Время жить. Пенталогия (СИ) - Виктор Тарнавский

― Можно попробовать поступить так, как делали после войны чинеты или вилкандцы, — неуверенно пожал плечами Вайкел. — Насытить экономику деньгами, пусть даже с помощью печатного станка. Открыть кредит всем желающим основать свое дело. Разработать специальные программы поддержки важнейших отраслей, стимулировать экспорт, заняться освоением каких-то территорий…

― Муторное дело, — скривился Кирстен. — Печатный станок — это значит, придется выйти из Золотого пула, пойти на конфликт с банкирами «тридцатки»… И кто этим всем займется — вы?

― Нет-нет, — Вайкел помотал головой. — Это не моя область. Боюсь, что специалистов такого уровня в Гордане просто нет. А пока наши люди со всем этим разберутся, как раз и пройдут те же пять лет.

― Послушать вас, Тейно, так получается, что сделать ничего нельзя? — нахмурился Кирстен.

― Нет, почему же? Можно несколько смягчить этот переходный период. Скажем, ввести пособия по безработице, повысить государственные пенсии, выплачивать бедным субсидии на жилье или выдавать им талоны на продукты. Только все это можно лишь с будущего года. Это большие деньги, а наш бюджет уже полностью расписан.

― Да, долговато ждать получается. — Кирстен поднялся с кресла и стал расхаживать по кабинету. — Салливой, у вас есть информация о том, насколько серьезен кризис?

― Точной нет, есть оценочные данные. В Реперайтере работы не имеет каждый десятый, если не больше. Год назад рабочих рук не хватало. Впрочем, в столице больше всего пострадали не работяги, а «белые воротнички» — офисные клерки, всякие агенты по продажам, менеджеры низшего и среднего звена. Многие из них имеют непогашенные кредиты за жилье, автомобили, мебель… По дистриктам картина менее ясная. Где пострадали меньше, где больше. Но сильнее всего — в крупных городах, это однозначно.

― Вы говорили еще насчет цен, — напомнил Кирстен.

― Такую статистику мы не ведем. Это должны знать в Минпромкоммерции и торговли. Но моя жена недавно жаловалась, что некоторые товары в магазинах подорожали чуть ли не вдвое по сравнению с тем, что было в прошлом году. Вот хлеб, мясо, крупы, правда, меньше, но мы их раньше экспортировали, так что должны были появиться излишки.

― Да, что-то надо делать… Иначе через три года меня так прокатят на выборах — и прежние заслуги не помогут.

― Господин президент! — вдруг поднял руку глава тайной полиции ТЭГРА Дуган Буремен. — У нас же действует этот… чрезвычайный законодательный режим?! Так почему бы не назвать его просто чрезвычайным и не отменить вообще эти выборы?! Ну, на какой-нибудь переходный период, пока все не придет в норму.

Лёрид Кирстен резко остановился.

― Дуган, я говорил вам, что вы гениальный провокатор?

― Да, господин президент! Много раз!

― Это решает все наши проблемы, не так ли? — Кирстен обвел взглядом всех собравшихся. — Я всегда думал, что от этих выборов больше вреда, чем пользы, а в нашей стране они вообще превратились в какой-то недостойный фарс! Гордане пора отдохнуть от этой так называемой демократии! Мы пришли во власть надолго — не на четыре, не на восемь лет, а на целое поколение! Потом, когда мы постареем и устанем, мы подумаем, кому сможем передать страну, но пока что этот груз будет лежать на наших плечах! Есть возражения?!

Таковых не было.

― Поэтому действуем следующим образом. На время кризиса — а в том, что кризис есть, убеждать никого не нужно — вводится режим чрезвычайного положения! Сеймор, пусть твои ребята подыщут какое-нибудь убедительное объяснение в твоих любимых конституциях и кодексах. Все демонстрации, сходки, митинги прекращаются — раз и навсегда! Слышите, Салливой! И чтоб больше никаких оправданий, что они, там, имели право!

― Это неразумно, — прогудел помрачневший Салливой. — Вместо того чтобы выпустить пар, вы затыкаете дырку. Может взорваться!

― А мы укрепим котел, — ухмыльнулся Кирстен. — Не позволять же пару безнаказанно обжигать нас. Дуган, у вас опять прибавится работы! Кто там выступал на этом митинге?

Кирстен снова включил телевизор. Камера прошлась по группе людей на трибуне и остановилась на седовласом ораторе.

― Вот это, например, кто?

― Элвин Такус. Префект района Гамбрук, — нехотя проворчал Салливой. — Кстати, его выступление было наиболее взвешенным и конструктивным.

― Стоп-стоп! Это тот, что обошел нашего кандидата?

― Да, на полтора процента, — подтвердил Сеймор Скэб. — И на три с половиной — прежнего префекта.

