Время жить. Пенталогия (СИ) - Виктор Тарнавский

― Кошмар! — Кэноэ издал нервный смешок. — Когда Меркуукх представлял мне персонал, он назвал Наарит единственным настоящим профессиональным секретарем, все остальные были кем-то ко мне приставлены. А, оказывается, и она выполняет чье-то задание!

― Меркуукх? — с подозрением переспросил Кхаэро. — Кто это? Старший надзорник?

― Ага, — кивнул Кэноэ. — А еще он занимается вопросами моей безопасности, причем, одновременно от СБ и Союза Борьбы.

― Будь с ним осторожен, — посоветовал Кхаэро. — Не доверяй ему. Служба Безопасности всегда была этакой вещью в себе, и интересы Империи она понимает уж очень своеобразно. Для нас же это главный противник, причем, очень опасный. Да и Союз Борьбы — попутчики нам, но не союзники. Этот их Суорд на словах поддерживает Императора, но на самом деле хочет править сам от его имени. Впрочем, за тобой они, надеюсь, присмотрят.

― Вы ведь хотите, чтобы я успешно провел церемонию принятия под Высокую Руку, да? — осторожно спросил Кэноэ.

― Да, конечно, это ведь очень сильно повысит твой авторитет, — кивнул Кхаэро. — Однако мы тебе вряд ли сможем помочь. Своих людей на Филлине у нас пока нет, а на корабле, помимо Наарит, только один наш человек… вернее, завербованный нами.

― Это, случайно, не инженер по информации Таахел? — поинтересовался Кэноэ.

― Э-э-э… Вообще-то, да. А тебе откуда об этом известно?

― Он признался мне в первый же день, что поставлен за мной шпионить, — объяснил Кэноэ с легкой улыбкой. — Вот напугали ваши люди человека ни за что, ни про что. Грубая работа, я скажу.

― По крайней мере, то, что он признался лично тебе, говорит о его преданности Императорскому Дому, — улыбнулся в ответ Ларнэон. — Вынужден тебе признаться, монархическое движение в Империи не слишком мощное. Квалифицированных исполнителей у нас мало.

― Зато у нас есть то, чего лишены все остальные! — веско добавил Кхаэро. — Мы представляем единственную в державе законную власть. Сейчас идет схватка между Космофлотом, Службой Безопасности и Союзом Борьбы. Каждая из этих организаций много сильнее нас, но, пока они дерутся, они ослабляют друг друга. В решающий момент мы должны положить на весы свою силу, полученную от народа, и выиграть!

― Понятно, — пробормотал Кэноэ. — А что потом?

― Что — потом?

― Ну, мы взяли власть, разогнали Совет Пятнадцати, сменили верхушку Космофлота, СБ, поставили своих губернаторов и управителей. Что дальше?

― Дальше? — переспросил Кхаэро. — Дальше мы будем управлять государством.

― Естественно, у нас будут многочисленные помощники и исполнители, которые возьмут на себя повседневное управление, — разъяснил Ларнэон. — Мы же возьмем на себя принятие важнейших решений, выработку стратегии на дальнюю перспективу. И, конечно, мы будем контролировать исполнителей, вершить справедливый суд, устранять злоупотребления, принимать жалобы от подданных. Запомни: справедливость, честность, обратная связь — вот три правила успешного управления.

― М-м-м, — с сомнением протянул Кэноэ. — Боюсь, эта картина кажется мне несколько упрощенной.

― Безусловно, сегодня далеко не всем членам нашей семьи под силу взять на себя решение столь ответственных задач, — согласился Кхаэро. — Но это временное. Уже следующее поколение — ваши дети — будет воспитано совсем по-другому. И, подумай, Кэно: кто может управлять державой лучше, чем мы? Наши предки получили власть от богов, это наша обязанность и наше право. Любой иной правитель будет доказывать свое право на власть и бояться ее потерять, искать баланс между различными группировками, думать о своих интересах, деньгах, привилегиях, помогать своим родственникам и детям, он может быть подвержен различным идеологическим предубеждениям… Исключения, конечно, были, но, как показала история, не слишком часто. Наша же семья лишена всех этих слабостей. Для нас власть — естественное состояние, мы должны быть готовы к ней с рождения, для нас нет иных интересов, кроме блага державы и ее подданных! То, что мы когда-то позволили забрать власть из своих рук, — наша величайшая ошибка, за которую нам приходится расплачиваться многие столетия. Но рано или поздно этот счет должен быть закрыт!

― Хорошо, — кивнул Кэноэ.

Он просто устал и не хотел больше спорить. Однако после бесед с Суордом и Оонком аргументы дядюшек почему-то казались менее убедительными. Впрочем, от него пока ничего конкретного не надо — и то хорошо.

