Шкатулка императора - Александр Асмолов

Вернув письмо в шкатулку, Хосе-Луис потянулся к библии. Она явно лежала на своем месте. Перегородка внутри была сделана с расчетом именно для этой книги. Впритык. Возможно, императрица никогда не расставалась со Святым писанием, и шкатулка черного дерева была сделана на заказ. Похоже, тогда о письме мастер ничего не знал, поскольку конверт явно был меньше отведенного для него перегородкой места. Он бы болтался там, в дороге, ведь при Павле I ездили в каретах, и дороги были не всегда ровными. Так обходиться с завещанием императора? Нет, прежде письма тут не было. Узкое, поперек шкатулки местечко не могло предназначаться и для книги.

Мартинес-младший вытащил письмо из шкатулки и стал рассматривать пустое отделение, прикидывая, что бы там могло поместиться. Взяв увеличительное стекло и подсвечивая себе настольной лампой, он стал внимательно изучать внутренние стенки поперечного отделения шкатулки черного дерева. Тут его ждало небольшое открытие. Примерно на треть высоты ото дна шкатулки проглядывалась ровная полоска, словно в отделении всегда что-то лежало, впритык к краям. На крышке шкатулки остался такой же слабый след вмятин. Тут долгое время что-то перевозили с книгой, но никак не письмо.

Влахель даже вспотел, изучая следы на черной шкатулке. То ли настольная лампа была слишком горячей, то ли незримое присутствие монархов и их личных вещей так влияли на любопытного директора, но ему было не по себе. Влахель откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, чтобы сосредоточиться. Что-то подсказывало ему, что он в состоянии разгадать эту маленькую загадку. Он должен был все делать самостоятельно, чтобы пройти весь путь к сокровищам русских царей. Попытавшись представить себе, как супруга Павла I берет библию из шкатулки, Хосе-Луис вспомнил свою мать. Набожная Пилар-Гомес сначала непременно бы перекрестилась на распятье. Стоп!

Вторая супруга Павла I, Доротея Вюртембергская, которой, собственно, и подарили библию, была до замужества католичкой. Влахель предположил, что в продольном отделении шкатулки черного дерева должно было бы помещаться распятье. Дабы убедиться в этом, он рванулся в свою спальню и снял распятье со стены над кроватью. Приложив его к продольному отделению в шкатулке, Хосе-Луис понял, что ошибся. Судя по приметным вмятинам на дереве, рядом с библией долгое время находился тяжелый прямоугольный предмет, четыре угла которого были четко вдавлены в дно шкатулки. Иконой этот предмет тоже никак не мог быть.

Вернув на место распятье, Влахель закурил свою «Фортуну». Он явственно чувствовал, что прикоснулся к тайне. Чужой, значимой и долгое время скрываемой. Ни письмо, ни библия на него не произвели такого впечатления. Именно шкатулка была главной во всей этой таинственной троице. От нее веяло чем-то непостижимым и удивительно притягательным, хотя больше всего информации было о письме. Оно было написано Павлом I своему потомку с каким-то важным поручением или сообщением. Убийство и все остальные события той далекой трагедии на российском троне были загадочны и не очень изучены. Очевидно, у Марии Федоровны было мало времени на какие-то сборы после известия об убийстве мужа. Она взяла для письма первое, что было под рукой – шкатулку, где хранилась ее библия. Александр I, ее сын, пришедший к власти в результате заговора и убийства отца, очевидно, не счел важными эти чудачества и повелел спрятать шкатулку с письмом до назначенного времени в какое-то хранилище.

Историки утверждают, что Николай II ровно через сто лет получил шкатулку и прочитал письмо Павла I. Он был близок со своей супругой Алекс и, очевидно, обсуждал с ней послание. Похоже, они поверили в него, и Алекс в знак признательности взяла библию Марии Федоровны. Возможно, она тоже что-то почувствовала, а, может быть, в библии была записочка для нее. Теперь сказать наверняка трудно. Так или иначе, подаренная Папой Римским библия оказалась у последней русской царицы. Как интересна история, когда касаешься ее собственными руками!

По этому поводу Мартинес-младший даже решил плеснуть себе виски. Оставив дверь в кабинет открытой, он немного повозился у бара и вернулся к шкатулке с большим хрустальным стаканом, в котором позвякивали кусочки льда. Сидя в кресле и с удовольствием рассматривая шкатулку, Влахель медленно отхлебывал из стакана. Касаясь губами его краешка, он словно рассказывал об открытии старому другу. При этом Влахель был уверен, что тот не проболтается, но теперь их было двое. Секреты тем и коварны, что о них непременно хочется кому-то рассказать, но тогда они перестают быть секретами.

