В снегах родной чужбины - Эльмира Нетесова

Ничего не сказал он матери, не обещал и не согласился с нею. А вечером, едва вернулся с работы, сразу засобирался в поселок. Об ужине забыл. На мать не оглянулся. Ничего ей не сказал. Та без слов поняла. Почувствовала, отговаривать бесполезно. Не слышит сын. Вскружила ему голову девчонка. Вон как торопится. И замерла, заледенела в ожидании. «Только бы живой вернулся со свидания. Только бы не приключилось лихо!» — болело сердце.

Ольга ждала Федьку, как и условились, на берегу. Они снова просидели до первых петухов. Говорили, спорили, смеялись. Снова не хотелось Федьке расставаться с нею. Понравилась Ольга. Он не мог оторвать от нее взгляд. Она казалась ему самой красивой. И что там недоразумения первой встречи? Они уже не говорили о политике.

Вернувшись домой, Федька снова застал мать у окна заплаканной. Успокоил. Поделился радостью, сказав, что не видел на свете девчонки лучше Ольги.

Мать глянула хмуро. Об Ольге не хотела слушать.

А через месяц попросил он разрешения пригласить Ольгу в гости.

Мать отказала наотрез. Федька не понял ее упрямство, но стал сдержаннее, холоднее, перестал делиться сокровенным, замкнулся и мало виделся с нею. Неохотно выполнял ее просьбы, а потом и вовсе начал избегать всяких разговоров.

Чем дольше встречался с Ольгой, тем сильнее к ней привязывался, все больше отдалялся от матери.

В Сосновке уже знали, что Федька влюбился в поселковую и встречается с нею всерьез.

Он и не видел, как качают сельчане головами, не веря, что любовь парня кончится добром. Так оно и случилось.

Подвыпив в один из выходных, пятеро поселковых ребят поймали Федьку, когда он пришел на свидание. Избив его до бессознанья, оставили замерзать беспомощного на гладком льду реки.

Ольга в тот день впервые не смогла прийти на свидание. Заболел старый Силантий, простыл на посту. И девушка, лишь к полуночи вспомнив, послала к реке младшую сестру, чтоб предупредила, извинилась за нее перед Федькой.

Дуняшка не поняла, почему парень валяется на льду. Подошла не без страха, приметила кровь. Заорала в ужасе, подумав, что Федьку убили. Позвала на помощь. И вместе с двумя мужиками втащила парня во двор его дома.

Мать, едва увидев, в крике зашлась. Бросилась к сыну, растолкав всех, и, не слушая никого, кричала с пеной на губах:

— Будь она проклята, эта Ольга!

Дуняшка, услышав такое, мигом бросилась со двора.

Едва влетев в дом, к Ольге кинулась. Рассказала обо всем, ничего не утаила. Та слезами зашлась. За что проклятье над головой повисло? И, не видя, не зная Федькиной матери, люто ее возненавидела.

Федька пришел в сознание лишь утром. Огляделся вокруг, понял, что лежит дома, а встать не может. С трудом вспомнил о случившемся. Позвал мать, та на кухне со стряпней возилась. Услышав голос сына, вбежала в комнату, обрадовалась.

— Очнулся, родимый! Слава тебе, Господи! Уж не чаяла, когда глаза откроешь, словечко вымолвишь!

— Мам, как я дома оказался?

Та торопливо затараторила. Не упуская подробностей и возможности упрекнуть сына, рассказывала о своих предчувствиях, страхе.

— Девчонка, говоришь, была с мужиками? Какая из себя? — насторожился вмиг. И понял сразу: «Младшая сестра Ольги!»

Мать, вспомнив свое, на кухню ушла. Обидно стало. Не пожалел сын ее, о той, чужой, вспомнил. «А ведь она во всем виновата!» — вытерла глаза платком.

— Мам! — позвал Федька. Когда вошла, попросил тихо: — Позови ее! Сходи к ней!

Женщина всплеснула руками от досады. Из глаз слезы брызнули:

— Ну уж нет! Сюда, пока я жива, она не войдет! Слышать не хочу!

Федька рассказал матери о драке. Выгораживал Ольгу, как мог. Но напрасно. Мать наотрез отказалась познакомиться с девушкой и твердила свое:

— Знать ее не хочу!

Федька, поев, отвернулся к стенке. А вечером попытался встать на ноги. Но не получилось. А мать задумала свое. И, едва стало смеркаться, позвала к сыну в гости сельских девчат, чтоб поговорил да пригляделся поближе. Авось, об Ольге скорее забудет.

Девки ввалились в дом веселой гурьбой. Со смехом, с шутками. Веселые, румяные от мороза, с искристыми глазами, они не заставили себя уговаривать. Поняли, в доме нужна невестка. Догадались, почему пригласила их Федькина мать, и вздумали доказать, что они ничем не хуже поселковой зазнобы.

Они вмиг взялись помочь старухе по хозяйству. Как знать, может, она чьей-то свекровью станет. Так пусть выберет одну из них.

Девки старались друг перед дружкой. Вскоре печку побелили, вымыли полы. Напекли хлеба на неделю вперед. Приготовили ужин. Корову подоили, почистили до блеска, в сарае прибрали. Наносили воды и дров. И потом до ночи сидели вокруг Федьки. Вышивали, вязали, пели, что-то рассказывали.

Что и говорить, нравился парень всем. Пригожий и добрый, работящий и заботливый, он стал бы желанным зятем в любой семье. Ему любая девка была бы рада, как подарку. А и парней в Со- сновке не густо. Всем не хватало. А и тем, какие имелись, далеко до Федьки было. Выпивали, матерились, иногда дрались меж собой.

Федька слыл самым завидным женихом, и упускать его сосновские девчата никак не хотели. Ждали, кого из них выберет?

Парень знал обычай спецпоселенцев — не обижать гостей. Тем более своих — деревенских. И потому, вначале неохотно, а потом, забывшись, — со смехом поддерживал шутки, понял затею матери, хитрую придумку, но решил не выговаривать ей за это, не обижать.

Девки, просидев до глубокой ночи, пообещали назавтра утащить его с собой в баню и выпарить, выгнать всю хворь и болячки. Распарить вениками ушибы и побои, чтоб от них и следа не осталось. И, рассмешив до колик в животе, высыпали стайкой из дома.

Федька знал: его ровесники спокойно мылись в бане с девчатами. Так повелось с самого начала. Никто не считал это зазорным. В бане все было по- чистому. Никому и в голову бы не пришло лапнуть девку или обшарить ее похотливым взором. С детства вместе росли. На глазах друг у друга. Знали, не голи бояться надо, а греха. Там, где все открыто и чистая доверчивость не знает ложного стыда, бояться блуда не стоило.

Да и непозволительна грязь меж теми, с кем делил не только хлеб и соль, а все тяготы ссылки, унижения и оскорбления со стороны властей.

Зачем же самим себе жизнь усложнять? И жили люди открыто и чисто, на виду друг у друга, без жеманства и лжи.

Федька лежал с открытыми глазами. Мать, заглянув в комнату, довольно улыбнулась. Похвалилась своею сообразительностью. Решила заранее собрать сына в баню. Тот не перечил. И все ж, не говоря ни слова, не выдав себя ничем, ждал каждую минуту прихода Ольги.

«Не может быть, чтоб испугалась. Ее никто не сможет остановить и удержать. Она обязательно появится. Без приглашения. Сама… Да и дед подскажет. Он у нее умный, без намеков говорит. Правду. Посоветует навестить, если сама заробеет. Научит Силантий. Да и как не прийти? Ведь не без сердца девка!» Он ждал стука в окно, в дверь, просыпался и подскакивал от всякого шороха.

Но ни вечером, ни ночью не пришла долгожданная гостья.

Федька знал: приди Ольга, мать не выгонит. Может, не будет столь приветлива, как с другими, но не закроет перед нею дверь.

Когда наступило утро, Федька, держась за стены, подошел к окну, глянул на улицу. Но не спешила к его дому знакомая фигура девушки. И обида засела в душе. Стало тяжело, словно сердце в капкан попало: «Медлишь? Мучаешь? Сыскала время испытывать меня? Где ж любовь твоя? Неужели без сердца со мною встречалась?»

А тут мать, словно угадав, сказала:

— Нужен был, пока здоров. Чуть беда, поди, имя позабыла. Какая же с нее жена получилась бы?

Шельма — не девка! Не ищи вдали. Оглядись, кто в горе у плеча стоит. Тот и друг.

Парень голову опустил. Согласился. Поверил. И с легким сердцем пошел в баню вместе с сосновскими девчатами, запрещая самому себе думать и вспоминать об Ольге.

Девчата вели его в баню под руки. Тащили охапки березовых веников, припасенных с лета. И, введя Федьку в парную, насели на него гурьбой. Обдавали водой горячей и стегали вениками до пунцовости, разминали, растирали Федьку старательно. От макушки до пяток через пар пропустили. Дав немного передохнуть, напоили клюквенным соком, обтерли сыпучим снегом и снова в парную завели. С десяток веников об него истрепали. Домой привели красного, разомлевшего, уверенно стоящего на своих ногах. И снова до ночи с ним сидели, отпаивая чаем из душистых трав. Уходя, позвали назавтра на посиделки. Обещали прийти за ним.

В эту ночь Федька спал, как младенец. Мать на радостях всю ночь перед иконой молилась, благодарила Бога, что помог сыну одолеть всяческую хворь и дурь.

Федька утром встал бодрым. На работу засобирался. И, как ни уговаривала мать отдохнуть еще с денек, не послушался. Ему хотелось побыть наедине с самим собой, разобраться, обдумать, взвесить все. И, если встретит Ольгу, без слов и вопросов посмотреть ей в глаза.