Пропавшие девушки - Джессика Кьярелла
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я не хотела задерживаться. Я выпила три бокала виски на пустой желудок, а моя старшая сестра, возможно, лежала сейчас в морге.
— Уверены? — спросил Кэри. — За счет заведения. Если составите мне компанию, пока буду закрывать.
«Иди домой, — прошептал голос у меня в голове. — Иди домой, иди домой».
Словно та мантра, к которой я прибегала во время ночных кошмаров. «Проснись, проснись, проснись».
Я вернулась домой через два часа. Ноги подгибались, и меня все еще била дрожь. Я скинула кроссовки и пошла прямиком в ванную, надеясь, что не разбужу Эрика, пробираясь в носках по спальне. Если он не спал, то ничем этого не выдал, когда я тихо закрыла за собой дверь.
Я старалась не думать о кладовой в баре, о пластиковых ящиках, черном резиновом настиле и неоновых отсветах музыкального автомата за дверью, окрашивавших кожу Кэри то в зеленый, то в синий, то в оранжевый. О том, как у меня едва ли не кружилась голова от жара и желания, как я дрожала в тесном пространстве и пьяно смеялась, уткнувшись в потертый ворот футболки Кэри.
Не зажигая свет в ванной, я стянула с липкого от пота тела одежду для бега, включила душ и шагнула под холодный поток прежде, чем он успел нагреться. Вымыла голову шампунем, выплеснула на себя гель для душа. Прополоскала рот и сплюнула. Повернула кран, чтобы вода оставалась бодряще холодной. В темноте из глубин памяти возник образ моей комнаты в студенческом общежитии. Без кондиционера холодный душ мог согнать жар с кожи на краткий миг, лишь до тех пор, пока я снова не выходила в душную жару крошечной общей комнатки. Той ночью я чувствовала то же самое. Как будто даже мурашки скоро исчезнут, как будто мне достаточно лишь сделать шаг назад в темноту, на секунду отвлечься, и меня снова поглотит жар.
Теперь же, стоит мне зайти в «МакГинтис», где, по словам Сильвии, детектив Олсен расслабляется после работы, я вспоминаю ту ночь. Почему-то запах разливного пива и громкий звук телевизора навевают воспоминания. Я скучаю по тому старому бару. По тому, как жила раньше.
Поднимаю глаза и замечаю, что верхняя часть девятого иннинга бейсбольного матча все еще продолжается. Играют «Кабс». Я надеялась, они уже закончили проигрывать, но, похоже, они намерены слегка растянуть пытку, поэтому сажусь у края стойки и заказываю «Олд Стайл». «МакГинтис» — типичная районная забегаловка, зажатая между мексиканским рестораном и магазином спиртного. Здесь тесно, поместилась только барная стойка и несколько столиков впереди плюс доска для метания дротиков и древний на вид автомат для пинбола сзади около туалетов.
Детектива Олсена я замечаю сразу. Он сидит с группой мужчин за столом ближе к задней части зала, и хотя они с приятелями одеты в гражданское, по ним сразу видно, что это копы. Не уверена, заметил ли он меня, но практически чувствую, что привлекла внимание одного из его дружков. Это как шестое чувство. Друзья в колледже дразнили меня из-за этого. Это чувство — порождение страха, который я испытывала всю жизнь, привычки присматриваться к мужчинам вокруг меня куда более внимательно, чем это необходимо девочке-подростку. Привычки искать лицо, которое смогу узнать. Оглядываться в ожидании опасности. Я всегда могу определить, обратил ли мужчина на меня внимание, преследует ли меня кто-нибудь.
Поэтому меня совершенно не удивляет, что приятель Олсена садится за стойку рядом со мной.
— Эй, Джон, можно мне еще? — обращается он к бармену с совершенно неуместным чикагским акцентом, который дает понять, что ему стоило бы находиться в Саутсайде и болеть совершенно за другую бейсбольную команду. Но, как и везде в этом городе, акцент выражает социальный статус. А этот мужик — коп, чистый представитель рабочего класса и гордится этим, даже если сегодня он не на службе.
— Еще виски? — спрашивает бармен.
— Не, я буду то же, что она.
Он указывает на мой стакан. Интересно, он заметил, что староват для меня минимум лет на десять? На вид ему где-то под пятьдесят, подбородок уже обвисает, а прилизанные волосы выдают поклонника Донни Браско[19]. Сомневаюсь, что клюнула бы на такого мужика даже в один из своих худших дней.
— Что пьешь? — спрашивает он.
— «Олд Стайл», — отвечаю я.
Достаю телефон и делаю вид, что проверяю сообщения. На одном из закрепленных над стойкой телеэкранов подающий команды «Кабс» попадает по ноге бьющему. Вокруг меня раздаются стоны и проклятия.
— Говорил же, клоузер из этого парня никакой, — бросает через плечо сидящий рядом со мной коп, обращаясь к товарищам. — Ты это смотришь? — спрашивает он меня, указывая на экран. Я вижу, что он пьян.
— Я кое-кого жду, — отвечаю я, не убирая телефон.
— Не поклонница «Кабс», да?
— Не сказала бы.
Я говорю тихо. На мне вязаный сарафан и джинсовая куртка, в которую я демонстративно кутаюсь, надеясь, что хоть один из копов за столом заметит мой дискомфорт и уведет приятеля. Надеясь, что это привлечет внимание Олсена и он узнает меня.
— Ну, и где твой друг? Заставляет тебя ждать, — говорит коп.
Бармен ставит перед ним стакан пива.
— Он скоро подойдет, — отвечаю я.
— А, значит, все-таки он, — говорит коп. — Твой парень?
— Нет, — еще тише отвечаю я.
Почему-то подобных типов всегда привлекает кротость. Они думают, что могут своей наглостью завоевать расположение женщины или по крайней мере оказаться таким образом в ее постели.
— Нет? У тебя нет парня?
Теперь он положил руку на спинку моего стула, и эта поза куда интимнее, чем позволяет ситуация. От него резко пахнет сладостью одеколона и потом. Слышу, как один из его приятелей окликает его из-за стола.
— Прошу прощения, — говорю я, указывая на телефон. — Я вроде как хочу побыть одна.
Коп слегка отстраняется и фыркает.
— Ах, вот как, — говорит он.
— Ничего личного, — торопливо добавляю я, потому что знаю, что безразличие лишь сильнее заденет его эго.
— Нет, конечно, нет, — тоном, полным сарказма, произносит он. Предвижу, что сейчас он начнет мне кое-что втолковывать. — Знаешь, это районный бар. Как правило, люди приходят сюда, чтобы пообщаться с товарищами и соседями.
— Я просто встречаюсь кое с кем, — говорю я.
Чувствую, что за нами уже наблюдает бармен. Симпатичный мужчина средний лет, из тех, что задерживаются на подобной работе, потому что всем нравятся.
— Ага, ну пока-то можно вести себя подружелюбнее, или я слишком многого прошу? — спрашивает коп и
