Погоня за «оборотнем» - Джерри Остер

— Я хочу встретиться с ней, — наконец выдавила из себя Сюзан.

— Думаю, что это невозможно.

— Неврозможно дальше работать с тобой. Никто не наследил так много, как ты, Рэчел.

— Что ты собираешься делать? — спросила Рэчел.

— Отправить тебя туда, где этих следов не видно.

— Не хочешь замениться, Коллинз?

— Нет, сэр. Я не устал. Благодарю… Как вы считаете, она не стала «оборотнем»?

— Нет.

— Но ведь она не захотела принять условный сигнал опасности.

За все время преследования Барнс впервые посмотрел в лицо Коллинза:

— Ты молодец, Коллинз.

— Благодарю вас, сэр.

— Нет, сигнал опасности она принять не захотела.

— Вам не кажется, что она уже знала, в чем конкретно заключается опасность?

— Нет. Это исключено.

— После подачи сигнала она могла догадаться.

— Да.

— И тогда…

— Продолжай, Коллинз. Это очень важно.

— Тогда она поняла, что если после условного сигнала будет действовать по инструкции, то может сорвать всю операцию или ограничить себе свободу действий.

— Абсолютно верно.

— Плохо то, что она не знала, что ей хотели сообщить о взятии в заложницы ее дочери. Это грустно.

— Да, Коллинз.

— … Сэр?

— Да?

— Если агент приняла условный сигнал и вместе с Филлипс решила пойти на встречу с «крутым», то что бы вы предприняли?

— Ты имеешь в виду, что делал бы я как представитель этого «крутого»?

— Да.

— Я бы тянул резину, придумал какую-нибудь отговорку. Главное было подать сигнал опасности и вытащить агента из переплета, пока не решится вопрос с ее дочерью.

— А что вы вообще думаете делать в отношении нее?

— Нам нужно вмешаться и вызволить девочку. Ты примешь в этом участие. Самое непосредственное участие, Коллинз.

— Благодарю вас, сэр. Я вам не говорил, сэр, может, и не следует об этом говорить, но Филлипс именно та женщина, которую я видел с агентом Ван Митером, то есть с Чарльзом Нельсоном, в квартире на Ист-Энд-авеню.

Барнс кивнул головой:

— Верно. Едем на Джован-Айленд-Гардения.

Глава 28

Рэд Сейлес закрыл голову подушкой, как в тот раз, когда ему чудился какой-то толстяк, колотивший в дверь и пронзительно кричавший что-то о марсианах.

На этот раз Сейлес действительно закрылся подушкой от толстяка, вошедшего в его комнату, но не молотившего в дверь перед этим. Этот толстяк шептал что-то Рэду в ухо, но не кричал о марсианах. Этот толстяк знал, как заставить живого человека поверить в то, что тот мертв.

Нет, это не толстяк. Это женщина. Женщина, а не толстяк, и он догадался об этом вот как: хотя голова и была закрыта подушкой, он осознавал, что живот выглядывает из-под пижамы; он явно осознавал, что каждый раз, когда он одергивал куртку, чтобы прикрыть его, толстяк вновь приподнимал пижаму. Сейлес прикладывал больше усилий для того, чтобы прикрыть пузо, а не для того, чтобы освободиться от давившей подушки. При всей своей ненависти к животу, он старался о нем не думать, за исключением случаев, когда рядом находилась женщина, и тогда все его сознание было обращено на злополучный живот; ему казалось, что живот находится в центре ее внимания. Пусть даже толстяк, закрывший его голову подушкой, ничем не выдавал в себе женщину — Сейлес нутром чувствовал ее; он точно знал, что рядом находится женщина.

— Рита? — из-под подушки раздалось нечленораздельное бормотание.

— Тихо, — прошептала женщина. — Никакого шума.

Это даже нельзя было назвать шепотом в полном смысле этого слова — говорили неизвестным ему голосом, звучавшим без угроз. Говоривший контролировал каждое свое слово. Когда так говорят, то прислушиваешься к содержанию, а не к определению личности говорящего.

— Слушай внимательно, Рэд. Дважды повторять не буду.

Женщина знала его псевдоним, а значит, была другом или врагом. Хотелось бы знать.

— Твои ноги привязаны к кровати. Руки привязывать не буду, но когда я уберу подушку, держись руками за спинку кровати, и без вопросов.

Грамотно и просто. Никаких банальных объяснений по поводу того, как она привязала его к кровати, даже не разбудив, не говоря уже о том, как она вообще проникла в дом. Никаких угроз по поводу возможных последствий, если он не выполнит ее приказаний. Молодым агентам объясняли, что самые лучшие угрозы — это те, которых сам боишься в глубине души. В этот момент, лежа на кровати с привязанными ногами и руками, отброшенными на спинку кровати, с выпирающим животом, он подумал, как его будут мучить чем-то острым между ног, как и Шираз, а может, чем-то и шипящим. Может, это «что-то» будет совсем беззвучным, медленно входящим в него.

