Медвежьи сны - Светлана Смолина

После дня милиции, который местная власть в погонах с размахом отгуляла в ресторане, вынудив Марусю продержаться на сцене лишние два часа, короткие ноябрьские дни стремительно понеслись к новому году. Казалось, дням рождения, свадьбам и корпоративным праздникам не будет конца. Марусю рвали на части местная администрация, больница, дом престарелых, крупные коммерческие фирмы, пожарная команда и даже частный детский сад. Она отказывалась так долго, как могла, но, в конце концов, сообщила всем желающим, что работает по контракту и что она готова выступить на всех получивших разрешение праздниках, если заинтересованные организации смогут договориться с ее работодателем.

Буквально на следующий день ее завалили бумажками, подписанными собственноручно хозяином, где он не возражал против участия Марии Климовой в концертных программах указанных организаций на условиях получения основным работодателем пятидесяти процентов от причитающегося примадонне гонорара. «Сутенер! – всхлипнула она, раскладывая разрешения по датам. – Продал меня, как свою собственность! До Нового года чуть больше месяца, а у меня двадцать три выступления днем и каждый вечер в ресторане. Кажется, скоро я возненавижу пение!»

Ей пришлось перенести свои встречи в интернате на утро, а от некоторых занятий с Витькой временно отказаться, сообразуясь с плотным графиком концертов. Его отцу она клятвенно пообещала, что после каникул они возобновят учебу в прежнем режиме, а Фильке, едва за гостями закрылась дверь, что, даст бог, с таким режимом она до праздников просто не доживет. А с покойника взятки гладки, да, собака?

В первый день календарной зимы, оставшийся на удивление свободным от концертов, она слушала вольный пересказ «Робин Гуда» на английском языке, который Витька подготовил из рук вон плохо. Маруся вздыхала, ерзала на стуле и то и дело поправляла нерадивого ученика.

Когда звонок сообщил, что незваные гости пришли с визитом, Маруся с облегчением прервала Витькин косноязычный рассказ и, подивившись на ворчащего Фильку, без лишних вопросов открыла дверь.

– Здравствуй, Маша! – Дмитрий Алексеевич пристрастно осмотрел ее с головы до ног. – Ты все хорошеешь.

– Не с чего. Я очень устаю, – с набатом в груди пролепетала она, пытаясь взять себя в руки.

– Значит, усталость тебе к лицу. Впустишь?

– Не сегодня, Дима.

– «Не сегодня» уже было, – напомнил он, набычившись. – Или для меня теперь каждый твой день «не сегодня»?

– Не придумывай, пожалуйста. Приходи… – Она запнулась, вспоминая свое сумасшедшее расписание. – В следующий четверг.

– Ты издеваешься? – возмутился он и, подвинув ее плечом, прошел в прихожую.

– Дима, так нельзя… – растерялась женщина.

– Мария Николаевна! – Радостный Витька высунулся из кухни. – Я вспомнил, как там дальше.

Дмитрий Алексеевич подобрался, как зверь, и наморщил высокий лоб.

– А этот оболтус что тут делает?

– Я музыке учусь! И английскому! – бесхитростно сообщил Витька.

– Ах, вон оно как! Английской музыке! – Хозяин кинул пальто на вешалку и двинулся в кухню. – Ну-ка, посиди в сортире, Элтон Джон, пока я с училкой потолкую. И воду включи, понял?

– Дима, в чем дело? – заволновалась Маруся. – Зачем ребенок должен сидеть в туалете?

– Ему незачем греть уши на наших с тобой разговорах.

– Но у нас урок! – попыталась вразумить гостя хозяйка, глядя в спину послушному Витьке.

– И как это понимать? – спросил мужчина, когда в ванной зашумела вода. – Это еще что за ошибка природы?

– Он учится, – подтвердила Витькину версию Маруся. – Его отец просил…

– Его отец! Ты не забыла, что не можешь работать, где тебе вздумается?

– Я не работаю в конкурирующей фирме.

– Это вообще не обсуждается!

– То есть, если я перестану брать с ученика деньги, я не нарушу условия контракта?

– Ты спятила? Ты будешь учить балбеса даром? И что изменится, кроме того, что ты будешь работать бесплатно, как раб на галерах?

– Но ты же сам сказал…

– Сказал, например, что мне не нравится, когда в квартиру ходят все подряд!

– Но это моя квартира, не забывай, пожалуйста, – с обидой напомнила Маруся. – И я сама выбираю, кого принимать.

– Уж ты выбрала! К тебе три раза в неделю ходит женатый мужик!

– Ко мне ходит мальчик. Стой, а откуда ты знаешь про три раза?

Дмитрий Алексеевич вздохнул и демонстративно поднял брови, как психиатр, убедившийся, что пациенту еще далеко до выписки.

– И про цветы с конфетами тоже знаю. Это маленький город, все на виду. Так что насчет папаши?

