Сожженные мосты - Александр Маркьянов

Магазинчик находился в районе Шук Аль-Джабар, универсального рынка, еще двадцать лет назад располагавшегося за городом, а теперь стоявшего на самой окраине. Чтобы добраться до него от резиденции генерал-губернатора, надо было ехать по Аль-Рус[100], потом повернуть на аль-Иттихад и ехать как раз до самого рынка. Рынок будет по левую руку, а магазин — разлапистое одноэтажное здание европейской архитектуры с постоянно задернутыми шторами на окнах — на правом. Очень необычной была дверь магазина — сначала шла массивная, фигурная решетка, по виду чугунная, а потом уже — сама дверь.

Дверь оказалась закрытой, пришлось звонить в расположенный тут же, на двери дверной звонок. Пока я звонил, принц с беспокойством посматривал на оставленный нами «Руссо-Балт» — рынок как раз одно из тех самых мест, где могут угнать и «Руссо-Балт».

Наконец, после пятого или даже шестого звонка, у двери появился хозяин сего почтенного заведения. Но открывать дверь он не спешил.

— Чем обязан? — донеслось из-за двери.

— Желаем купить — сказал я, не уточняя конкретно, что именно — князь Абашидзе изволили дать свою рекомендацию…

Вообще то, покупать я не имел права. Дело тут было вот в чем — дворяне имели право купить оружие по своей надобности, но я то как раз и не мог доказать что я дворянин. Для этого нужно было представлять жалованную грамоту. В Петербурге есть несколько оружейных магазинов, где обычно отовариваются офицеры и аристократия, там владельцы знают постоянных покупателей в лицо, как знали их отцов и дедов и прадедов. Там отец, как приходила пора, приводил сына в магазин за руку, вот и все и ничего предъявлять было не надо. Но в том-то и была проблема, что меня здесь никто не знал, офицерского удостоверения личности, по которому я мог бы купить что мне нужно, у меня с собой не было, жалованной грамоты тем более. Поэтому…

Поэтому придется выкручиваться.

Хозяин открыл первую дверь, внимательно рассмотрел меня через кованую решетку. Очевидно, я произвел хорошее впечатление, потому что для нас открылась и вторая дверь-решетка.

— Прошу, господа.

Владелец магазина был хотя и похож на араба — невысокий, полный, с вьющимися волосами без малейших признаков седины — но по-русски он говорил без малейшего акцента. Арабы не могут избавиться от своего акцента и ошибок, если с детства учили сначала арабский, а потом только русский. Все дело в том, что из шести гласных русского языка в арабском имеется соответствие только по трем, причем «а» произносится как «э», а «и» часто путается с «о». Мягкого знака в арабском языке нет вообще. Араба по этим признакам отличишь без особого труда, а этот говорил по-русски очень чисто.

Значит — русский, скорее всего с Кавказа. Поселенцы здесь все друг для друга были русские.

— Сударь, вероятно, вы хотите приобрести хорошее ружье для харитхии[101]… — вежливо спросил хозяин магазина, когда мы оказались в полутемном зале.

— Отнюдь… Мне нужен хороший пистолет. Не револьвер, а именно пистолет. Длинноствольный и самой лучшей выделки, какой только у вас сыщется. А еще лучше — пару.

Услышав слово «пару» хозяин понимающе кивнул.

— Прошу сюда, господа.

Проходя в соседний зал, хозяин включил свет, высвечивающий полки с товаром и оставляющий в полумраке сам зал. Вот теперь то я понял, почему Абашидзе рекомендовал обратиться именно сюда.

Существует четыре вида дуэльного оружия. Старое, капсюльное, под дымный порох — пуристы[102] настаивают на использовании в дуэлях исключительно его. Они и охотиться то норовят с дульнозарядным оружием да с рогатинами, выходя с ними на медведя и крупного кабана. Но я к традиционалистам не отношусь. Есть однозарядные крупнокалиберные пистолеты переломной схемы под револьверные и даже винтовочные патроны. Оружие для дуэлей более чем подходящее — все равно больше одного патрона в дуэльном оружии быть не должно, а мощность патрона делает смертельным почти любое попадание. Но у меня рука заточена не на это оружие, у него своеобразная развесовка, вес почти целиком приходится на ствол и наклон рукояти не соответствует привычному мне пистолетному.

Значит, остается одно из двух — либо пистолет, либо револьвер.

— «Маузер» образца пятого года есть? — с надеждой осведомился я.

— Есть сударь, но не в паре. Прошу.

