Семь Зверей Райлега - Ник Перумов

Лицо Тёрна закаменело.

— Она не моя подружка, высокоучёный мэтр Ксарбирус. Я оказываю ей помощь, как оказал бы любому другому.

— Будет сказки-то рассказывать, — отмахнулся тощий алхимик. — Ладно, не теряй времени даром.

Тёрн только кивнул и быстро вышел из лавки. Трувор кинулся за ним.

— Ты что?! Ты что, брат-дхусс?! Что делаешь? Ошейник наденешь? Служить ему станешь? Он же точно тебя заставит такое… такое сделать, что…

Тёрн улыбнулся:

— Пусть себе, брат-тролль. Пусть. И не таких видывали.

— Идём, помогу, — вызвался клосс.

— Спасибо, брат. Вот только…

— Что «только»?

— У меня не только Гончая. С нами ещё и сидха.

— Что-о? — проревел тролль, замирая посреди улицы, точно та самая скала, кою, по преданию, некогда метнул владыка морей Левиафан в парящего над облаками Грифона, не попал, и скала рухнула посреди пустыни, замерев там навеки. — Сидха?! С честным дхуссом?!

— Понимаю, ваши племена враждуют со времён Семи Зверей. Но, брат Трувор…

— Не называй меня братом! Кто водит дружбу с сидхами, тот… тот сам сидха!

Тёрн только печально улыбнулся:

— Твоя вольная воля, Трувор. Спасибо за помощь.

— Аррргх! — только и прорычал в ответ тролль, бросаясь прочь.

Дхусс вздохнул, потом тряхнул головой, словно отгоняя навязчивую мысль, и быстро зашагал к городским воротам. Двое стражников-маэдов проводили его злобными взглядами, но сказать ничего не осмелились.

— Всё в порядке, — появился Тёрн перед ожидавшими его спутниками. — Несём её в город.

— Досточтимый нашёл рекомого травознатца Ксарбируса, опытного в ядолечении? — обрадовался Кройон.

— Совершенно верно, — сухо ответил дхусс. — Давайте, нам надо торопиться. Я постараюсь набросить на нас Плащ Невидимости, но… — Он озабоченно поджал губы и покрутил головой.

— Плащ Невидимости?! — широко раскрыла глаза сидха. — Великие ветра, но это же… Откуда ты знаешь это, ты…

— Неважно, — отрезал Тёрн. — Знаю. К сожалению, не в совершенстве. Поэтому воспользуемся им только в самый Последний момент. До ворот доберёмся так. Мэтр Кройон!

О, легче лёгкого пухаПёрышко-тело твоё;Как дуновение духа,Как заклинанье моё… —

вдруг нараспев выдал демон. — С ходу не смог подобрать должную рифму к «твоё» на вашем арго, — несколько сконфуженно пояснил он. — Поэтому пришлось добавить «моё», хотя вообще-то правильный размер — не мой конёк Предпочитаю…

Альдо эвайри, сан труавайри,Салъо скилайри, энтаро де до! —

неожиданно подхватила сидха. Правда, при этом она очень внимательно смотрела на Тёрна. Дхусс не повёл и бровью.

— Красивая мелодика, — великодушно похвалил мэтр Кройон. — Хотя, как и во всяких смысловых стихах, звукопись страдает. Здесь следует применять аллего…

— Мне кажется, что для поэтических штудий сейчас несколько неподходящее время, — железным голосом произнёс Тёрн.

— О! Прошу прощения у достойнейшего, — вновь сконфузился демон, теперь уже по другому поводу. — Вперёд, друзья, и пусть ветер отнесёт прочь стрелы наших врагов!

— Убавьте патетики, мэтр, — вполголоса пробормотал дхусс, однако его никто не услышал.

Маленький отряд быстро покрыл отделявшее их от городка расстояние. По дороге Тёрн в нескольких словах рассказал о договоре с Ксарбирусом, упомянул и клосса Трувора, сидху заметно передёрнуло.

Какое-то время им ещё пришлось ждать, пока к воротам не подъехала тяжело гружённая повозка. Стражники-маэды открыли створки и вступили в долгие пререкания с припозднившимися купцами по поводу пошлины.

— Теперь внимание, — остановился Тёрн. С небольшого, густо заросшего шипастым кустарником холма в свете двух лун отчетливо просматривались и ворота, и город за крепостной стеной. Нэисс поморщилась — города она, как и положено всякой сидхе, недолюбливала.

Дхусс взял посох наперевес. Бугристые жилистые пальцы с удивительной ловкостью пробежались по отполированной древесине, посох вздрагивал от каждого прикосновения, точно живое существо. Резкие черты лица Тёрна исказились, будто дхусс с трудом сдерживал крик боли.

Вокруг них заклубилось прозрачное, блёклое пламя, изливаясь из концов посоха. Огонь вздыбился, языки его сомкнулись над головами путников, образуя сплошной купол.

— Идём, — сдавленно бросил дхусс. — И быстро.

Вернувшийся на пост тролль Трувор громко распекал своих подручных, чрезмерно увлёкшихся выколачиванием мзды из незадачливых купцов, так что Тёрн, мэтр Кройон со Стайни на руках и сидха беспрепятственно проскользнули в ворота. У демона хватило ума промолчать и задать вопрос, почему они не внесли положенную местным законом плату за вход, лишь когда городские стены скрылись из виду.

— Потому что потому, что кончается на «у», — огрызнулась сидха, продемонстрировав неплохое знание человеческих поговорок.

— Вот эта лавка, — поспешно сказал Тёрн, прежде чем демон успел что-то ответить.

Купол из прозрачного пламени исчез в тот самый миг, когда за мэтром Кройоном закрылась дверь заведения. Надо признать, что появление демона произвело на высокоучёного господина Ксарбируса, обладателя степеней в алхимии, медицине, равно как и отличившегося на службе Высокого Аркана, сильнейшее впечатление. Почтенный медикус коротенько взвизгнул и стал медленно сползать вдоль притолоки. Глаза у него сделались совершенно безумными, все лицо мгновенно покрылось крупными каплями пота.

— Не стоит так волноваться, досточтимый доктор Ксароирус, — холодно прокомментировал Тёрн. — Разрешите представить: мэтр Кройон, поэт, художник и лекарь, отмененный…

— О, прошу многомудрого не преувеличивать моих ничтожных заслуг, — демон церемонно скрестил лапы и скромно потупился.

— С-с-счастлив п-познакомиться, — пролепетал алхимик, не делая никакой попытки подняться.

— Оставим церемонии, — прежним холодным тоном проговорил дхусс. — Вот наша пациентка, мэтр, она нуждается в вашей помощи. Своё слово я помню и не отступлюсь от него даже в малейшей степени.

— А… гм… да-да, конечно, — поддерживаемый Нэисс, травник с трудом встал на ноги. — Н-несите… больную… сюда.

За лавкой оказалось небольшое помещение, почти пустое, если не считать узкого деревянного стола посередине. В углу на жаровне булькало несколько закопченных колб. Рядом стоял табурет, покрытый белоснежно чистым полотенцем, где в строгом порядке разложены были устрашающего вида хирургические инструменты.