Коко и Игорь - Крис Гринхол

ей его не хватает. В сущности, она уже решила пожертвовать триста тысяч франков Дягилеву на восстановление «Весны священной». Она пожертвует деньги анонимно, никто не будет чувствовать себя обязанным за этот подарок. С духами, которые будут иметь успех, с тем, что дела в салоне идут хорошо, она может себе это позволить. Вероятно.

Покидая магазин Бо, Коко обратила внимание на странную вещь. Запах из ее чемоданчика привлек к ней целое полчище мух. Множество мух залетело за ней в такси. Некоторые отстали, когда она села в поезд. Другие рухнули от усталости. Но несколько мух все еще при ней и не улетают до самого Бель-Респиро, хотя прошло уже двенадцать часов. Одна даже проникла в чемоданчик и там отравилась. Задохнулась. Но смерть мухи была прекрасной — муха была пьяна и счастлива. Тело страдалицы закаменело и рассыпалось на мелкие крошки, его атомы смешались с запахом духов и разлетелись по воздуху.

16

Проделав серию упражнений, Игорь вспрыгивает с пола. Его движения легки, он весь как на пружинках. И несмотря на то что его руки и ноги худы, мышцы очень хорошо оформлены. Вспотев от усилий, он стоит перед зеркалом спальни, крутит головой, затем наклоняет голову влево и вправо.

Екатерина смотрит на него с отвращением. В том, как он похваляется своим здоровьем и своей живостью, есть что-то пародийное.

— Коко возвращается сегодня?

— Нет, кажется, завтра.

— Я так подумала, потому что ты выглядишь очень счастливым.

— Я счастлив. Сегодня такой славный день, и я жив. Разве это плохо?

— Для тебя — неплохо.

— Ну почему ты такая кислая?

— Ну почему ты такой жестокий?

— Жестокий? За тобой хорошо ухаживают. Ты получаешь блестящую медицинскую помощь…

— Ха!

— …у детей собственный гувернер…

— И кого я должна за это благодарить? Маленькую мисс Нувориш?

— Мне просто кажется, что ты должна была бы быть чуть более благодарной, вот и все.

— Благодарной! Прекрасно.

Екатерина отворачивается от Игоря. Игорь собирается сказать что-то еще, но пожимает плечами и направляется в ванную. Он наливает в ванну горячую воду и что-то напевает с закрытым ртом, пока бреется. Он предпочитает не обращать на все это внимания, но у него не получается. Не хватает аргументов. Он терпеть не может чувствовать себя пристыженным. Теперь любая их беседа заканчивается колкостями. Он не может сказать ничего разумного.

— Я собираюсь пойти поработать.

— Иди! — Екатерина машет ему рукой. Она хочет, чтобы он исчез. Его присутствие — живой укор ей. Оставаясь в этой тесной комнате, она как никогда ощущает себя загнанной в ловушку.

Уходя из спальни, Игорь будто переходит из одной страны в другую, где и климат лучше, и другие условия существования. Словно перешагнув порог, он радуется новым конституционным правам — правам на свободу и счастье, даже на молчание, если он того пожелает.

Внизу он пьет кофе. Из сада доносятся крики играющих там детей. В сочетании с солнцем и вкусом кофе эти крики кажутся особенно приятными. Больше всего утром он любит кофе. Наслаждается резким ароматом, вяжущим вкусом. Попивая кофе, он просматривает газеты в поисках результатов Олимпийских игр. Хоть он и в изгнании, симпатии его все равно на стороне русских спортсменов. Он испытывает тайное удовлетворение, когда они выигрывают.

Игорь работает без передышки до самого ленча. Он тщательно просматривает партитуру, подняв очки на лоб, вооружившись лупой, как моноклем. Возникают новые темы, мотивы приобретают иное выражение. Он использует комбинации аккордов, сводит их воедино, варьирует интервалы между нотами. Проигрывая на фортепиано множество музыкальных фраз, создает на клавиатуре случайные столкновения. Он экспериментирует с минорными и мажорными аккордами и, соединяя эти аккорды, получает удовольствие от сложности их отношений. Он старается идти вслед за музыкой, позволяя ей вести себя в области, прежде сокрытые, в дотоле неизвестные ему территории. В композиции появляются новая гибкость и новая свобода, появляется желание все открыть, даже если это случайная находка. Может быть, и лучше, думает он, иногда перестать себя контролировать.

Работа движется споро. Как всегда, утром работать лучше всего, а днем после напряженной работы можно отдохнуть.

В дом доставлены новые книги: работы Софокла плюс новые русско-французский и русско-английский словари. Разрезая листы Софокла, Игорь наслаждается звуком, с которым рвется бумага, запахом кожи переплета.

Он ищет в словаре значение слова «коко». Обнаруживает, что на арго это означает «снежок», кокаин и кокосовое молоко, а у детишек — определение, приближающееся по смыслу к значению «белый». Так же оно означает «лакричный порошок» — черный. Игорю нравится простота этого слова. Белый — круг, вмещающий в себя все цвета, и черный — не имеющий цвета. А между ними — все многообразие цветов.

К концу дня в дверь студии стучится Сулима. Мальчик знает, что, если дверь закрыта, входить нельзя. Этот запрет установлен давным-давно. Но мама больна и лежит в кровати, Коко — в Грассе, слуги заняты приготовлением обеда, а брат и сестры из-за жары не хотят играть. Поэтому его просто тянет к запретной двери. В ответ на его стук раздается невнятное мычание. Мальчик боязливо входит в комнату.

— Сулима! Что случилось? — При взгляде в голубые глаза мальчика в Игоре поднимается волна нежности.

— Мне скучно.

— Почему это?

— Мне скучно одному.

Игорь смеется. Что на это можно ответить?

— Так чем ты хочешь заняться?

Видя, что отец в хорошем настроении, мальчик улыбается:

— Можно сегодня вечером снова устроить танцы? Пожалуйста, папа.

— Иди ко мне, — говорит Игорь, отодвигая книги. Он подзывает сына и предлагает десятилетнему мальчику сесть к нему на колени. — Но ты ведь знаешь, что маме танцы не нравятся…

— Почему не нравятся? — спрашивает Сулима.

— Потому что у нее начинает кружиться голова.

— Но она же не должна танцевать.

Игорь понимает: дети смутно представляют себе, что за болезнь у Екатерины.

— Да. Но голова у нее начинает кружиться, когда она просто смотрит на танцы.

— Значит, она не должна смотреть!

— Боюсь, что она уже все