– А что насчет тебя? – не сдержалась она. – Что думает местная публика о твоих визитах ко мне?

– Мне плевать, что они думают! – окрысился он. – Заканчивай с этими занятиями!

– Я не могу сидеть без дела.

– У тебя ближайший месяц по часам расписан!

– Да, ты постарался! Но мне скучно тут.

– Ну так вышивай, книжки читай, в солярий ходи! – принялся фонтанировать идеями хозяин. – Да хоть в потолок плюй! Но связь с женатым мужиком…

– Откуда связь? – схватилась за голову Маруся, но его хмурый вид не оставлял места для маневра и она сдалась. – Хорошо, я скажу Олегу, чтобы больше не приходил.

– Ах, Олегу! Ну, конечно, Олегу!

Казалось, от ее мнимой покорности он завелся еще сильнее, нисколько не скрывая своей ревности.

– Дима, зачем ты слушаешь бабские сплетни? Ты же знаешь…

– Хочешь учить ребенка, пусть он ходит один. Без отца! – отрезал хозяин.

– Да сдался мне его отец! – возмутилась она, с какой-то странной тоской подумав, что осторожный и влюбленный Олег совершенно теряется на фоне этого трудного человека, который понятия не имеет, что такое влюбленность.

Но тема была исчерпана, и Маруся поспешила вызволить Витьку, который с опаской косился на сурового гостя, сидящего с сигаретой на подоконнике. Когда же беззаботный Витькин отец объявился на пороге с очередным тортиком, Дмитрий Алексеевич с непроницаемой улыбкой алтайского медведя-шатуна поинтересовался, какого черта он не работает, а таскается к женщине, отвлекая ее от подготовки к вечернему выступлению. И что об этом думает мать ребенка? Спустя пять минут, дважды вспотев и сто раз прокляв и английский, и музыку, вовсе уже не такой счастливый отец прихватил отпрыска и, не дождавшись лифта, поспешил вниз по лестнице. Он никак не мог избавиться от навязчивой цитаты из «Бременских музыкантов» и обещал себе «никогда не возвращаться в это проклятое место», адаптировав сказочную клятву к альтернативной лексике и народным оборотам.

– Теперь ты доволен? – спросила Маруся, когда за бледным Олегом закрылась дверь. – Он больше не придет.

Дмитрий Алексеевич без слов дернул плечом и полез за новой сигаретой. Впервые за два месяца они остались наедине, не считая безмолвного свидетеля, меланхолично лижущего лапу в углу прихожей.

– Я сегодня ночью уезжаю, – как бы между прочим вспомнил хозяин и, пытаясь скрыть неловкость, покашлял.

– Не было необходимости сообщать об этом лично, – с прохладцей ответила Маруся и заправила за ухо непослушную прядь.

– Не было, – согласился он. – Но я давно хотел зайти.

– Будешь кофе?

Марусе не хотелось никаких разговоров, способных снова вывести ее из душевного равновесия. Она не без сожаления думала, что только что лишилась верного поклонника, с которым могла бы без особенных сложностей и терзаний встречаться, заполняя вакуум бессмысленного существования в чужом для нее мире.

– К черту кофе! – Он грохнул ладонью по столу и сжал пальцы в кулак, будто прочитал ее крамольные мысли. – Я хотел спросить, пока не уехал.

– О чем?

– Ты знаешь…

– Нет.

Она с подчеркнутым вниманием подождала, пока он озвучит свой вопрос, но он только смотрел зверем и не давал ей шанса догадаться. Но едва она взялась за приготовление кофе, мужчина загородил ей дорогу и мягко развернул к свету, чтобы видеть ее глаза.

– Маш, не валяй дурака. Скажи, что ты передумала.

– Дима, прошло столько времени…

– Ладно, давай по-другому, – с несвойственным ему терпением продолжил он. – Что ты решила насчет нас?

– Ты снова! – воскликнула она, заливаясь румянцем, как девочка. – Нас с тобой не существует. Есть я и есть ты.

– Даже если и так, – не стал упираться он. – Но я хочу, чтобы все изменилось и ты была со мной.

– В каком качестве, Дима? Мне сорок три, и я выросла из амплуа подружки на ночь.

– Я пропустил твой день рождения, – вздохнул он, резко поменяв тему. – Что ты хочешь в подарок?

– Чтобы все осталось, как есть, – секунду подумав, ответила она. – Я не хочу ничего менять.

– То есть лучший подарок – уйти из твоей жизни? – криво усмехнулся он.

– Разве ты был в моей жизни, Дима? Мы изредка пересекались… а потом ты исчез на два месяца…

– Ты в любой момент могла позвонить.

– Я не могла.

– Если бы ты на самом деле хотела меня видеть…

– Я хотела и ждала, – призналась она, подняв на него искренние глаза. – А ты даже в ресторан не приходил.