Следующей в его расследовании была библия. Застежки из темного металла давно оставили свой след и на ремешке, и на кожаном переплете старой книги. Листы из тонкого пожелтевшего пергамента были исписаны вручную ровными строками. На латыни. В начале каждой главы так же перышком была нарисована миниатюра, очевидно, соответствующая содержанию данного отрывка. Бережно переворачивая страницы, Влахель с благоговением касался подушечками пальцев тонкой кожи и ощущал нечто необычное. Когда же была написана эта книга? Кто корпел над ней днями и ночами, выводя картинки и буквы. Неизвестный монах не оставил своего имени, только цифры. 361. Интересно, это был год окончания работы или порядковый номер библии, написанной в каком-нибудь монастыре?

Изучая под увеличительным стеклом потертые страницы, Хосе-Луис испытывал необычайное волнение и гордость. Сколько рук касались до него этой старой книги. Мастера, изготовлявшие пергамент, переплетчики, писцы, священнослужители, наконец, Доротея и Алекс. Некоторые страницы библии были замяты, другие проколоты чем-то острым у краев строчек, на иных виднелись следы капнувшего когда-то воска, а то и просто разводы. Возможно, от горючих женских слез. Мужчины так не плачут. Да, настоящая реликвия! Кто знает, почему русские так боролись за книгу на аукционе. Могло так быть, что кто-то хотел вернуть ее в какойнибудь православный храм или фамильную часовенку, чтобы молиться на ночь и ощущать то же, что и он сейчас. Века оставили ощутимый отпечаток на библии, это мог утверждать даже не самый рьяный католик.

Нет, нельзя поддаваться эмоциям. Практичный Гридман навряд ли сентиментален, как Влахель. У него просто трезвый расчет. Сокровища царской фамилии! Вот, что влечет этого богатого и сумасшедшего русского. Впрочем, почему сумасшедшего. Он, Мартинес-младший, тоже поддался дьявольскому искушению и стал на путь поиска. И это не голливудский фильм о сокровищах исчезнувшей цивилизации, а русские цари – не выдумка сценаристов. Их деньги все еще лежат в швейцарском банке. Их столько, что можно построить целое государство в Европе и стать его президентом, или, поскромнее – иметь свое княжество, на худой конец, организовать могущественный банк, который смело войдет в число крупнейших в мире. Это, пожалуй, самое разумное.

Тут директора «Эсмиральды» кольнула мысль, что охотников за такими сокровищами тоже немало. И кто-то из них был на аукционе «Кристис» и видел счастливого участника под номером 27, который выложил тридцать миллионов за необычный лот. Так вот почему Гридман не захотел сам участвовать в торгах, а подставил его, Влахеля. Значит, все серьезно. Шкатулка не предмет ностальгических вздохов по утраченной монархии, а хранитель секрета, открывающего доступ к царским счетам. Пока она в руках Мартинеса-младшего, за ним будут охотиться все, знающие о секрете. Когда же он отдаст Гридману шкатулку, письмо и библию, то станет не только ненужным игроком, но и опасным свидетелем. Святая дева!

Глава XX

Мертвое море скорее напоминало пару озер, высыхающих в палящем мареве, чем бескрайнюю водную гладь. Понятно, что на Востоке, где издревле вода считалась мерилом богатства и жизни, даже остатки некогда огромного залива между двух горных хребтов, которые изолировали его от большой воды после какого-то катаклизма, до сих пор называют морем. Раньше длинное ущелье соединялось с Красным морем, теперь же на юге остался только узкий Аккабский залив, заканчивающийся у Эйлата. Через полторы сотни километров на север от него, в ущелье глубиной в пару сотен метров еще видно продолговатое, километров в 25 длиной, озерцо у города Арад. Оно разделено земляными перешейками, покрытыми солью, словно снегом. Еще дальше на север, недалеко от Иерусалима, протянулось тоже продолговатое озеро раза в два больше. Это, действительно, мертвое море, поскольку в таком концентрированном соляном растворе никому не удается выжить, разве что каким-то уникальным микробам.

Впадина между двух горных хребтов, один из которых, восточный, расположен на территории Иордана, а другой, западный, – на земле Израиля, укрывает в себе все, что осталось от древнего моря Тетис. Если бы не шоссе, проложенное вдоль западного берега Мертвого моря, добраться сюда через пустыню было бы очень трудно. Зато теперь тут есть сеть отелей, куда приезжают страждущие со всего мира в поисках исцеления от своих болезней. Уникальный климат в скалистой чаше, на 420 метров ниже уровня мирового океана, где под палящим солнцем изнывает все живое, в том числе и причины многих недугов, притягивает к себе нескончаемые потоки людей, словно паломников на Святую землю.