Загадочная женщина - Издательство «Развлечение»

В общем, здесь он сделал те же открытия, что и у Армульдов, с той лишь разницей, что мажордом на этой вилле был угрюм и далеко не словоохотлив.

Электрические провода и здесь оказались перерезанными и скрепленными на время, но шли в дом с крыши. Хозяин виллы имел собаку Каро, отличавшуюся свирепостью и тем не менее прозевавшую воров в роковую ночь. Любовь маркизы Джиолитта к архитектуре заставила ее и здесь предпринять перестройку, но уже иного сорта: она убедила мистера Эдкомба выстроить на крыше маленькую башенку, которая, по ее словам, сильно украсила бы общий вид здания. Особенно интересным было то обстоятельство, что в роковую ночь маркиза ночевала в доме Эдкомбов, среди ночи она вдруг закричала, что кто-то лезет к ней в спальню и настаивала на обыске всей виллы. При этом-то и обнаружилось, что несгораемый шкаф вскрыт подобранным ключом, и все содержимое из него похищено.

На вилле Огдена Свифта дело шло снова о погребе, и собака своим молчанием в роковую ночь также навлекла на себя немилость хозяина. Ее привязанность к маркизе удивляла и здесь всех, знавших злобу Цезаря.

Наконец в четвертой и последней вилле повторилась старая песня: маркиза, архитектурное искусство, страшный пес и его любовь к Джиолитта…

«Так я и думал, — соображал сыщик, все еще под маской монтера сидя в плохоньком ресторане за ужином. — Во всех четырех семействах маркиза была своим человеком. Уверен, что если бы я порасспросил в остальных ограбленных домах, то и там повторилось бы то же самое. Но для меня довольно и того, что я узнал. Прежде всего, я знаю, что маркиза устраивалась таким образом, чтобы иметь возможность незамеченной никем заняться проводами. Для этого она всюду проявляла свою любовь к архитектуре. Конечно, каждый чувствовал себя польщенным таким вниманием к его дому итальянской аристократки и охотно соглашался на небольшие переделки по ее фантазии. Это разрешение давало ей возможность незаметно перерезать провода, вновь непрочно соединять их между собой до поры до времени и в нужный момент отсоединить. Понятна мне и ее дружба с собаками. Карамель я подвергну химическому анализу, так как уверен, что в ней находится наркотическое средство, погружавшее собаку в сон».

Окончив ужин, Картер отправился к знакомому химику, подтвердившему предположения Ника.

Теперь все грабежи, поставившие в тупик чикагскую полицию, были совершенно ясны для сыщика. Если бы он не знал порядка, каким ведутся расследования в полицейских управлениях, то поразился бы, что сыщики до него не раскрыли такого несложного и, в сущности говоря, далеко не таинственного дела.

Но Картер знал этот «порядок», и не только не изумлялся, но даже ни разу не пожал плечами. Он знал, что, получив сведения о новом происшествии, расследование его полиция поручала очередному сыщику, который вел расследование тайно от всех других, никого не посвящая в ход своей работы, чтобы «обработать» дело одному и ни с кем не делиться плодами успеха…

Ник был уверен, что над объяснением загадочных грабежей работает не одна дюжина сыщиков, но ни одному из всего этого количества не пришло в голову начать поиски с последних краж, где особенно ярко выступила ненормальная неисправность сигнальных аппаратов. Никому не пришла в голову мысль справиться о причине такой «измены» на фабрике аппаратов и идти по готовому следу. Понятно, что при подобном «толчении воды в ступе» результаты не могли быть особенно блестящими.

— Интересно знать, — усмехнулся Картер, — что предпримут эти ловкие сыщики после последнего случая — ограбления Сундерлина? Этот случай произвел ведь сенсацию.

Вечерний выпуск газет дал ему ответ на вопрос и ответ этот сильно поразил Ника.

Чуть ли не во всех газетах сообщалось, что рано утром из виллы мистера Сундерлин было сообщено по телефону в редакции газет о краже приблизительно на сто тысяч долларов. В полицейское управление, напротив, не было сделано никакого заявления. Когда, несмотря на это, на виллу были откомандированы чиновники, то их, просто-напросто не впустили, заявив, что потерпевшие полностью отказываются от каких бы то ни было услуг полиции.

