И вот настало Рождество - Эмма Хэзерингтон

Бедняга Расти.

Не хотел бы я сегодня быть на его месте. Но интересно, что у Марион за проблемы с Роуз? И самое важное – где вообще сама Роуз?

Я отправляю ей еще одну эсэмэску, чтобы проверить, ответит она или нет. Не мое дело о ней переживать, но она выглядела такой расстроенной, что я не могу совсем не волноваться.

Глава семнадцатая

Роуз

«Таверна у маяка» была уже переполнена, когда я добралась сюда два часа назад, до очередного ливня.

Теперь, когда небольшая группа музыкантов втиснулась в уголок, помеченный табличкой «резерв», я надеюсь, что звуки скрипки, гитары, банджо и ирландских баллад (плюсом к стоящей передо мной бутылке вина) заберут все мои печали. Хотя бы ненадолго.

Не знаю, почему эти флэшбеки не настигли меня раньше.

Я потратила на терапию целое состояние, чтобы убедиться, что они не вернутся, но горе так же непредсказуемо, как волны в океане.

Просто делай шаг за шагом, так же говорит мне Карлос? Шаг за шагом.

Я позвонила ему из спальни, как только поняла, что горизонт чист и Чарли меня не слышит, прежде чем уйти в паб.

Было приятно услышать знакомый заботливый голос, и, хоть я и не планировала рассказывать ему о двойном бронировании, вдруг обнаружила, что делаю именно это. Он оказался в восторге от того, что я решила остаться и хотя бы постараться почувствовать себя ближе к дому.

– Он горяч?

– Карлос, ты в своем репертуаре, – рассмеялась я в ответ. – Хоть раз в жизни можешь быть серьезным?

– Мне просто нужно его визуализировать, чтобы как следует воспринять эту неожиданную и очень важную информацию. Так горяч? Опиши…

– Высокий, смуглый, хорошо сложен. Почти всегда босиком ходит, – ответила я. – А, вкусно готовит и с татуировками. Прикольными. И еще у него есть девушка Хелена, которая постоянно ему звонит.

В телефоне повисла тишина.

– Карлос?

– Кажется, я проглотил язык, – в конце концов ответил он, так что я позволила ему восстановить дыхание, прежде чем мы вернемся к серьезным темам.

– Если этот парень врубает рождественскую музыку всего через пару дней после того, как злился на праздничные украшения, может, вы оба друг другу помогаете и даже не осознаете этого?

Уже лучше. Карлос часто заставляет меня смеяться, но за юмором всегда следуют мудрые слова, его надо только чуть подтолкнуть в правильном направлении.

– Да, было совсем неожиданно, когда я пришла домой – а он там слушает любимую песню моей матери, – сказала я ему. – Честно говоря, до этого я собиралась сложить вещи и уехать в Дублин хоть автостопом.

Такое ощущение, что Карлосу идея об автостопе показалась уморительной. Он прекрасно меня знал, чтобы понимать: этот вариант просто невозможен.

– Ну, поездка на этот маяк должна была всколыхнуть эмоции, Роуз. Но, может, уже в следующем году ты сможешь проехать еще шестьдесят миль и увидеть семью, – сказал он. – Будь к себе добрее. Ты достаточно настрадалась после смерти Майкла. Не суди себя строго.

Это я и пытаюсь сделать. После того как я поговорила с Карлосом, как следует проплакалась и помылась под горячим душем, чувствую себя сильно лучше. А еще, как ни странно, помогает мысль о том, что, мо-ожет быть, я помогла Чарли стать на шаг ближе к признанию Рождества. И я не могу не чувствовать радости праздника, оглядывая «Таверну у маяка».

Я заползла за угловой столик, у моих ног свернулся Джордж, и, если бы тут не было так шумно, наверное, услышала бы, как он храпит. Как и я, он рад быть в тепле и сухости после того, как мы промокли до нитки.

После миски вкусного чаудера я поболтала с местными и своими духовными братьями и сестрами – отдыхающими, в том числе с парой из Америки, которая проводила здесь каждое Рождество. Они даже будут помогать на ярмарке, которая, как мне рассказали, состоится в деревушке завтра.

Парочка из Англии, Стейси и Крис, сидели у бара. Они в Донеголе в первый раз, так что мне выпала возможность обсудить с ними все местные красоты и достопримечательности.

– Здесь вечерами так темно! – восклицает Стейси над своей пинтой «Гиннесса». – Никогда не видела такого черного неба и ярких звезд. Просто восторг. Идеальное место, чтобы отключиться и забыть обо всем.

– И оставить предпраздничную суету другим, – добавляет Крис.

То есть не только мой отец такого мнения.

– Мы живем в большом городе, так что здесь для нас совсем другой мир. И это нам очень нравится.

Они так впечатлены, теперь смотрят восторженными глазами на музыкантов, заигравших традиционную ирландскую песенку. В такие моменты я вспоминаю, почему мне всегда здесь нравилось.

Дело не только в волшебных, захватывающих дух видах Фанада и медленном темпе жизни, а еще и в людях, с которыми ты знакомишься в подобных маленьких пабах.

Такими же, как я: хоть ненадолго, но сбежавшими от суеты и гонки большого города, летом или зимой, когда на себя нужно надевать больше одежды. Я обожаю местное лето, но зимой воздух такой свежий и хрусткий, что будто даже быстрее прочищает душу.

Я восхищаюсь тем, как сгрудившиеся в пабе посетители – человек, может, тридцать, – раскрасневшись, улыбаются и хлопают в такт музыке. Все одеты в удобную повседневную одежду. Никто не беспокоится о своем внешнем виде или моде. Даже работники бара выглядят так, будто счастливы делать свою работу, воздух пропитан традиционным ирландским céad míle fáilte, создавая атмосферу, которой не встретишь в городских барах, где никто не спросит, кто ты и откуда родом.

А здесь, простите за клише, все хотят знать, как тебя зовут. Я сменила привычную юбку с кофтой на леггинсы и длинное худи, ботильоны на каблуках на ботинки с флисовой подкладкой, а красную помаду на более натуральный нюд – и я чувствовала, будто снимаю с себя маску за маской.

Я не та веселая и яркая женщина, которой притворяюсь в Дублине. Я давно уже не она. Я сломана, ранена, но хочу исцелиться. И чтобы это случилось, я собираюсь жить жизнь размеренно, хотя бы в ближайшие дни, и храбро встречусь со всем, что ждет меня на пути.

Рождества я боюсь как огня, но собираюсь решать проблемы по мере их поступления.

Внутри слишком шумно, чтобы нормально разговаривать, но, кажется, это никому не мешает: все покачиваются в такт веселой музыке, сосредоточив внимание на музыкантах. Их уважают так, как бывает только от большой любви и признательности. Я полностью поглощена, захвачена, очарована этой