Шедевр - Миранда Гловер

27

— Рад тебя видеть.

Глаза Гая сияли от удовольствия. От него приятно пахло югом и терпким лимонным одеколоном. Я знала, что не должна этого делать, но мне требовалась его помощь, и, кроме того, рядом с ним я чувствовала себя в безопасности. В его обращении было что-то отеческое, и он давал мне то, чего, как я поняла, долгие годы мне не хватало, — тех отношений, которые в юности я пыталась сублимировать, выбирая любовников старше себя, вроде Джеффа Ричардса. Но, стараясь не повторять этой ошибки с Гаем, я сейчас увидела, насколько незаменимым он может оказаться в качестве друга. Гай развеял мое беспокойство по поводу возможного внимания прессы к нам и охотно принял мое приглашение. Может, я просто использую его? Для меня обручальное кольцо на его пальце делало любые отношения, кроме дружеских, невозможными. Мне нравилось общаться с ним, к тому же я ощущала необходимость в дружеской поддержке. Я была удивлена тому, насколько я обрадовалась встрече с ним. Я знала, что единственный способ успешно осуществить проект — это отодвинуть Эйдана и связанные с ним проблемы на задний план. Гай был не только прекрасным спутником, но и помогал мне в моей работе. Когда я увидела, как он непривычно медленно шагает по мосту Ватерлоо, мое настроение сразу поднялось.

Ужин состоялся в ресторане, расположенном на верхнем этаже галереи Тейт Модерн. Были приглашены художники со всего мира, принимавшие участие в общем проекте. Когда наша машина проезжала вдоль неспокойной Темзы, мимо «колеса обозрения», обороты которого были почти незаметны для глаза, Гай спросил, как продвигается работа над проектом.

— Пять серий уже готово, осталось две.

— И кто следующий в списке?

— Изабелла д’Эсте.

— А, первая леди эпохи Возрождения! Ты разделишь ее славу. Потребуется еще одна поездка в Париж?

Я знала, что в Лувре висят два изображения Изабеллы.

— Боюсь, что выбранный мною портрет находится в Вене, — ответила я.

— А, Тициан. Естественно, ведь он довольно лестно изобразил молодую Изабеллу, — сказал Гай. — Но готов поспорить, что картина Леонардо, хоть это и набросок, полнее раскрывает ее образ.

— Тебе не нужно расхваливать картины, чтобы заставить меня снова приехать в Париж, — поддразнила я. — На следующей неделе у нас с Петрой примерка. И я схожу посмотреть на произведение да Винчи. Обещаю.

Гай заговорщицки покачал головой.

— Если ты хочешь увидеть настоящую картину, Эстер, тебе снова понадоблюсь я. Рисунок да Винчи не является частью экспозиции. Ему вреден свет. Я договорюсь о частном показе.

— Ценю твою заботу, — засмеялась я.

— Все дороги, включая дороги к картинам да Винчи, ведут в Париж, — со значением ответил Гай.

Я взяла Гая под руку, и мы спокойно прошли мимо толпы фотографов к широкому, в форме арки, входу в музей. Я заставила себя улыбнуться в объектив и немного попозировала с Гаем перед фотографами. Они сопровождали нас до лифта. В ресторане обстановка была неспокойной: приглашенные толпились вокруг крепких коктейлей, вполголоса обсуждая своих партнеров и поглядывая на находившуюся по ту сторону Темзы церковь святого Пауля, чье освещение выделялось на фоне вечернего города. Гости еще не успели перезнакомиться. Мы намеренно пришли позже, и остальные явно предвкушали наше появление. Все переглянулись, разговоры смолкли. Даже организатор выставки подняла руку, приветствуя нас и, извинившись перед каким-то шумным испанским художником, подошла поздороваться с нами.

— Я так рада, что вы смогли прийти!

Джейн Смитсон знаменитый искусствовед, она преподает в Королевском колледже искусств и организовывает всемирные выставки. Она ослепительно улыбалась Гаю.

— Как приятно видеть вас здесь, — сказала она. — Последний раз мы встречались на открытии Дворца Токио.

Я с облегчением заметила, что Гай был тут своим человеком. Вскоре мы сели за длинный стол посреди ресторана, закрытого по такому случаю. Я сидела в центре, между Гаем и Джейн, напротив немецкого фотографа и его парижского любовника, которые тоже, конечно, знали Гая.

— Как продвигается проект? Мы купили билеты на аукцион, — вяло сказал немец.

— Почти готов, — осторожно ответила я.

— Значит, он будет завершен фактически до конца недели? — перебила Джейн.

