Ребекка с фермы «Солнечный ручей» - Кейт Уиггин

Однажды в один из тех холодных весенних дней, когда природа и фасоны одежды навевают на нас невеселые мысли, Адам Лэд шел по улице Бостона. Неожиданно его взгляд остановился на ярко-розовом зонтике, развернутом в витрине одного из магазинов. Этот зонтик обращал на себя внимание многих, напоминая о том, что холода рано или поздно кончатся и наступит лето. Адаму этот зонтик напомнил цветущую яблоню. Сквозь белую льняную изнанку струился ярко-розовый свет, по краю бежала пушистая каемка кремовых и розовых тонов, а рукоятка была зеленого цвета. Глядя на зонтик, Адам сразу вспомнил одно из признаний Ребекки — о том, как маленький розовый зонтик, посланник европейской моды, оказался случайно занесен в ее бедное детство, как восторгалась она этим хрупким украшением и какой трагический, жертвенный конец был ему уготован.

Адам зашел в магазин, купил экстравагантную безделушку и тут же послал ее в Уорехам, не сомневаясь, что подарок придется Ребекке по душе. Он представлял, какой радостью загорятся ее глаза, как хороши будут ее волосы на фоне этого яблоневого шелка. Через час он спохватился и купил еще один, голубой, — для Эммы Джейн. Пришлось поскорее отправлять вдогонку вторую посылку. Вечно он забывал, что у Ребекки есть любимая подруга.

Вот волшебная история Ребекки, написанная днем, а вечером отданная мисс Максвелл.

Жила когда-то измученная трудами и униженная бедностью Принцесса. Она обитала в хижине на столбовой дороге, соединяющей два больших города. Конечно, она не была совсем уж несчастна. Жили тысячи людей более несчастных. Но Принцесса была такой маленькой и хрупкой, что те горести, которые она переносила, и та работа, которую делала, были ей не по силам.

Дом Принцессы стоял возле самого леса. В ветках деревьев неумолкаемо пел ветер, и сквозь листву едва просачивался солнечный свет.

И однажды Принцесса, наработавшись в поле, присела отдохнуть возле столбовой дороги и увидела вдалеке облачко золотистой пыли. Это приближалась золотая карета, в которой ехала Добрая Волшебница: она держала путь ко двору Короля.

Неожиданно карета Доброй Волшебницы остановилась у двери маленькой хижины, где жила Принцесса. Хотя Принцесса и слышала про сказочных волшебниц, она никогда не думала, что одна из них вдруг предстанет перед ней.

— Ты очень устала, маленькая Принцесса. Отчего бы тебе не пойти отдохнуть в зеленую прохладную рощу? — обратилась Добрая Волшебница.

— Потому что у меня нет времени, — сказала Принцесса. — Мне уже пора браться за плуг.

— Вот этот плуг, что возле дерева? Не слишком ли он для тебя тяжел?

— Да, он тяжел, — отвечала Принцесса, — но я люблю взрезать мягкими бороздами тяжелую землю. Приятно сознавать, что посеянные тобой семена падут на добрую почву. А когда плуг начинает казаться мне совсем неподъемным, я думаю о предстоящей жатве. И плуг сразу становится легче.

Золотая карета умчалась вдаль, и больше уже они никогда не говорили друг с другом. Однако посланники Короля знали свое дело. Один из них пошептал что-то на ухо Доброй Волшебнице, а другой склонился к уху Принцессы и тоже прошептал какие-то слова. Но они оба прошептали эти слова так тихо, что ни Волшебница, ни Принцесса не поняли, что передал им Король.

А на другое утро сильный и стройный мужчина постучался в дверь хижины. Он снял с головы шляпу, поклонился Принцессе и сказал:

— Вчера меня нагнала на столбовой дороге карета. Тот, кто в ней сидел, бросил мне в окно кошель, набитый дукатами, и сказал: «Иди вдоль дороги, пока не наткнешься на хижину. Рядом с ней высится дерево, возле которого стоит плуг. Там ты увидишь Принцессу. Поклонись ей и скажи: „Я встану за плуг, а ты приляг и отдохни или погуляй в зеленой прохладной роще. Так повелела Добрая Волшебница“».

Этот человек приходил к хижине каждый день, и каждый день измученная Принцесса уходила гулять в зеленую рощу. Много раз ей казалось, что она видит на дороге золотистый свет, и она бежала на этот свет, чтобы поблагодарить Добрую Волшебницу. Но карета пропадала из виду, а Принцесса вздыхала и провожала ее очарованным взором. Неужели никогда больше она не увидит прекрасную улыбку Волшебницы? Но как-то раз до ее слуха долетели слова:

— Меня не стоит благодарить. Все мы дети Короля. А я всего лишь его посланница.

