Медвежьи сны - Светлана Смолина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он поднял бровь, и женщина поделилась с ним своими мечтами, и шептала на ухо так долго, что пес устал сидеть и стал заваливаться на бок. Они оба рухнули на ковер и провалялись так, ничего не делая и глядя в потолок, целый час, пока Маруся не спохватилась, что ей скоро на работу, и не начала носиться по квартире, как кошка за клубком.
В ресторане хозяин так и не появился. И она пела впервые за много месяцев не для него, испытывая жгучую обиду. Завсегдатаи и гости услышать этого не могли, а Филька слышал и все время норовил заглянуть в зал, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.
На обратном пути Маруся спела ему детскую песенку про собаку, но он смотрел недоверчиво и окончательно утвердился в своих подозрениях, когда она, проходя мимо хозяйской машины, в которой спал верный Костя, вдруг начала всхлипывать и еще долго ревела в ванной, закрывшись на замок. Пес лежал в прихожей и ждал, чем закончится дело. Но она забралась в постель, похлопала по одеялу, приглашая его занять свое место, и уснула почти сразу, свернувшись клубком, как кошка.
А утром зазвонил будильник. Филька не сразу понял, что за оглушительный кошмар ворвался в их предрассветные сны, но Маруся ткнула его локтем и заявила, что будильник не прихоть, а необходимость. И что надо ехать за подарками, нравится им это обоим или нет. Фильке явно не нравилось, и, скорее всего, ей тоже, потому что она всячески тянула время, приготовила яичницу, помыла тарелки после завтрака, взялась зачем-то перекладывать белье на полках в шкафу, но потом решительно оделась и потребовала от него послушания и терпеливого отношения к толпам покупателей, которые осаждали улицы городов в канун праздника.
– Ты только посмотри! Он еще спит! – сказала она, кивнув на хозяйскую машину. – Он там поселиться решил, не иначе. Впрочем, эти двое друг друга стоят.
Люська, с ее громким смехом и тяжелыми запахами духов пса не интересовала, а Дмитрия Алексеевича пес считал неплохим мужиком, невзирая на то, что тот громко разговаривал, от него пахло табаком и иногда водкой. Впрочем, он почти не замечал собаку и постоянно замечал Марусю, подчас вызывая у Фильки острое чувство ревности. Но в целом ничего против хозяина города пес не имел. Мужчина приходил и уходил, и ничего в их жизни не менялось. Но когда Маруся принималась мечтать вслух о его приезде и о том, как все у них будет, Филька исправно вилял хвостом, показывая хозяйке, что если ей так уж хочется все время думать о пустяках, то ему не трудно выслушать. В отличие от нетерпимого Дмитрия Алексеевича его болтающие женщины вовсе не раздражали.
Зато бесили магазины, откуда она возвращалась с пакетами и сумками, пропахшая чужими радостями и огорчениями. Он не желал ждать ее в машине, просился выйти и быть рядом, обещая не наступать на ноги и не огрызаться, если толкнут. Он готов был даже к поводку и наморднику, но она уходила одна, возвращалась, снова ехала и опять уходила. Зато обед она принесла в машину, и они жевали куриные крылышки, жареную картошку и пирожки с сыром, и Филька, не стесняясь, съел львиную долю, потому что устал несравнимо больше.
– Поедем домой, собака! – наконец сказала она, вытирая пальцы влажной салфеткой. – Мы такие молодцы, все-все с тобой купили!
Но домой, конечно же, сразу не получилось, потому что надо было отвезти в интернат два огромных мешка с конфетами и какие-то коробки, в которых, как она объяснила, были настольные игры. Во что можно было играть на столе, Филька представить не мог, поэтому просто крутился под ногами, мешая доставать вещи из багажника. А когда она поскользнулась, он ухватил зубами за рукав ее дубленки, решив, что это начало игры. Но она играть не стала, хотя и ругаться не стала тоже, просто заглянула ему в глаза и провела твердыми пальцами по лбу между ушами. И тогда он увидел, что ей плохо. По-настоящему плохо и больно, а она улыбается, чтобы не заплакать. Он тихонько заскулил и больше не пытался играть, проигнорировав набежавших детей.
Слава богу, машина с Костиком исчезла, как мираж в пустыне, и Маруся с каменным лицом поднялась в квартиру, бросила сумки посреди комнаты и свалилась на подушку.
– Как же я вымоталась… просто кошмар! А мне петь вечером. Ой, и днем тоже… Ты представляешь?
«Представляю!» – зевнул пес и полез на постель.
Телефон зазвонил, как всегда, не вовремя. Они спали, обнявшись, и Маруся долго не могла сообразить, где она и где звонит. Наконец, мобильный нашелся на полу возле тумбочки, и знакомый голос как ни в чем не бывало поинтересовался:
– Надеюсь, пообедать со мной ты сможешь?