Женщина подняла подушку с лица Сейлеса — и он резко сел в кровати, готовый схватить эту женщину за горло, но она молниеносно отступила назад, заняв оборону и приготовившись разбить кулаком его нос или просто отключить его ударом в голову.

— Привет, Сюзан.

— Привет, Рэд. Извини, но нужно было принять меры предосторожности.

Теперь, видя перед собой Сюзан, Сейлес не удивился — Рита на месте Сюзан «выключила» бы его. Сейлеса удивило состояние Сюзан и ее внешний вид: она была мрачной и сердитой, волосы взлохмачены.

— Барнс лично вмешался в операцию, — сказала Сюзан. — Почему он это сделал?

Если бы на месте Сюзан была Рита, то Сейлес рассказал бы ей все. Рита после этого, не задумываясь, убила бы источник информации.

— «Невозмутимый Д» похитил Кэрри. С ней все в порядке, Аронсон находится рядом. Он может забрать ее в любое время. «Невозмутимый Д» хочет совершить сделку с Рэчел Филлипс: Кэрри в обмен на отказ от договора с Лоркой.

— Но это же бессмыслица. «Невозмутимый Д» считает, что она дочь Рэчел?

— Он считает, что она дочь Сюзан Сейнт Майкл.

— Рэд?!

— Знаю, знаю. Именно поэтому Барнс и подал тебе сигнал. Он хотел вывести тебя из операции, даже если бы ее пришлось свернуть. Мы вытащим Кэрри, а потом подумаем, как продолжить операцию. Что с тобой произошло? Почему ты не обратила внимания на сигнал?

— Что вообще творится, Рэд?

— Какой период времени ты имеешь в виду?

— С того момента, как я начала выполнять задание.

— По порядку?

Сюзан пожала плечами:

— Какого черта, Рэд…

Сейлес начал рассказ неторопливо, постепенно убыстряя темп речи:

— Хронологически, я думаю, первым идет наш бездомный свидетель по имени Хью Морган. Теперь он нашел себе пристанище — он мертв. Сразу после твоего ухода на задание он выпил четыре бутылки «Катти Спарк», отрубился и задохнулся в собственной блевотине. Его приятель поведал, что Морган ненавидел виски, и если мог себе позволить купить что-то лучшее, чем вино, то покупал водку. Он также сказал, что Морган был напуган. Предполагаемого убийцу он назвал человеком-аллигатором. Накануне убийства Моргана какой-то парень купил четыре бутылки «Катти» в винном магазине в южной части Парк-авеню. Художник из полиции сделал его портрет по описаниям свидетелей, но это ничего не дало — белый парень среднего роста, среднего веса, среднего возраста, с непримечательным лицом, волосами, глазами. Таких в городе миллионы, и понадобится медиум, чтобы его найти.

Второй идет Шираз, которую также убили. Перед ней замочили телохранителя «Невозмутимого Д», как раз после Пола, и из того же пистолета 22-го калибра. Женщина, прикончившая Пола, заключила сделку с Лоркой на поставку крупных партий «соды». Шираз была убита, как всем показалось, Лоркой с целью нанести предупредительный удар по «Невозмутимому Д», прежде чем тот сможет отомстить Лорке за сделку с этой женщиной. Однако Лорка дал понять Аронсону, что он не имел ничего общего с убийством Шираз, тем паче таким жестоким способом — ее рубили мечом или другим длинным и острым предметом в, гм, половые органы.

Третий — таксист Нидлмэн, тот, что вез Пола. Его убили в машине. Касса Нидлмэна исчезла, все выглядело, как вооруженный налет. Есть только одно «но» — его застрелил профессионал в затылок из пистолета 38-го калибра. Буффало Билл Олдрих, шеф детективов нью-йоркского Департамента полиции — ты его знаешь, — считает, что мы подставили Нидлмэна. На самом деле это не так. Мы его не подставляли. В ложной информации для прессы не упоминалась фамилия таксиста. Следовательно, единственные свидетели — это Нидлмэн, парни Олдриха и наши ребята, а кроме того — пузатики, присутствовавшие на совещании по поводу этих двух убийств. Нидлмэн занимался частным извозом, то есть не работал в автопарке и не мог никому растрепать про это дело.

Четвертый человек — это вахтер, работающий в доме, где Пол снимал квартиру. Он засек одного парня из тех ребят, что наведывались к Полу, чтобы всем стало ясно, что он… Ну, ты знаешь, о чем идет речь. Тот, кстати, оказался полицейским, и вахтер указал на этого парня. В конечном итоге информация дошла до нас и оказалось, что парня зовут Джек Коллинз. Наш Джек Коллинз, которого завербовал Барнс. Вот тут-то и выяснилось, что Пол мог и не быть «оборотнем», напротив — похоже на то, что сам Пол искал кого-то, кто вел двойную игру, и именно об этом он сказал еще четырем парням: Брохтону, Пересу, Фройнду и Пеку, которых он привлек себе в помощь. В их задачу входило посещать его на квартире для подкрепления легенды, по которой он был дилером по антиквариату и, гм, гомосексуалистом.