— Нет, семь представлений, которые я собираюсь показать, надо хорошо подготовить. Необходимо также подобрать костюмы.

— А, понимаю. Но вы собираетесь снимать представление на пленку в течение недели?

Я кивнула и глотнула вина. Ее интерес напомнил мне, благодаря чему создание проекта стало возможным. Джейн инвестировала его. Если меня постигнет неудача, она потеряет много денег. Она также знала, что статьи обо мне напрямую связаны с финансовой успешностью проекта. То есть мой провал, в случае чего, коснется и ее. Мы были связаны общими материальными интересами.

— Семь фильмов станут главным результатом моей работы, — сообщила я, — но в проект также входит выставление меня на продажу и неделя «обладания» мною.

— Значит, представление… — Джейн помолчала в поиске подходящих слов, — это тематический переход к основной части?

— Совершенно верно, — ответила я, стараясь не смотреть на Гая. Джейн, конечно, молодец, но ее манера излагать мысли рассмешила меня. Я уже представила ее слова на развороте каталога или на стене музея через три месяца. Но Джейн была вполне довольна собой. Она одобрительно кивнула и глотнула воды. Немцу напротив, казалось, было нестерпимо скучно.

— А где сегодня Эйдан Джерок? — спросил он меня и перевел взгляд на Гая, оживленно беседовавшего с Джейн.

— В Манхэттене по делам, — осторожно ответила я.

— Ну да, конечно, — ответил немец. — Я слышал, в Нью-Йорк прилетела Жаклин Квинет, чтобы найти подходящих покупателей.

Я запаниковала. Немец хитро улыбался. Я едва знакома с этим парнем. Каким же образом он настолько осведомлен о моих проблемах?

— Меня сейчас представляет Грег Вейц, — продолжал немец. — Я приехал со встречи с ним. Он упоминал о вас и о продаже.

Ненавижу, когда ограничивают мои возможности! Может, надо было остаться в Нью-Йорке, самой пойти к Вейцу и попытаться уладить все без Эйдана? Раньше я пару раз встречала Грега Вейца, но не обращала на него особого внимания, равно как и он на меня.

Всех, казалось, занимает предстоящая выставка, не только Соню, но и этого парня. Каковы их намерения? Я не могу поверить в то, что в планах Эйдана не значится мое будущее, — по крайней мере как художника.

Все выпивали умеренно, и разговор был исключительно деловой — в отличие от сборищ британских художников, которые оканчиваются либо потасовкой, либо подробными рассказами о своих планах. Сегодняшний прием показался мне более интеллигентным и серьезным, но менее веселым. Мы ушли сразу после того, как подали кофе, и Гай отвез меня домой, а сам поехал в отель на Шарлот-стрит.

28

У Изабеллы д’Эсте есть чему поучиться. Во многих отношениях эта королева эпохи Возрождения не похожа на остальных моих героинь. В отличие от них, нарисованных мужчинами и для мужчин, Изабелла в высшей степени независима. Она сама являлась заказчицей, привыкшей к одиночеству и свободе, меценатом и натурщицей в одно и то же время — и символом государственной власти. Я начала изучать ее историю через несколько дней после приезда Гая и вскоре была уже полностью погружена в ее богатый внутренний мир.

Изабеллу можно считать первой леди Италии шестнадцатого столетия, своеобразной Джеки Кеннеди того времени, и ей нравилось быть у власти. Она близко дружила с королями и Папами и была свидетельницей многих политических событий, как, например, вторжение французов в Италию, осада Рима и коронация императора Карла V. Высокообразованная интеллектуалка, знавшая греческий и латынь, Изабелла являлась членом кружка писателей, среди которых были Макиавелли, Кастильоне и Ариосто. Она также вела обширную переписку — около двенадцати тысяч ее писем хранятся во дворце Мантуи Дукале.

Мне было приятно узнать, что Изабелла увлекалась коллекционированием предметов искусства. Она тысячами скупала их для украшения своих двух комнат во дворце — Студиолы (студии) и Гротты (салона). Студию украшали фризы, и на дверце каждого шкафа был выгравирован герб Изабеллы. Позже гербы были заменены аллегорическими картинами работы Мантенья. Для оформления своего салона Изабелла пригласила братьев Мола, которые расписали деревянные панели изображениями дворцов, городов, музыкальных инструментов и сцен из придворной жизни. В этой комнате Изабелла д’Эсте собрала все виды произведений искусства: бронзовые статуэтки, ценные манускрипты, музыкальные инструменты и глобус, по которому она следила за путешествиями Колумба. На сегодняшний день сохранилось лишь три из тысячи шестисот приобретенных ею предметов.