Приданое лохматой обезьяны - Дарья Донцова

Вдруг Борис, не говоря ни слова, взял из корзинки пакет картошки и высыпал клубни на пол.

– Офигел? – ошарашенно спросила Люся. – Что ты делаешь?

Боря улыбнулся.

– Ты мне надоела. Лопнуло мое терпение. До свидания, Люся. Я от тебя ухожу и больше никогда не вернусь. Почему мне раньше эта идея не пришла в голову? Отчего я терпел твои издевательства? Не знаю. Сегодня встретил умную женщину, она посоветовала тебя послать. А я подумал: отправлю жену в известное место, так она же вернется! Лучше сам убегу. Прощай!

Люся была настолько ошарашена поступком затюканного мужа, что смогла лишь задать вопрос:

– Кто заплатит за покупки?

Борис двинулся к выходу.

– Не знаю, Люся, – сказал он на ходу. – Я ушел навсегда и унес свои кредитки.

Он исчез за дверью, а жена бросилась за ним с воплем:

– Боренька, я тебя люблю! Подожди, милый!

– Ишь, краса ненаглядная, – громко сказала старуха, стоявшая позади меня, – услыхала про кошелек и перетрухала. Иди, иди, парень, не тебя она обожает, а твою зарплату…

Я вздрогнула. Почему слова старухи показались мне важными? Что в них особенного?

– У вас только булочка и сок? – спросила кассирша.

Я кивнула, заплатила, вышла на улицу, глянула на еду и почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Открыла машину и бросила пакет на заднее сиденье. Аппетит неожиданно исчез. В голову полезли черные мысли.

Мы с Юрой никогда не обсуждаем финансовые вопросы. Я успешный писатель, зарабатываю больше милиционера и никогда не требую от Шумакова класть зарплату в тумбочку. Официально наши отношения не оформлены, и у меня нет морального права требовать, чтобы Юра оплачивал коммунальные расходы, приобретал еду и бриллианты для меня. У Шумакова нет средств на дорогие презенты, но он внимателен и частенько приносит мне милые мелочи. Когда Юра преподнес мне двух плюшевых обнявшихся собачек, у которых на спинах вышито «Love», я была тронута до глубины души. Наверное, я покажусь вам идиоткой, но игрушечная парочка для меня дороже, чем диадема из изумрудов.

А теперь вспомним о деньгах. В основном нашу жизнь оплачиваю я. И уж если совсем честно… Мне тяжело писать книги, они даются с огромным трудом. Меня часто поругивают в издательстве, не прощают ни одного промаха и совершенно точно не подарят и рубля за красивые глаза. Но в «Элефанте» есть звезда, имя ее Милада Смолякова. Мне никогда не потеснить на вершине славы трудолюбивую коллегу – Милада строчит по детективу в месяц. Правда, поговаривают, что за нее пашет бригада литературных негров. Уж не знаю, правда ли это, но читателю все равно, работает Смолякова сама или рулит коллективом. Детективы под ее фамилией обожают и сметают с полок, а мои продаются со скрипом. Я постоянно озабочена поиском сюжетов, элементарно боюсь не сдать вовремя книгу и не получить гонорар. Вот если бы Юра помогал мне финансово, если бы я не взяла кредит, чтобы купить нереально большие хоромы, если бы мне не приходилось постоянно думать о зарабатывании денег… если бы…

Из глаз покатились слезы. Я судорожно порылась в бардачке в поисках бумажных платков, не нашла их и горько зарыдала. Почему с самого детства судьба пинает меня? Вместо любимых папы-мамы, бабушки-дедушки девочке Таракановой досталась сильно заливающая за воротник Раиса! Почему после смерти родителей лучшей подруги Тамарочки я стала ломовой лошадью, а Томочка осела дома и без особых треволнений вела хозяйство?[8] Почему Юра мне нагрубил? Он превращается в подобие Олега Куприна? И какие у нас с Шумаковым отношения? Может, я, как Борис для Люси, просто кошелек Юры?

Голова закружилась, руки затряслись, горло как будто перетянул кожаный ремень, воздух исчез, мне стало холодно, затем жарко.

Минут десять я лила слезы и жалела себя. Потом откуда-то пробился тихий голос разума: «Вилка, что с тобой?» Я взяла бутылку воды, выпила ее одним махом, вытерла лицо и впала в изумление. Со мной случилась истерика. Но какова ее причина? Поверьте, я не принадлежу к породе женщин, готовых капризничать по любому поводу. Что заставило меня внезапно потерять рассудок?

Я попыталась сосредоточиться, но так и не поняла, отчего вдруг принялась проклинать злую судьбу и упрекать Юрасика в неумении зарабатывать. Отлично знаю, что Шумаков не Крез. И я не ищу богатых кавалеров-спонсоров, это не в моем характере. Так почему мне вдруг сорвало крышу?