И вот в один прекрасный день Принцесса гуляла в зеленой роще. Ветер пел среди ветвей, сквозь кружевную листву просачивался свет, и Принцессу посетили хорошие мысли. В душной хижине после целого дня непосильного труда это случалось редко. А теперь они хлынули как из рога изобилия. Принцесса едва успевала доставать из-за пояса иглу, пришивать свои мысли к опавшим листьям и отпускать в полет. И люди стали ловить эти листья и читать мысли. А мысли были всего лишь частью одного, из королевских посланий, которое Добрая Волшебница бросила из окна своей золотой кареты.

Но это еще не вся наша история.

Когда Принцесса брала иголку и пришивала к листьям слова, она соединяла свою мысль и мысль Доброй Волшебницы. А потом отпускала лист гулять, и он летел по ветру, пока не падал на землю. И множество других маленьких принцесс ощущали то же, что она, и поступали, как она, поэтому ни одна из мыслей Короля не исчезла. Потому что помыслы, желания и упования, исполненные благодарности и любви, не могут умереть. Они живут вечно, облекаясь во все новые и новые формы. Их невозможно увидеть — наше зрение слишком для этого слабо. Услышать мы их тоже не можем — они не для человеческого слуха. Лишь иногда мы можем их почувствовать, хотя зачастую и не понимаем, что побуждает наши сердца к благородным поступкам.

Но чем же нам окончить эту маленькую сказку?

Возможно, в один прекрасный день, когда Добрая Волшебница предстанет перед Королем, он скажет ей:

— Я знаю твое лицо, твой голос, твои мысли и твое сердце. Я слышал шум твоей кареты на столбовой дороге. И я знал, что ты — мой вестник. Вот у меня в руках послания, они пришли со всех концов моей державы. Они от усталых и измученных странников, которые пишут, что они не смогли бы достичь Врат, если бы ты не помогла им, не вдохнула в них силы. Прочти их как подтверждение того, что ты несла королевскую службу.

И когда добрая Волшебница будет их читать, сладкое благоухание польется со страниц, полузабытые воспоминания всколыхнут воздух. И опять, и опять прекрасным эхом будет звучать в душе Волшебницы сказанное ей слово:

— Прочти эти письма — в них подтверждение того, что ты несла королевскую службу.

Глава XXVI. За чашкой чая

Летний семестр в Уорехаме окончился. Дик Картер, Хильда Мезерв и Ливинг Перкинс получили свидетельства об окончании школы, и из «представителей» Риверборо в Уорехаме остались только Ребекка и Эмма Джейн.

Тем временем Делия Уикс вновь пожаловала из Льюистона в Риверборо с коротким визитом, и миссис Робинсон решила отметить это событие небольшой вечеринкой для избранного круга дам, тем более что клубники на грядках было видимо-невидимо, а старого петуха самое время было «порешить». Миссис Робинсон предупредила мужа о предстоящем собрании и потребовала, чтобы он отобедал на верстаке в сарае, поскольку она устраивает «девичник».

— Что ж, пусть будет по-твоему, — ответил мистер Робинсон. — Но только ты принеси мне в сарай бобов. Я, так уж и быть, порешу моего старого товарища, а уж едят пусть другие.

Миссис Робинсон собирала у себя гостей раза два в год, а потом по нескольку дней пребывала в изнеможении: борьба между гордостью и скупостью отнимала все ее силы. На этот раз, чтобы не ударить в грязь лицом, она задумала испечь большой мраморный торт.

«Старый товарищ» проваривался с самого утра на медленном огне, но это был какой-то неподдающийся петух. С момента своего погружения в кастрюлю он не сделался мягче ни на йоту.

— Каменный! — вздыхала Алиса, трогая петуха вилкой. — Как же ты, мама, вынесешь гостям это пугало?

— Ничего, у меня есть острые ножи. К тому же я приготовлю подливку и положу вокруг петуха печеные яблоки. Правда, к курятине не идут печеные яблоки, но как отвлекающий маневр…

Надо сказать, что петух в окружении печеных яблок поначалу произвел на женщин Риверборо большое впечатление. Когда Алиса внесла блюдо, ее встретил хор восторженных восклицаний. Правда, как только принялись есть несчастную птицу, возгласы смолкли словно по мановению свыше.

— Я так благодарна всем, кто был на выпускном вечере и поздравлял мою Хильду, — сказала миссис Мезерв, которая сидела в конце стола и накладывала гостям курятину, в то время как на другом конце миссис Робинсон разливала кофе.

Миссис Мезерв в чем-то напоминала свою дочь. Она считалась в Риверборо первой модницей. Говорили, что ее тщательно продуманная внешность обходится ей в пять долларов ежедневно и что она дважды в год наведывается в Портленд к портному и парикмахеру. Но в подобных случаях очень рискованно называть точные цифры. Поэтому добросовестный историк всегда предпочтет остеречь чересчур доверчивого читателя от неразборчивого потребления фактов. Так Истина Нового Завета предостерегает против людей, которые недостойным образом искажают ее.