Свиток 1. Волшебный меч - Егор Дмитриевич Чекрыгин

Все тело болело и просилось отдохнуть. Видно, вчера с перепугу я действительно нагрузил его сверх меры. Но как поступать с такими «просьбами», меня уже давно научили, так что, не ожидая пинков от Лга’нхи (а сегодня он имел на это право), мысленно наотвешивал пенделей себе сам и поднялся на ноги. Сначала постоял, потом пошел, потом побежал. Тело разогрелось, поняло, что жаловаться бессмысленно, и включилось в работу. Когда солнышко уже поднялось достаточно высоко и высушило последствия ночного ливня, Лга’нхи прикончил вылезшего погреться на солнышко сурка, и мы по-быстрому сожрали его сырым. Набивать пузо особо не стоило, так что ограничились только одной зверушкой — это примерно по полкилограмма чистого мяса на брата.

Ужинали мы уже вечером в обществе Осакат. Если не считать моего позорного поражения, операцию можно было считать успешной, о чем я гордо поведал своим соплеменникам. Потом изложил им свои гениальные догадки о структуре, составе и сословных разграничениях в войске противника и подробно описал собственные планы прохода сквозь вражеские земли с помощью трофейной пайцзы. А потом обнаружил, что у меня ее нету! Когда первый шок прошел, начал вспоминать, что, схлопотав по яйцам, выронил пайцзу на землю… потом подобрал ее и сунул за отворот халата… Потом, при виде всадников, я судорожно скидывал халат и панцирь, одновременно уговаривая своего приятеля удирать от врага, сунув пайцзу за отворот рубахи. А потом я про нее забыл. Вывалилась ли она во время бега или когда мы бултыхались по реке — этого мы уже не узнаем никогда. Я, правда, почему-то склонялся к версии реки… но какая разница? Сокровище уже утеряно. Столько трудов, волнений, страха и риска — и все это понапрасну. Весь план рушится из-за элементарного ротозейства.

Потом я немного попаниковал, поорал на Лга’нхи, попсиховал, поистерил. Наконец мне надоело всем этим заниматься, и я опять начал думать.

Торчать тут мне уже надоело. Нет, в принципе, это была вполне себе привычная жизнь, даже не лишенная некоторой приятности. Мы кочевали с места на место, иногда останавливались на пару денечков в одном месте, чтобы что-то починить, переделать или просто отдохнуть, но надолго нигде не задерживались. (Обычно, пардон, засирали одно место и шли в другое, почище. Так, впрочем, действовали все степняки. Степь огромная, места хватало.) Лга’нхи охотился, Осакат готовила харчи, я по большей части бездельничал, составляя очередные гениальные планы. Разве что пару раз в день притаскивал воды, и то, лишь в случае, если мы останавливались в отдалении от нее. Никакого тебе стада и сбора говна, никакого таскания воды на несколько десятков организмов каждый под тонну весом… никаких пинков и приказов от начальства.

С одной стороны — чем не жизнь? С другой — нас каждую минуту могли обнаружить супостаты, Лга’нхи томился по волшебному мечу и амулету и страдал без молока. Осакат хотела к родне, и ее запасы крупы подходили к концу, чему она скорее радовалась, так как была не в большом восторге от возложенной на нее функции зернодробилки. Ну а мне все-таки хотелось в цивилизацию. Но, независимо от личных причин, оба моих соплеменника смотрели на меня с ожиданием, почему-то веря, что именно я доставлю их к вожделенным местам и предметам. И это не потому, что я такой умный и крутой. Просто, раз духи говорят со мной, мне и выяснять у них, как жить дальше. Я у них вроде сисадмина на той фирме, где я когда-то работал курьером. Все, от высокого начальства и до самого мельчайшего рачка в офисном планктоне, считали его тормозом, придурком и задротом. Но именно на него возлагали все надежды на разрешение собственных непростых отношений с компьютерами, ожидая чудес и волшебства.

Впрочем, черт с ними, и с сисадминами, и с компьютерами. Что у нас есть и чего у нас нет? Нет у нас всего лишь пайцзы неясного предназначения, дающей малопонятные полномочия и привилегии, зато есть Лга’нхи, набравший «маны» и, кажется, вполне созревший для тайного просачивания через вражеское войско. В конце концов, я ему с самого начала предлагал план, как пробираться к горам, даже не зная тогда ни про какие пайцзы и прочие чудеса. Просто тогда он пребывал в неуверенности. А сейчас, содрав скальпы с четырех врагов, а главное — вкусив их крови и получше изучив порядки, наверняка уже готов к дальнейшим подвигам. А если это еще не так, то стоит ему это внушить. Еще у нас нет трех халатов, трех пар сапогов, трех шлемов и трех… В общем тройного комплекта вражеской одежды, которая очень бы не помешала нам для тайного просачивания сквозь вражьи заслоны. Хотя вру, старый халат Пивасика еще остался, если только за время нашего отсутствия Осакат не порезала его на ленточки и бантики.

Значит, так, — от той разбитой телеги Осакат до гор километров тридцать будет. В принципе, за одну ночь пройти вполне реально. Благо ночи пока еще по-зимнему длинные. Главная проблема — Осакат не умеет бегать, а Лга’нхи ходить. В том смысле, что для него преодоление больших пространств методом неторопливой ходьбы примерно то же самое, что для меня — ползком или на четвереньках. Глупо, неудобно и бессмысленно. Обычно, когда наша банда меняет место стоянки, мы с Осакат идем пешочком, а он нарезает круги вокруг нас, будто мы стадо овцебыков. Кстати, о стаде… Хотя…

Ну так о чем это я? Ага. Проблема в разности скоростей у всех членов нашего отряда. И в том, что, если Лга’нхи будет носиться кругами вокруг нас, вынюхивая опасности, боюсь, я могу заблудиться в темноте и уйти не туда, а если не будет — большой риск нарваться на часовых… Хотя, вспоминая расположение лагерей, я почти не сомневаюсь, что можно найти маршрут между ними, который позволит обогнуть каждый лагерь на достаточно большом расстоянии. Правда, это может увеличить наш путь вдвое, а то и второе. Но размышлять об этом сейчас бессмысленно. Надо подойти поближе и посмотреть. Может, не стоит рваться прямо к горной дороге, а обойти сначала стороной, а уж потом… Впрочем, надо смотреть на месте.

— Вон, опять отбились, Осакат, не зевай, гони их к стаду. Лга’нхи, ты уверен, что мы правильно идем?

— Конечно, — хладнокровно ответил Лга’нхи. — Сомневаешься во мне, спроси у духов, ты ведь шаман!

Ради того, чтобы окончательно стать