Может, у меня аллергия? На что? Последний раз я пила кофе еще до беседы с Надеждой Савельевой, несколько часов назад. Поздновато для реакции на этот напиток. Никаких лекарств я не принимала, новую одежду не надевала, косметику не меняла, машину не мыла. Отчего я про автомобиль вспомнила? Поясню. Вскоре после Нового года мне взбрело в голову почистить салон малолитражки, и я отвезла ее на мойку. А когда получила назад, незамедлительно покрылась красными пятнами: химические составы, которые применяются при обработке машин, оказались слишком ядовитыми. Но сегодня-то моя букашка грязная!

Мало-помалу ко мне вернулось спокойствие. Я завела мотор и поехала в сторону дома. Может, злость, которую источала Люся, заразна? Постояла я около бабы и подцепила инфекцию? Глупое предположение. Но ничего более умного в голову не шло. Однако странно, что Юра мне ни разу не позвонил, у него ведь сегодня отгул. Как правило, в редкий выходной день он засыпает меня эсэмэсками, а вечером мы идем в кино или просто гуляем, шляемся по магазинам. Шумакову редко достаются свободные часы, у него плотный рабочий график, я тоже постоянно занята.

Мысли о собственной злой судьбе вылетели из моей головы, их место заняла тревога. Ночью Юре было плохо, он просидел в туалете почти до утра. Правда, потом сказал, что буря в животе улеглась, и заснул. Но, вероятно, у Шумакова начался грипп, он часто стартует с кишечных неприятностей. Я оставила дома больного Юру одного! Решила утереть ему нос! Ну да, задумала сама найти убийцу Кирилловой и Ускова, хотела бросить любимому человеку в лицо: «Ты просил меня не соваться туда, куда не просят, а я не послушалась и узнала правду»…

Виола, как тебе не стыдно!

По щекам покатились слезы. Нога нажала на педаль газа, малолитражка ринулась вперед со скоростью обезумевшей мухи. Меня трясло и колотило, по спине тек пот, руки дрожали, а горло снова перетянуло ремнем.

Глава 23

Едва я вошла в подъезд, как лифтерша Мария Сергеевна ринулась ко мне с воплем:

– Виола! Вы пришли!

По дороге она зацепилась за край паласа, которым застлан холл, пошатнулась, но, к счастью, удержалась на ногах.

Я попятилась. Мария Сергеевна милая тетка, у нее небольшой оклад, поэтому я всегда поздравляю лифтершу с праздниками, без раздумий преподношу ей коробку шоколадных конфет с приложенным конвертом, где лежит скромная сумма чаевых. Лифтерша испытывает ко мне самые светлые чувства, всегда рада меня видеть, но до сегодняшнего дня никогда не бросалась мне навстречу сломя голову.

– Господи! – твердила старушка. – Я места себе от беспокойства не находила! И боялась кому-нибудь сказать! Вдруг посчитают за сумасшедшую и уволят? А у меня маленькая пенсия, где приработок найти…

– Что случилось? – напряглась я.

Мария Сергеевна округлила глаза.

– Юру и ваших гостей, милых молодых людей, унесли инопланетяне!

Первым моим желанием было расхохотаться. Потом я посмотрела на небольшой телевизор, укрепленный на стене холла, и сказала:

– Дорогая Мария Сергеевна, не смотрите ужастики, для вас лучше сериалы «Папины дочки» и «Счастливы вместе».

– Глаза болят, – пожаловалась пенсионерка, – не включаю ящик, новости по радио слушаю. Вот поэтому я и молчала, шум не подняла. Знала, меня примут за психическую больную. А ведь когда представителей внеземной цивилизации увидела, хотела в газету позвонить… Или надо было правительству сообщить? Но меня остановила мысль: посчитают за придурочную, сдадут в сумасшедший дом.

Я нажала на кнопку лифта, вошла в кабину и пообещала старушке:

– Сейчас привезу вам отличный чай. Пью его, когда голова болит. Никакой химии, травяной сбор.

Подъемник плавно сдвинул двери и понесся вверх, Мария Сергеевна не успела отреагировать на мои слова.

Подойдя к своей квартире, я начала искать ключи. Ну почему производители сумок не додумались сделать в них освещение? Если вы открываете дверку холодильника, то внутри вспыхивает лампочка. Отчего бы не применить эту замечательную идею к сумкам? Несчастные девушки роются впотьмах в глубоких торбах, а нужная вещь никогда не попадается под руку сразу!

Пальцы нашарили брелок. Ну наконец-то! Я выпрямилась, хотела воткнуть ключ в замочную скважину – и уронила связку. Между косяком и створкой белела бумажка со штемпелем и надписью «Опечатано «НГСЦЗНоИиЭ Мармонид». Несколько минут я тупо изучала непонятные слова, потом бросилась к лифту.

Марья Сергеевна сидела на стуле с закрытыми глазами. Я закричала: