Ужасы французской Бретани - Александр Волков

 Лику со стрелой. Скульптура купели в Ла Рош-Морис (1639). Подпись на ободке гласит: «Я убью вас всех»

От кого из древних персонажей исходила аналогичная угроза? Прототипами Анку называют галльского бога Суцелла и ирландского Дагду. Их образы парадоксально сочетают величественные и низменные черты, что, конечно, не редкость для античного мира. Суцелл одновременно и покровитель растительности, женатый на некоей богине, и даритель материальных благ вроде Меркурия, снабженный толстым кошельком, и бог подземного мира, вооруженный колотушкой (молотом) и сопровождаемый трехголовой собакой. Молот служит для умерщвления людей, а имя его владельца переводится с латинского как «хорошо бьющий».

Разносторонность Дагды подтверждает его имя, означающее не столько «добрый бог», сколько «пригодный ко всему», ото грозный великан, поражающий врагов своей дубиной, настолько увесистой, что ее приходится возить на телеге. Другим ее концом он может оживлять убитых, то есть имеет власть над жизнью и смертью, почитаясь богом циклического времени или богом вечности. Его волшебная арфа наигрывает чарующие мелодии, а знаменитый котел воскрешает смертных и наделяет их властью и изобилием. Котел наполняют кровью и погружают в него копье бога Луга. В таком виде он возглавляет обширный список чудодейственных кельтских сосудов — предшественников Святого Грааля. Ведь Грааль не только насыщал всех до отвала, но и был связан с копьем, пронзившим тело распятого Христа, «питающим, разящим и исцеляющим». На противоположном полюсе находится иной Дагда — пьяница, обжора и сладострастник, отвратительный Робин Бобин, который, пыхтя и тряся животом, совокупляется с дочерью демонического вождя фоморов.

Как вы, наверное, догадались, Суцелла и Дагду записали в праотцы Анну из-за убийственных молота и дубины. По мнению Мурадовой, коса пришла из церковной символики, а первоначально Анку был вооружен копьем и дубиной. Ими он ударял или колол человека и подобно кельтским богам отправлял его на тот свет.

 Анку с головой человека. Скульптура купели в Ла Мартир (1601)

Мурадова обращает внимание на сохранившийся в Бретани обряд, в процессе которого агонизирующих стариков с их согласия провожали в лучший мир ударом каменного шарика по лбу. Поначалу церковные власти не поощряли сей славный обычай, поэтому народ прятал «святой молоток» в дуплах деревьев, росших недалеко от храма Божия. Впоследствии был найден компромисс: стариков не били камнем, а бережно прикладывали его к их голове, что вкупе с усиленными молитвами давало результат — больные испускали дух. С той поры «молотки» хранились в самых почетных местах в церкви, на виду у всей деревни, всегда готовые прийти на помощь.

Тот же обычай Мурадова отслеживает в славянском мире. Но вот беда — регламентирован он не был, и славяне, не испытывавшие недостатка в подручных средствах, наносили удары чем попало и куда придется. Надо думать, они бессовестно сквернословили, но потом по настоянию церковных пастырей стали, как и бретонцы, сопровождать эвтаназию молитвой. Вспоминается юный герой наших сказок, «благословляющий» ведьму и Бабу Ягу с помощью скалки или полена.

Многие исследователи возводят «святой молоток» к культу Суцелла, но Мурадова с ними не согласна, ведь божественный молот и шарик (круглый камень) — разные предметы, сведенные воедино благодаря сходству функций и омонимичности названий (mael, mel и mell). К копьеносцу Анну шарик также не имеет отношения. Обряд как раз призван возместить профессиональную небрежность сборщика трупов[7].

Бог Суцелл. Капитель церкви в Розье-Кот-дОрек (XII в.)

Однако ряд памятников заставляют в этом усомниться. Важная подробность — в редких случаях роль шарика в обряде исполняла человеческая голова из камня (отбитая голова статуи?). Не ее ли держит Анку на вышеупомянутой купели? Также у нас имеются две романские капители из церкви в Розье-Кот-д’Орек (Луара). К Бретани этот храм не относится, но он относится к Суцеллу. На первой капители, скорее всего, изображен сам галльский бог, по традиции высмеянный мастером XII столетия: голый человечек с молотом и топором в руках. На второй мы видим мужчину в одежде, атакуемого драконом. Он сжимает в поднятой руке круглый камень. В книге о романских мастерах я связал его фигуру с легендой о змее и жемчужине, но, может, это еще одна вариация Суцелла?

Человек с камнем и дракон. Капитель церкви в Розъе-Кот-д’Орек (XII в.)

