Полынь и мёд - Лина Манило
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Плащ летит на пол и на нём, кажется, я утром не досчитаюсь пояса и парочки пуговиц, но кому какое дело? Платье постигает та же участь, и я вовсе не уверена, что смогу когда-нибудь носить ту порванную тряпку, в которую оно превратилось. Да плевать, в самом деле.
– Блядь, ты даже красивее, чем я мог представить. Чёртово совершенство.
Я смущаюсь, мне хочется прикрыться под жадным взглядом чёрных глаз, но Рома обхватывает мои запястья одной своей ладонью и заводит их над моей головой, пресекая любые попытки сбежать.
– Не смей от меня прятаться, поняла?
А в глазах такая буря эмоций, что мне больно смотреть. Мы давно уже перестали себя контролировать, сошли с ума, превратившись в двух первобытных животных. И в мире не существует сейчас ничего, кроме нас – тех, кто до ломоты в теле и искр перед глазами хотят друг друга.
Я обездвижена, мои руки скованы его ладонью, и в этом есть что-то острое и до боли волнительное. И Рома будто бы угадывает все мои мысли и тайные желания, не торопится отпускать. Напротив, ещё сильнее сжимает запястья, чтобы точно никуда не вырвалась. А я и не пытаюсь.
Он снова целует меня, этим убеждая окончательно, что сбежать не выйдет. И я упиваюсь этим поцелуем, словно пью изысканный нектар. Его вкус будоражит моё женское естество, и я вся во власти этого момента.
– Охренеть, – выдыхает Рома, когда одним ловким движением расстёгивает мой бюстгальтер, и грудь моя оказывается вся перед его взглядом.
И там всего лишь полная двойка, но Рома смотрит на неё так, будто бы ничего красивее на самом деле в этой жизни не видел. И я сама начинаю верить, что красива, точно древнегреческая богиня – женщина, сводящая с ума таких красивых мужчин.
Когда горячие губы смыкаются вокруг моего соска, я рассыпаюсь миллионами осколков и поддаюсь вперёд, бесстыдно впитывая жадные ласки. Его губы мягкие и так правильно ощущаются на моей коже, и все звуки – пошлые и неприличные – заводят до головокружения. Рома томит меня, заводит за черту, будто бы проверяет на прочность. А я истекаю соками, горю для него и пылаю в его руках.
– Пожалуйста, – говорю, не выдерживая, и Рома прикусывает мой сосок, хитро глядя снизу вверх.
– Никогда не умоляй меня, – говорит, и его губы покрывают в коротких паузах между словами кожу на ключицах, поднимаясь выше, ещё выше, пока не оказываются рядом с моими. Дыхание в уголке губ, а я обнимаю его за шею, чувствуя себя отчаянно смелой и бесконечно властной.
– Никогда. Не. Умоляй. Тебе достаточно просто сказать о своём желании, и я весь твой. До каждый чёртовой молекулы.
Слова, сказанные мужчиной в порыве страсти, – плохой аргумент, но на секундочку я позволяю себе верить.
– Возьми меня, – не умоляю больше и не прошу. Требую.
Рома хищно улыбается и подхватывает меня под ягодицы. Сжимает пальцами воспалённую ласками кожу, а я тихо вскрикиваю, балансируя на грани тупой боли и острого удовольствия. Трусь влажным естеством, ещё скрытым шёлковой тканью, уже насквозь мокрой, о его живот. Литвинов тихо шипит и тащит меня куда-то, но я совершенно не разбираю дороги. Перед глазами мутная пелена, а желание настолько сильное, что подташнивает. Никогда и никого я так не хотела. Я даже не знала, что так вообще возможно.
Я падаю спиной на кровать, а она мягкая и пружинит подо мной, но Рома не даёт мне времени оценить перемены в местоположении – опирается руками по обе стороны от моей головы, а я путаюсь пальцами в застёжке его брюк. Но, хвала моей координации, всё-таки получается справиться с тугой пуговицей и молнией.
– Ты не носишь белья, – констатирую факт, смыкая пальцы вокруг мужского члена. Большого и горячего, и на миг даже пугаюсь, что не смогу принять его полностью.
– Тебе показалось, – усмехается и проводит языком по моей ключице, а я обхватываю его ногами за талию, впечатываясь в него, не разлепить.
– Нетерпеливая, – тихо смеётся и перекатывает меня на живот. Тихий шелест, глухой звук упавших на пол штанов, но всё это я воспринимаю, будто происходит не со мной. Внутри меня распускает лепестки огненный цветок, и лишь об этом могу думать.
Сминаю в кулаках светлую простыню, когда головка члена уже кружит вокруг влагалища, задевая чувствительную точку. И я не выдерживаю: подаюсь вперёд, показывая, чего именно хочу. Показываю, потому что говорить я, кажется, вовсе разучилась.
И в этот раз Рома не требует от меня слов. Он делает то, чего нам обоим слишком хочется. И когда погружается полностью, растягивая тугие стенки под себя, я понимаю, что зря боялась. Его член словно был создан для меня – идеальный.
– Не больно? – доносится сквозь шум в ушах, а я отрицательно мотаю головой, а волосы падают на лицо.
– Отлично, потому что я при всём желании не смогу уже остановиться.
Его голос глухой и хриплый, а движения всё более жадные и напористые. Я выгибаю поясницу под каким-то до этого неведанным мне углом, чтобы проникновение ощущалось ещё острее и сладостнее. Рома одной рукой собирает мои волосы в кулак, а второй поддевает под живот, притягивая меня ещё ближе. Я вся в его власти, мне не выбраться, а я уже и не хочу. Лишь бы чувствовать этот момент и нас двоих.
– Ты такая тугая, с ума сойти можно, – разносится его голос вокруг, а я краснею, кажется, настолько, что кожу головы огнём печёт.
– Это просто кто-то сильно большой.
– Ха, я идеальный, – озвучивает мои мысли, хрипло смеясь, входит резко, до упора и на мгновение замирает.
Но после… после Рома точно с цепи срывается, и я ловлю нужный ритм, словно только этим всю жизнь и занималась. Его член задевает внутри меня такие точки, о существовании которых я даже не догадывалась, и это подводит к краю, за которым, знаю точно, моя смерть от переизбытка эмоций.
Но