– А сколько времени?
– А где ты была все утро? – в свою очередь не замедлил спросить хозяин.
– За подарками ездила. Господи, у меня же в пять концерт…
– Я отменил твой концерт. Сейчас четыре, я приеду через час.
– Как отменил?
От испуга она проснулась и села в кровати, озираясь вокруг.
– Царским указом, – без улыбки заявил он. – За подписью и печатью. Собирайся, мы едем обедать.
Маруся повалилась обратно на подушку и зажмурилась, выпустив телефон из ослабевших пальцев.
– Не надо бы мне с ним ехать, как думаешь? – спросила она у пса, который вовсе не собирался вставать из-за какого-то сомнительного звонка. – Но он концерт отменил, теперь уж не отверчусь.
Спросила и как ни в чем не бывало принялась крутиться перед зеркалом, выбирая наряды. Филька морщил лоб и поигрывал бровями, глядя на ее ужимки, и даже тявкнул, когда она запела что-то веселое. Маруся выбрала короткую строгую юбку, тонкий белый свитер и высокие сапоги. В этом наряде она себе нравилась и казалась лет на десять моложе. Когда раздался звонок в дверь, она была уже полностью одета и, не дав ему оказаться в квартире, вышла на лестницу.
– Боишься остаться со мной наедине? – спросил он, удержав ее за воротник.
– А надо?
– Я бы на твоем месте боялся.
– Хотела бы я посмотреть на тебя на моем месте.
– В другой жизни, если встретимся.
– Мы еще и в этой не расстались, – беспечно отмахнулась Маруся и пошла к лифту.
В ее машине пахло жареной картошкой и курицей. Он поморщился, когда заметил раскрошенные косточки на коврике пассажирского сиденья. Маруся поймала его неодобрительный взгляд, молча пожала плечами и спросила, куда ехать.
Он увез ее в какой-то поселковый трактир на трассе, где хорошо готовили борщ и пельмени, и, не слушая возражений, заказал кучу еды.
Когда официант отошел и дымок зажженной сигареты устремился вверх, Маруся заговорила первой.
– Ты выспался?
– Выспался и поработать успел. Конец года, каждая минута за час идет. Кстати, о конце года. Завтра я везу тебя в лес.
– Ты решил избавиться от меня? – с улыбкой предположила Маруся.
– Новогоднюю ночь ты будешь встречать со мной в лесу, – не терпящим возражения тоном распорядился Дмитрий Алексеевич.
– У меня совсем нет выбора?
– Если ты снова собралась со мной спорить…
– Я иду с тобой в лес встречать Новый год, – с улыбкой согласилась Маруся. – Обещаю.
– Я и не сомневался, – беззлобно проворчал он и достал другую сигарету. – А теперь расскажи мне все по порядку.
– Что рассказать?
– Начни с детей.
– С детей?
– Например, почему тебя понесло в интернат, – пояснил он. – Вот как есть, все и расскажи. Зачем, когда и что дальше.
– Я не знаю, что дальше, Дима, – по-женски непоследовательно ответила она и виновато пожала плечами. – Но эти двое, когда я их увидела вместе… Такие встречи случаются не просто так. Я не знаю, зачем они мне, и понятия не имею, что будет. Но Димка… он такой искренний и такой несчастный, а Маша быстро взрослеет… Я смотрю на них и думаю, что у меня тоже могли быть дети. Как раз такого возраста, может, чуть старше. Но у меня нет детей, а у них нет родителей. И с ними жизнь обошлась куда хуже, потому что дать и отнять… Ну, ты понимаешь…
– Нет, – сказал он и накрыл рукой ее пальцы, нервно барабанящие по столу. – Я не понимаю, Машка. Я ничего в тебе не понимаю. Ты потратила все свои деньги на благотворительность, и ничего глупее я в жизни не видел, потому что случись что, и у тебя ни гроша за душой. Ты уехала из дома и перестала быть богатой, а продолжаешь жить, как жена патриция. Но твои доходы – это даже не средний класс, это нищета. Почему ты тратишь все на чужих детей? Ты не похожа на чокнутую альтруистку. Ты любишь дорогие машины и умеешь выбирать стильные вещи. Но когда твоя машина станет хламом, тебе придется опуститься на несколько ступенек ниже, а потом еще ниже. А потом ты превратишься в сумасшедшую старуху, которая кормит собак и голубей на улицах и раздает чужим детишкам конфетки. Ты этого хочешь, да, Машка?
– Я просто живу, Дима, – ответила она, ужаснувшись нарисованной картине. – Я не думаю о том, что завтра могу заболеть или состариться. Если об этом думать, сразу хочется умереть.
– Даже если об этом не думать, то все равно можно заболеть. И ты обязательно состаришься и даже умрешь в свое время. Но между этими событиями должно быть что-то еще.