— Ну уж если это не странность, то я не знаю, как еще и назвать такое поведение, — проворчал Картер, откладывая газеты в сторону. — Люди кричат «караул», сообщают о краже у них чуть ли не целого состояния на всех перекрестках и в то же время захлопывают дверь перед носом тех, кто явился, по-возможности, исправить зло. Мало того, этим людям открыто заявляют, что не только не верят в успех их стараний, но не хотят, вообще, и видеть их у себя. С точки зрения закона в этом поступке, конечно, нет ничего преступного, хотя, сознаюсь, по-моему, такая семейка заслуживает быть помещенной либо в сумасшедший дом, либо в паноптикум. Но у нас, в свободной Америке, никого нельзя заставить преследовать преступников, нанесших только материальный ущерб, и любой гражданин может не открыть дверей полиции. Все это так, — продолжал разбираться в догадках Картер, — но чем объяснить подобный образ действий? Вначале люди торопятся, прибегают к помощи телефона, чтобы сообщение о краже попало в утренние газеты, а явившейся полиции очень прозрачно намекают, что она может убираться подобру-поздорову ко всем чертям. Неужели этих Сундерлинов нисколько не прельщает возможность вернуть похищенные сокровища? Или они пригласили уже частных сыщиков и поэтому отказываются от услуг официальных? Интересно, как смотрит на всю эту историю инспектор здешней полиции? Если он не совсем уж дурак, то ему представляется возможность сделать ловкий ход, отнеся всю историю с ограблением к области сказок. Тогда, конечно, Сундерлины захотят доказать реальность факта и из перепалки, которая, неминуемо возгорится, господин инспектор может выудить очень ценные новости, которые дадут ему общую картину происшествия.

Вначале Картер хотел заявиться к чикагскому инспектору полиции, но теперь решил не делать этого: не имело никакого смысла предлагать свои услуги тогда, когда их, может быть, совершенно не желали. В конце концов и самого-то Ника эти чикагские грабежи интересовали постольку, поскольку он видел в них связь с нью-йоркскими «гастролерами».

— В том, что эта маркиза Джиолитта опаснейшая преступница, — размышлял Картер, — я теперь нисколько не сомневаюсь. Собственно говоря, все искусство сыщика — то же решение задач, кто умеет хорошо запоминать числа и комбинировать их, тот и решает проблему. Если одно из моих «чисел» — маркиза, главное действующее лицо последних крупных грабежей в Нью-Йорке и Чикаго — верно, то будет верно и другое, то есть, что она еще здесь, несмотря на то, что для других отсутствует. Во время своего пребывания в известных домах она подготовила почву таким образом, что требовалось только выполнить сам грабеж. После того, как цель была достигнута, посещение ограбленного семейства становилось ненужным, а когда ограбленными оказались все намеченные, она, конечно, должна была фиктивно скрыться из Чикаго. И это она уже сделала хотя бы для того, чтобы не приходить в неприятное соприкосновение с полицией.

Решив на другое утро посетить виллу Сундерлина под видом того же монтера, Картер пошел спать.

Вилла мистера Сундерлина, как и большинство ограбленных, стояла далеко от улицы, посреди сада, похожего на парк. Едва успел Картер войти в калитку, как на него кинулась громадная собака, преградившая дорогу и не дававшая сделать ни шага.

Сыщику часто приходилось иметь дело со злыми псами и всегда удавалось усмирить животное, иногда даже собака настолько поддавалась его влиянию, что делалась совершенно ему покорной. Но дог, стоявший перед Ником теперь, был из числа неукротимых и на каждую попытку свести с ним знакомство отвечал сердитым рычаньем и только благодаря тому, что Картер смотрел прямо в глаза собаки, не опуская взгляда ни на секунду, дог не наступал на него, а держался на почтительном отдалении.

Ни на веранде, ни в саду не было никого, кто мог бы отозвать собаку и таким образом помочь сыщику. Строение выделявшееся своими контурами на ясном небе, имело вид какой-то заброшенной постройки. Хотя ставни были не заколочены и на окнах висели шторы, в доме, однако, не слышалось ни голосов, ни какого-либо движения.

Как только Картер сделал шаг вперед, дог оскалил зубы и поднял дыбом шерсть.

— Замечательная собака, — проворчал Ник, покачивая головой. — Каким образом грабитель при наличии такого сторожа пробрался в дом, для меня совершенно непонятно. Здесь, как видно, живут не только особенные люди, но и особенные звери. Но, однако, что же я в конце концов затею с этим псом? Мне надоело это стояние на одном месте. Что, если я суну ему под нос револьвер? Большинство животных не выносит этого.

Сыщик опустил руку в карман и в тот же момент почувствовал под пальцами какой-то небольшой предмет, завернутый в атласную бумажку.