― Он же был связан с Движением, — вспомнил Кирстен. — Почему же он все еще на свободе, да еще и вылез на эту трибуну?

― Не было повода, — пожал плечами Скэб. — Движение его поддерживало на выборах, но сам он с ним никак не был связан. Проверка это подтвердила.

― Из всех столичных префектов он — самый лучший, — отметил Салливой. — Всего за несколько месяцев он здорово навел порядок в районе. Честный префект — это в наше время большая редкость.

― Ну, так намекните этой вашей редкости, чтобы он сидел в своем заповеднике, в смысле, районе и не высовывался! — рявкнул Кирстен. — А это еще что за чучело заморское?

― Предстоятель храма Гланиуса в Реперайтере. Очень уважаемый человек в общине заморцев.

― И здесь без черных не обошлось! Кто еще?

― В основном, вполне лояльные граждане. Отставной военный — это мотор всего мероприятия, активист Партии Процветания. Сотрудник железнодорожной компании, пара профессоров, другая пара пенсионеров, начальник транспортного цеха какого-то завода, рабочий-сварщик, кстати, один из первых членов СОП… Мы всегда гордились, что у нас политически активные граждане, вот они и начинают сами проявлять активность…

― Как бы эта активность не вышла боком… — президент задумался. — Дуган, придется вашим людям заняться и профилактической работой. Выявляйте таких самодеятельных активистов и проводите с ними беседы. Самых тупых и упрямых — изолируйте. Я ясно выразился?… Теперь дальше. Одним кнутом мы не обойдемся, нужен пряник. Ронайс, я хочу, чтобы вы еще плотнее занялись прессой и телевидением. Соберите редакторов газет, объясните, что в тяжелое время нужно больше приятных, оптимистичных материалов, люди должны больше смеяться и меньше грустить. На телеканалах ставьте у руля своих людей, хватит уже миндальничать. Пусть уберут с экранов всю политику и заполнят эфир развлекухой. Крутите кино, концерты, поищите нужных людей среди беженцев, пусть сварганят у нас лучшие баргандские или уйратоские шоу. Больше спорта и секса! Вытащите в студии всех клоунов и фигляров, пусть смешат народ, и чем пошлее, тем лучше!… Дальше, снова работа для вас, Дуган. Извлеките из ваших лагерей всех продажных писак, пиарщиков и пропагандистов, которые в прежние времена здорово попортили нам кровь, и сделайте им предложение, от которого они не смогут отказаться! Пусть поработают на нас и за страх, и на совесть!

― А экономика? — негромко напомнил Вайкел.

― Будет и экономика. Пора и в самом деле выполнить мои предвыборные обещания. Что вы там говорили о пособиях, Тейно? Подготовьте мне список наиболее важных мероприятий. И, да, нужен закон о моратории на выплаты по кредитам для потерявших работу.

― Деньги! Откуда взять средства на все это?!

― Ах, деньги! Генерал, как идет формирование Внутренней Армии?

― Продвигается, — подал голос министр обороны генерал Могли. — По последним данным, в ее состав записалось уже более двадцати тысяч человек.

― Неплохо, неплохо! — одобрительно заметил Кирстен. — Что же, пора Армии принять, так сказать, боевое крещение. Мы проведем операцию «Очищение» — уберем, наконец, черных — по крайней мере, из больших городов! Пусть осваивают Западный Край, ха-ха! Барахло пусть остается беженцам, которых мы расселим в их домах, а прочее имущество — продать с молотка! Я думаю, те фирмы, что сейчас имеют избыток наличности, с удовольствием его скупят. Да и вы, Форк, наверное, не откажетесь поучаствовать, миллионов, так на двадцать?

― Почему бы и нет? Если прибыль хорошая, поучаствую, — пожал плечами Форк.

― Остальное, так и быть, займем. Где-нибудь у наших партнеров на юге. Ленни, проведите там переговоры о хорошем долгосрочном кредите.

Министр иностранных дел Ленни Чоллон молча кивнул.

― Есть вопросы?

― Это опасный путь, — упрямо прогудел Салливой. — Горданцы видят мало хорошего от нашей демократии, но все равно гордятся ею. Не отбирайте ее у них! Вы играете с огнем, господин президент! Или как теперь мне называть вас? Великий диктатор?

― А что, подходит! Только делайте упор на слово «великий», ясно? И помните, Салливой, незаменимых людей нет, а министров — особенно. Ну, что? Цели определены, задачи поставлены?! За работу, господа!

Гости появились в Сухой Балке под вечер. При этом, прибыли они не по разъезженному большаку, соединяющему поселок с Авайри, а по едва заметной колее, ведущей прямо в степь, откуда изредка наведывались окрестные фермеры и скотоводы.