, он понял одним из первых. Быть немым свидетелем этого, а тем более участником, Дубнов не желал и в 1922 г. эмигрировал в Германию. Здесь на склоне лет он решил завершить труд своей жизни — десятитомную историю еврейского народа.

Германскому периоду своей биографии С. М. Дубнов посвятил третий том мемуаров, охвативших период с 1922 по 1933 гг. За эти годы в различных издательствах и на разных языках вышли в свет в новой редакции три тома его «Всемирной истории евреев», «Новейшая история еврейского народа», «Письма о старом и новом еврействе» и ряд других произведений. С первых дней в Германии Дубнов полностью ушел в научную работу, стараясь отстраниться от тех тревог и волнений, что окружали его со всех сторон. Но с каждым днем действительность все настойчивее напоминала о себе. В апреле 1923 г. он отметил в дневнике: «Ровно год тому назад в этот день я покинул Петербург и Россию после долгих лет мук заточения в царстве нового деспотизма. Я знал, что еду на „развалины Европы“, но момент выхода из тюрьмы был светел и сулил многое впереди. Прошел год. Я свободен, я в Берлине, у печатного станка... и что же, счастлив я? Нет, нельзя быть спокойным, дыша атмосферой тревоги».

С. М. Дубнов как ученый и общественный деятель был хорошо известен в мире. Оригинальный мыслитель, он всегда был личностью, вокруг которой концентрировался определенный круг: ученики, единомышленники, люди, разделяющие его научные и философские концепции. Он и в преклонные годы сохранял гибкость ума, способность анализировать новую информацию и трезво оценивать ситуацию. В 20-е годы его историко-философские взгляды подверглись значительной корректировке в результате тех глобальных, а подчас катастрофических перемен, которые произошли в мире после первой мировой войны, победы большевизма и наступления нацизма. Раньше, отрицая диаспорность как абсолютное зло, он отстаивал идеи возрождения еврейского народа путем завоевания национальной и культурной автономии. Теперь, после краха автономизма в России, после реализации идей сионистов о национальном очаге в Эрец-Исраэль, Дубнов начал склоняться к принятию концепции двух параллельных и равноценных путей развития мирового еврейства: в диаспоре и в Эрец-Исраэль. Эти идеи выкристаллизовались не только в результате анализа современных событий, но и в горячих дебатах в кругу ближайших друзей и коллег, в «берлинском кружке» Дубнова. Ученый отвел немало места воспоминаниям об этих дискуссиях, портретам своих берлинских собеседников: философа Давида Койгена, ветерана социал-демократа Эдуарда Бернштейна, секретаря еврейской общины города Иосифа Майзеля. Большинство «берлинского кружка» составляли ученые, общественные и политические деятели — эмигранты из России. В первую очередь — братья Исаак и Аарон Штейнберги, Элиас Чериковер, Яков Лещинский, Лев Моцкин, Виктор Якобсон. Порой С. М. Дубнову приходилось отрываться от своих научных занятий для участия в общественной жизни, но делал он это лишь в тех экстренных случаях, когда считал, что его авторитет действительно необходим. Он вспоминает о своей работе в Комитете еврейских делегаций в Лиге