Капитали$т: Часть 4. 1990 - Деметрио Росси

многочисленных фильмах об эпохе девяностых все было именно так. Можно сказать — классика!

— Ну, Жора им отвечает, мол, нет, нам не нужно. А те извинились, говорят — нет так нет. Визитку оставили, сказали — если передумаете, то звоните. И что ты думаешь? Той же ночью у Жоры гараж сгорел. С новой машиной. Представляешь себе?

— Ужасно! — сказал я с чувством.

— Машина новая, жалко, — мрачно повторил Григорий Степанович.

— Николаю Николаевичу звонили? — спросил я.

Бубенцов махнул рукой.

— Николай в отъезде сейчас. Да и вообще, что-то он в последнее время… как у них в милиции заведено?.. Вот убьют, тогда и приходите! А с генералом новым я не знаком, просить у него не могу, сам понимаешь.

— Понимаю, — кивнул я. — И в милицию не обращались?

— Э… Милиция-полиция… начнут вопросы задавать — кооператив, туда-сюда… Зачем нам оно нужно? А нужно, чтобы неформально этот вопрос проработать. А то — как же так можно-то⁈ — с негодованием воскликнул Григорий Степанович. — Сегодня гараж спалили, а завтра? Жорка хоть и дурак, но все же свой. Жалко, если что, хоть и дурак… Так или нет?

— Так, — вздохнул я. — Только сразу вам скажу, Григорий Степанович, компенсировать машину скорее всего не получится.

— Да хрен с ней, — поморщился Бубенцов. — Машина — что? Кусок железа! А нам люди важны, чтобы с людьми все в порядке было! Ты понимаешь, Алексей? Я всех этих уголовных дел не знаю и знать не хочу! В общем, вы там подумайте, что можно сделать. Нужно, чтобы неформально решить.

— Решим, — сказал я уверенно. — Вы мне телефон вашего племянника оставьте, мы с ним созвонимся и все решим. Он, кстати, где сейчас?

— Дома сидит, — сказал Григорий Степанович. — Сидит и боится, что похитят… черт его знает, может и правильно боится…

— В таком деле лучше перебдеть, — сказал я. — Но вы не беспокойтесь, проблему решим в ближайшее время!

— Рассчитываю на тебя, — сказал Бубенцов. — А сейчас извини, пора мне.

Мы с Григорием Степановичем попрощались, и он степенно удалился. А я остался за столиком — пить кофе и думать. С одной стороны — ситуация совершенно заурядная. Можно сказать, штатная. Рэкетиры гоняются за кооператорами, в надежде срубить копеечку. И зачастую, чего уж греха таить, применяют силовые методы. Самые разные. Те, которые поглупее, могут просто побить, сломать челюсть и пару ребер. Если бы с племянником Григория Степановича произошло что-то подобное, то я бы вообще не заморачивался. Более умные и развитые больше ставят на психологическое насилие без членовредительства. Например, могут закрыть в подвале или гараже на сутки-другие. После такого даже самые несговорчивые гарантированно ломаются. В случае с племянником Жорой мы, похоже, имеем дело с более умными. Прямо не угрожали, общались вежливо, но гараж сожгли в ту же ночь… Обычно на структуры Григория Степановича наезжали бандиты не самые интеллектуально развитые. Как правило, всей их изобретательности хватало на то, чтобы толпой нагрянуть в офис и угрожать директору. Потом уже приезжали мы и объясняли, что так делать нельзя.

Криминальный мир того времени находился в стадии бурного формирования. Небольшие банды по пять-семь человек появлялись чуть ли ни каждую неделю. Они постоянно находились в движении — объединялись, распадались, дружили с кем-то и против кого-то… А занимались не только вымогательством, но и банальными грабежами, угонами, похищениями, крутили наперстки — зарабатывали кто во что горазд. На постоянной основе охранно-рэкетирской деятельностью занимались немногие, само понятие криминальной «крыши» только появлялось, а большинство бандитов предпочитало найти коммерсанта послабее и отобрать у него все, что возможно. Типичные советские бандиты рассуждали так — ты нам платишь за то, что мы тебя не трогаем, а с другими разбирайся сам.

Мои приятели-тяжелоатлеты Матвей и Андрей рассуждали иначе — они довольствовались сравнительно небольшими деньгами от подшефных, обеспечивая за это неприкосновенность от других бандитов. Именно поэтому им почти никогда не приходилось применять насилие против коммерсантов, даже более того — коммерсанты шли к ним сами. Так что, беспредел новых и неорганизованных коллег был даже на руку близнецам — напуганные коммерсанты были рады сравнительно цивилизованной «крыше».

Я позвонил племяннику Жоре прямо из ресторана, от администратора. Трубку снял сам племянник.

— Алло! — сказал он озабоченно.

— Это Алексей, партнер Григория Степановича, — представился я. — Он вас должен был предупредить…

— Да, да! — откликнулся он.

— Сделаем так, — сказал я, — сейчас вы позвоните вашим новым знакомым и договоритесь о встрече.

— Нет! — с пылом воскликнул Жора. — Нет! Это страшные люди! Это… вы не представляете!

— Очень хорошо представляю, — успокаивающе сказал я.

— Они!.. Сожгли!.. — в голосе Жоры послышались истерические нотки.

Я поморщился. Вот только истерики мне сейчас не хватало…

— Послушайте, пожалуйста, — сказал я, — чтобы решить вашу проблему мы должны встретиться с этими людьми. Иначе ничего не получится.

— Может вы сами позвоните? — спросил Жора. — Я вам телефон дам… А?

Я мысленно выругался.

— Нет, — сказал я с напором. — Так не пойдет. Телефон оставили вам?

— Мне, — подтвердил Жора.

— Вот и звоните. Скажете, что нужно встретиться и все детально обговорить. Разговаривать нужно спокойно, без лишних слов. Назначить время — например, на завтра, часов на шесть, в вашем офисе. Где он у вас, на Московской, кажется?

— На Московской, — подтвердил Жора.

— Ну вот и все. Завтра мы встретимся и обо всем договоримся. Беспокоиться вам не о чем.

— Точно? — спросил Жора с надеждой в голосе.

— Сто процентов, — покривил душой я. Ста процентов в таких делах не бывает.

— Ну… ладно! — сдался Жора. — Я им позвоню и договорюсь на завтра. Часов на шесть.

— Отлично! — сказал я. — Позвоню позже и узнаю, о чем вы там договорились. Мне еще в одно место нужно заехать. Вы спать не ложитесь еще?

— Какой там сон… — вздохнул Жора.

Развязавшись с племянником Жорой, я отправился к своему новому знакомому — Марлену Александровичу Шмидту на квартиру. Марлен Александрович в своем кругу слыл непререкаемым авторитетом. Этот удивительный человек владел множеством профессий — искусствовед, реставратор, художник, археолог… В свое время он успешно защитил диссертацию по русской иконографии девятнадцатого века, где-то преподавал, чего-то реставрировал,