― Надеюсь, вы хоть не втянули в свои дела Кээрт? — внезапно вспомнил он.

― Ну, так или иначе, она все узнает, — почему-то поглядел по сторонам Ларнэон. — Но, вообще-то, у нее иное предназначение. Она — Хранительница.

― Кто?!

Еще один персонаж древних легенд. Женщина-берегиня, всезнающая мудрая защитница, наставница и спутница, наставляющая главного героя на путь истинный, помогающая ему словом, а иногда и делом. Способная быть и почти сверхъестественным существом, и просто любящей и любимой.

― Наше прошлое хранит немало тайн, и это — одна из них, — невозмутимо сказал Ларнэон. — Много лет назад, во времена Тинкоу, из Метрополии бежала одна семья, владеющая некими странными приемами и методиками. Здесь, на Таангураи, эти люди нашли мир и защиту и время от времени выполняют отдельные просьбы потомков тогдашнего управителя… наши просьбы. Учти, сама Кээрт об этом ничего не знает. Ее подготовка проводилась в форме игр, в которые она очень любила играть в детстве. Сейчас детство позади, обучение закончено, но навыки и способности остались. О многих не знает и она сама, о многих не знаем ничего и мы. В ней просто спит нечто, готовое проснуться в случае острой нужды…

― Великие Звезды! — Кэноэ был просто оглушен. Кээрт, его любимая, его родная Кээрт, вдруг представала перед ним неведомым чужим существом.

― Нет-нет! — Ларнэон, кажется, понял его чувства. — Если это и магия, то магия добрая. Кээрт любит тебя, в ней нет ничего потайного, никакого двойного дна. Просто у нее есть некоторые полезные для вас обоих способности. Она, например, если захочет, всегда сможет найти тебя, может разделить твои чувства, понять твои желания, даже невысказанные. Можешь считать это гипертрофированной женской интуицией. Да, и помни, она всегда делает все правильно и вовремя, а ее советы всегда верны. Просто люби ее, Кэно, и все будет хорошо. И будь достоин ее, ты ведь должен знать: Хранительница оберегает только тех, кого уважает и любит.

― Я постараюсь, — пообещал Кэноэ.

Первый шок прошел. В конце концов, кому какое дело, чему там учили Кээрт в детстве?! Главное, что они любят друг друга, и им хорошо вместе, а все остальное не имеет значения!

― Ну что же, будем тогда заканчивать, — подвел итог Кхаэро. — Допивайте кробро, и будем расходиться. Флаг-маршал, вы, наверное, возвращайтесь в зал. Прием, насколько я понимаю, еще не закончен. Я удалюсь… ну, скажем, в другое место. Официально я приеду только завтра, меня задержало ЧП в 14-й провинции. Впрочем, все знают, что я терпеть не могу официальных приемов. Ну, а ты, кузен…

― Мы с Кэно уйдем последними, — сказал Ларнэон. — Кстати, Кэно, учти: больше о деле нигде ни слова. Эта комната имеет стопроцентную защиту от прослушивания. Когда закрыта дверь, она полностью изолирована от внешнего мира, в ней нет даже электропроводки. В других местах я такой гарантии дать не могу.

― Я понял, — кивнул Кэноэ.

― Хорошо. Тогда допьем кробро и пойдем. А то наши женщины, наверное, нас уже заждались.

Глава 28. Государственные дела

Громадная площадь была полна народу, над толпой реяли флаги и транспаранты. Перейдя с общего плана на крупный, камера вылавливала из гущи людей то оратора на трибуне — высокого пожилого человека с выразительным лицом с крупными резкими чертами, то ребенка, сидящего на плечах у отца и увлеченно размахивающего горданским флагом, то тетку, лупящую половником по донышку пустой кастрюли, то целующуюся парочку.

Звук был отключен, и люди неслышно открывали рот, словно вытащенные на сушу рыбы, но можно было без труда догадаться, какое слово они скандируют. Это слово было везде — на плакатах и транспарантах, на больших лентах, украшающих трибуну, при желании его можно было прочесть даже по губам.

Хватит!

― Достаточно! — президент Лёрид Кирстен выключил видеомагнитофон, и экран телевизора принял однотонную синюю окраску. — Я спрашиваю: кто допустил эту мерзость?

Министр внутренних дел Дагир Салливой стойко выдержал президентский гнев.

― Они не нарушили никаких законов, господин президент. Как положено, подали заранее заявку на проведение митинга, утвердили список выступающих, обеспечили порядок — во время мероприятия не было ни одного инцидента, даже мусор за собой убрали.

― Я не об этом спрашиваю! — прошипел Кирстен. — Как они вообще осмелились выйти на площадь?! И кто говорил мне, что Движение уничтожено?!