Пистолет увесисто, солидно лег на подсвеченное снизу стекло. Старый, неказистый — но от того более ценный.

— Какого года выпуска?

— Тридцатого. Спортивная серия. Оригинальный патрон, с длинным стволом. Сертификат подлинности прилагается.

Господи, даже древесина на ручке старая, оригинальная. Воронение чуть сбито — но именно чуть, не больше пары тысяч выстрелов. Это же надо тут такое найти…

— Цена?

— Полторы тысячи золотых, уважаемый.

Попав на арабский базар, всегда торгуйся Торговец всегда выставит цену в несколько раз. Даже если у тебя есть деньги — все равно торгуйся. Купив без торга, ты оскорбишь торговца.

— Уважаемый, это же самая настоящая лихва! Побойтесь Аллаха!

Торговец понимающе улыбнулся.

— Сударь, я принадлежу к армянской христианской церкви, и Аллах простит меня за это.

— Но как же то, что сказано в Библии? Умножающий имение свое ростом и лихвою соберет его для благотворителя бедных[103]. Разве вы не чтите то, что написано в Ветхом Завете?

— Сударь, клянусь всеми святыми, этот товар стоит цены, которой я назвал!

— Господь свидетель, никто не даст за него больше пятисот золотых.

— Тысяча двести — эту цену я даю только потому, что их превосходительство, генерал-губернатор не забывают о бедном торговце Ашоте…

Я решительно отодвинул пистолет.

— Поистине, генерал-губернатор будет зол, узнав какую цену вы ломите за товар. Лучше я выберу себе то, что и собирался выбрать.

Выбор здесь был богатый — все всяких сомнений. Конечно — дуэльное оружие производить строго запрещено. Так его и не производят! Но скажите — а для чего, если не для дуэли предназначена вон та великолепная пара пистолетов «Кольт-Питон» с восьмидюймовыми стволами, отличным воронением, рукоятями, смененными на заказные из дорогих пород дерева и выложенные в ящик из мореного дуба, изнутри выложенный красным сафьяном. Или вон та пара — «Смит-Вессон», на самой большой и массивной рамке под сорок четвертый калибр, да еще с тяжелыми спортивными стволами — но перестволеные вручную русскими оружейниками под триста пятьдесят седьмой? Уж точно не для самообороны от грабителей в переулке.

Но меня привлекло кое-что другое…

— Вот эти покажите, если не затруднит…

В память о Североамериканских соединенных штатах у меня было два пистолета — свой и подарочный. Подарочный мне подарили сотрудники Секретной службы на тайной церемонии. Увы, я как русский офицер не мог принимать никаких наград от североамериканского правительства, учитывая еще и требования секретности. Но как дворянин мог принять подарок — и принял. Это был револьвер «Смит-Вессон Бодигард», такой же, какой в пятидесятых-шестидесятых годах использовали сотрудники Секретной службы в своей работе, с рамкой из легкого сплава и скрытым курком. В отличие от тех револьверов, которые продаются для частных лиц, этот был из партии, выпущенной для Секретной службы, и имел уникальную нумерацию, а так же надпись «Property of the US Government». С давних времен в аристократических родах России, чьи представители служат престолу, есть традиция — коллекционировать трофеи, добавляя к коллекциям вещи, взятые в военных походах и «предприятиях». Вот и этот револьвер занял свое место в ряду трофеев мужчин рода Воронцовых. Надеюсь, что не последнее пополнение…

Второй пистолет в память о Северной Америке я купил сам — уже для себя. «Кольт-1911», гениальное творение Джона Моисея Браунинга, доработанное оружейниками Корпуса морской пехоты Североамериканских соединенных штатов, чьи мастерские располагались на базе в Куантико. Тоже просто так не зайдешь в магазин и не купишь — но с недавних пор в Северной Америке у меня есть друзья. Из крупного калибра, если не считать «Браунинга» этот пистолет в последнее время стал моим любимым, отдача у него была не такой резкой, как у штатного «Орла».

Почти точно такую же пару пистолетов в ящике из красного дерева выложил передо мной на прилавок армяно-иракский торговец. Тоже «Кольт», тоже Хартфорд, только сделанный в спортивном варианте. Пятидюймовый ствол, благородное воронение, никаких новомодных покрытий. Конечно же оружейная сталь, никаких легких сплавов — увесистая вещь. Длинная, массивная прицельная планка со спортивным регулируемым прицелом. На щечки рукоятки классического образца пошел тот же материал, что и на ящик, в котором оба эти пистолета уложены. Серебром мелькают на глубокого синего цвета бархате подкладки шестнадцать патронов.