Шкатулка императора - Александр Асмолов

Если позволяло время, ночная прогулка Николая проходила через Троицкий мост до станции метро «Горьковская», а потом он ехал до своих «Озерков». И маршрут этот был неслучаен, около половины второго ночи на Неве начиналось необычное действо – разводили мосты. Сначала Дворцовый медленно поднимал два освещенных пролета, – словно большая ночная птица, он пытался взмахнуть крылами, но замирал отчего-то на несколько часов в этой позе. Через десять минут за ним начинали разводить Троицкий мост. Он медленно поднимал свой единственный пролет словно огромную десницу, приветствуя кого-то невидимого в ночи. Далее, минут через пять, за ним поднимал огромную «клешню» Литейный. Это представление стальных гигантов всегда собирало множество любопытных, многие из которых наблюдали за величественным процессом отнюдь не впервые. Да и сам Николай видел это много раз, однако, пройдя Троицкий, он всегда замедлял шаг, чтобы полюбоваться на необычную картину.

Как-то он видел в Европе разводные мосты, но они были просто карикатурой на невские ночные забавы рукотворных гигантов. На Руси все так, с огромным размахом, но попусту. Американцы сделали бы из этого настоящее шоу и вставляли бы во все романтические фильмы, зарабатывая хорошие деньги. Так французы гордятся Эйфелевой башней, тиражируя этот символ миллионными изображениями во всех возможных вариантах. Да разве сравнить ее с гигантами, разводящими свои огненные руки над ночной Невой. Это просто живые исполины острова Пасхи, исправно выполняющие свое бесплатное шоу каждую ночь.

Расточителен русский народ, потому что всего у него много. А чего много, не ценится. Николаю было обидно за Питер, который больная фантазия какого-то доморощенного фотографа представила на конкурс одной похабной фотографией. На поднятом пролете моста краской нарисовали фаллос. А высокая комиссия присудила этому хаму первую премию. Кто-то нарочно поганит все русские символы, топчет его память, а все молчат. Почему так? Ведь такую красоту поискать – не найти, а из нее посмешище делают. Сто лет стоят мосты и работают, как часы. Мимо прошли революции и войны. Даже чужие имена к мостам не пристали. Время все смыло с них, как опавшие листья.

Народ стал расходиться, и через минут двадцать набережная опустела. Николай не торопился, все еще рассматривая поднятые пролеты мостов.

– Дядя, закурить не найдется, – неожиданно прозвучал за спиной у отставного офицера наглый голос.

Он обернулся. Человек шесть крепких молодых мужчин обступили его полукругом, прижав к парапету набережной. Ближе всех стоял невысокого роста парень лет двадцати пяти. На шее у него висел бело-голубой шарф болельщика спортивного клуба «Зенит». Его явно раздражала чистая светлая рубашка Николая.

– Ты что, из «спартачей»?

Больше вопросов фанат не успел задать. Следуя простому правилу, – если боя не избежать, начинай его с выгодой для себя, – Николай без подготовки коротко подсек справа обе ноги фаната в шарфе. Парень был абсолютно не готов к такому развитию событий и даже не понял, что произошло. Его серые кроссовки мелькнули в воздухе, описав приличную дугу над головой ошарашенного хозяина. Справа кто-то в клетчатой рубашке дернулся на Николая, но даже не успел крикнуть для острастки. Боковой «ёко» встретил его еще на «подходе». Боец отлетел назад, приняв в солнечное сплетение удар в пару центнеров. Рост позволял бывшему спецназовцу держать приличную зону безопасности вокруг себя. Главное было – не прозевать нож или баллончик с каким-нибудь газом. В уличной драке потеря внимания на секунду может стоить здоровья, а то и жизни.

В следующее мгновение сразу двое кинулись на Николая. Обладатель бело-голубого шарфа лежал в метре от него и мешал одному из нападавших атаковать в лоб, а тот, что был в клетчатой рубашке, улетел вправо на несколько метров, расчистив путь подельнику. Бывшему спецназовцу не составило труда четко сблокировать длинный «маваси» в свое левое ухо и сразу же ответить жестким «какато» в опорную ногу бандита, укладывая его перед вторым нападавшим, который чуть замешкался при атаке. Споткнувшись о грохнувшееся перед ним тело, тот полетел по инерции вперед, беспомощно выставляя руки с растопыренными пальцами.