Кроме «святого молотка» и власти над смертью, Анку с кельтскими богами ничто не связывает. Отдельные языческие боги были спародированы в романскую эпоху из-за ряда своих греховных качеств, но образ Анку ничуть не смешон. Не следует ли нам поискать других его предшественников, о которых умалчивает Мурадова?

Вот, например, этрусский демон смерти и проводник душ Харун, предшественник греческого лодочника Харона. Он присутствует при смерти человека, неизменно держа в руках характерный молот для «вышивания души». Дьявольский оскал его физиономии напоминает гримасу черепа Анку. На уцелевших изображениях Харун никого не ударяет, но ведь и скульптурный Анку всего лишь размахивает своим оружием.

 Демон Харун в сцене убийства троянского пленника. Фрагмент этрусской вазы IV в. до н. э.

Бог Сатурн с косой. Древнеримский барельеф II в.

А вот римский барельеф II в. н. э., изображающий Сатурна (Кроноса), которого часто смешивали с богом Хроносом, персонифицирующим время. Сатурн вооружен косой. Не отсюда ли она перекочевала в бретонские легенды, вопреки утверждению Мурадовой о «церковной символике»?

Н.С. Широкова описывает скелет, сидящий на амфоре в окружении атрибутов Меркурия и держащий в руке рог изобилия, наполненный цветками мака — символа сна или смерти. Я бы не торопился сопоставлять его с Меркурием, к тому же античное искусство скелетов почти не знает.

Когда вообще появились скелеты? В раннем Средневековье они не встречаются, а вот романские мастера о них, похоже, знали. Во всяком случае, на чаше купели из Трюде (Готланд), выполненной в 1160-х гг., мы обнаружим ситуацию, схожую с легендами об Анку. Смерть или демон в обличье скелета пришел забрать человека, но два святителя с посохами сумели защитить беднягу.

Скелет, человек и два святителя.

Фрагмент купели в Трюде (Швеция, 1160-е гг.)

В XIII в. французский менестрель Бодуэн де Кон-де популяризовал сюжет о троих живых и троих мертвых. В его поэме три знатных юноши встречают трех покойников. Первый труп спешит обрадовать господ, что они станут такими же уродливыми, как он, второй жалуется на адские муки, а третий, единомышленник Анку, говорит о неизбежности смерти и необходимости быть к ней готовым. На французских и итальянских фресках XIII–XIV вв., символизирующие трех мертвецов, скелеты изъедены червями и снабжены копьем, косой, лопатой, луком со стрелами. На миниатюрах двух последующих столетий преобладают копья, в данном случае вытеснившие «церковные» косы.

Трое живых и трое мертвых. Фреска церкви Нотр-Дам де Антиньи (XIV в.). Мертвецы вооружены копьем, топором и лопатой

 Трое живых и трое мертвых. Миниатюра XV в. Все три мертвеца размахивают копьями

В 1370-х гг. возникают первые «Пляски смерти», и скелеты начинают триумфальное шествие по Европе[8]. В их толпе сложно отыскать бретонского монстра, но кое-какие детали из позднего Средневековья он усвоил[9]. На французских миниатюрах XV в., иллюстрирующих стихотворение Пьера Мишо «Танец слепых», вооруженный длинной стрелой скелет восседает на быке. Карты Таро XV–XVI вв. изображают Смерть (скелет с косой) верхом на лошади, а на иллюстрациях XVI в. к поэме Петрарки «Триумфы» («Триумф Смерти») скелет в черном плаще едет стоймя на повозке с гробами. На других иллюстрациях в одинаковых позах, жестоко попирая человека ногами, показаны Смерть (скелет) и Время (бородатый старец) с косой — лишний довод в пользу античного происхождения косы.

Вышеназванные средневековые фигуры, за исключением загадочного романского скелета, олицетворяют смерть и время или служат изображением мертвеца.

Анку заимствовал у них свои атрибуты — косу, стрелу, копье, повозку, но не сущность. Преследующего людей ночного чудовища среди них нет. Существовали, правда, два странных персонажа, близкие по времени к Анку и по духу схожие с ним куда более Суцелла и Дагды.

В 1492 г. автор «Саксонской хроники» Конрад Бото описывал некоего бога вендов (лужицких сербов) Флинца (Флинса): «Славяне поистине отступили от клятвы и восстановили старого бога, звавшегося Флинц, который стоял на кремне, был изображен в виде мертвеца в длинном плаще и имел в руке палку с горящим факелом и на левом плече — вздыбившегося льва, который будет воскрешать мертвых». На позднейших гравюрах Флинц был представлен как в виде скелета в саване, так и в виде обыкновенного старца.