Николай, как на тренировке, резко подпрыгнул, пропуская под собой падающего, а затем на обе пятки приземлился на его широкую спину. Внизу что-то хрустнуло и более не двигалось. Это не мешало заметить еще одного бойца, который в прыжке старался перемахнуть все еще неподвижного обладателя бело-голубого шарфа и сбить с ног Николая. Это было опрометчиво. За мгновение до столкновения бывший спецназовец резко ускорился и нырнул влево. В сантиметре от его плеча просвистел живой снаряд, ударившийся о гранитный парапет набережной. Стало понятно, что в ближайшие несколько минут он не увидит разведенные мосты над Невой.

Тут у Николая заныл затылок. Так сильно, что хотелось закрыть его ладонью, но по опыту он знал, что это не поможет. Оставался еще кто-то из нападавших, кого он упустил из вида. И этот «шестой» был сейчас сзади. Очевидно, самый опытный и хитрый, он подтолкнул вперед молодежь, чтобы самому одним движением выиграть бой. Времени на размышления или догадки не было. Мощный «ура-микадзуки» с вертикальным сорок пятым размером обуви уже очерчивал позади бывшего спецназовца широкую дугу, сметая на своем пути все, что попадалось. Попались коленки мужичка лет тридцати, прокравшегося незаметно по широкому парапету к спине в чистой светлой рубашке. Очевидно, он намеревался прыгнуть сзади на плечи, прямо с парапета. Не успел. Коленки «шестого» разом хрустнули, и он, даже не вскрикнув от боли, кулем рухнул с парапета вниз. Рядом с уже отдыхавшим там предыдущим нападающим.

Николай мельком взглянул на последнего павшего в коротком бою. В свете от фонаря ночного освещения на набережной он разглядел нагловатое холеное лицо с тонким шрамом поперек левой брови. В руке у него было зажато разбитое горлышко пивной бутылки. Стало тихо, никто не двигался и даже не стонал. В два прыжка бывший спецназовец преодолел расстояние до зеленой изгороди вдоль набережной. Боковым зрением он успел заметить метрах в пятидесяти справа две молодые пары. Очевидно, они были свидетелями короткой стычки, но мало что могли точно разглядеть с такого расстояния. А достать сотовый аппарат и сделать снимок за 3—4 секунды они бы не успели.

Быстро удаляясь от набережной между кустами, Николай прислушивался. Милицейской сирены еще не было, сзади никто не голосил. Возможно, парочки под фонарем приняли мудрое решение тихо исчезнуть, чтобы потом не объясняться в полиции. Где-то впереди слышались голоса, – кто-то пытался остановить на дороге маршрутку или такси.

Вынырнув из кустов на асфальтированную дорожку, Николай пошел неторопливым шагом, незаметно оглядывая свою одежду. Удалось ничего не порвать и даже не содрать кожу на руках. Да, и у оставшихся молодцев на набережной лица были не побиты. Разве что, у троих отпечатались следы его каблуков, но кто будет определять размер или модель обуви по синякам. Других следов не осталось. Впрочем, еще было время все проанализировать по дороге домой. Хорошо зная свой район, бывший офицер мог пройти дворами, избегая встречи с ночными полицейскими патрулями или подвыпившими компаниями у ресторанов. Теплая осень многим не давала покоя даже по ночам, но любые встречи на сегодня не входили в планы бывшего спецназовца. Ему нужно было понять, случайно ли его выбрали в качестве жертвы фанаты «Зенита» и почему ноющее чувство тревоги так и не покинуло его неспокойную душу.

На следующий день в офисе охранного предприятия «Бастион» Николай написал «служебку» на имя отставного генерала, возглавляющего их контору, и побеседовал с начальником собственной службы безопасности, рассказав подробно о случайной стычке на набережной. Обычно такие инциденты наказывались руководством лишь урезанием премии, но за стены конторы бумага не уходила. Только, если из правоохранительных органов приходил официальный запрос, начальство выполняло свой гражданский долг, но это случалось крайне редко. Во-первых, кадры генерал подбирал выдержанные, которые просто так в драку не полезут, а, во-вторых, профессионалы всегда работали очень аккуратно и прямых улик не оставляли. Тем не менее, господину Пригорову было рекомендовано воздержаться от посещения публичных мест в свободное от работы время, особенно в районе произошедшего инцидента.

Николай принял это, как должное, но убедил психолога конторы разрешить ему приступить к дежурству по расписанию, пройдя утомительные тесты с фигурками, кружочками и пятнышками. Опытная Виктория Сергеевна придирчиво изучала ответы своего подопечного на странные вопросы тестов, интерпретируя их по известным только ей правилам. Наконец, она сжалилась и поставила свою визу на «допуске к работе» при условии повторного теста через два дня. Наркоманов или пьяниц в «Бастионе» не держали, а вот оперативная работа иногда прибавляла психологу забот.