Генетический взрыв - Вадим Денисов

– Знаю, – кивнул я, протягивая руку и подбирая громкость магнитолы, с Брашпилем всегда можно качественно поболтать, он это дело любит. – Горное давление называется. Непредсказуемая штука.

– Во-во. Как приедет в отпуск с выводком, так и рассказывает всякие ужасы про смертельные несчастные случаи, жену мою пугает.

– И все равно, на вашей работе, да с детьми… Кстати, а чего я их не увидел, когда у Димки дома был?

Он быстро и внимательно глянул на меня, словно проверяя, не провоцирую ли, и, повернувшись к форточке, бросил через плечо:

– Мы же не дикари, у нас два детских сада работают.

Уел, просто на лету сбил! Про детские сады не слышал, а вот кафешки у них точно есть, по крайней мере, в одном таком заведении, я обедал. В кафе на набережной всегда полно народу, бойко работают блестящие кофемашины, сквозь музыку дрожат холодильники, на улице дымят длинные мангалы, светится большой телеэкран.

Хорошо, что в этот момент спецназовец смотрел в другую сторону, потому что я похвастаться подобными достижениями своей общины не мог. В нашем районе многие небольшие общины до сих пор живут почти исключительно родоплеменными отношениями, какие уж тут детсады. Эх, пахать не перепахать!..

– Касательно рядовых бойцов, пожалуй, да, им лучше быть бездетными. А вот командир должен быть семейным.

– Почему? – Глянув на наручные часы, я решил поддержать разговор, все равно делать пока нечего, время есть. Пожитки с вечера собраны. Успею и одеться, и за Данилой с Константином заехать.

– Человек, не сумевший создать первичную ячейку общества, неспособен разумно командовать личным составом, для меня это очевидно, Егор. Таких командиров не туда несет, они жалости не ведают, сочувствия. Не показного, когда аж на сопли пробивает, а настоящего, постоянного, на всю жизнь, не на камеру или в зеркало с теплым стаканом в руке. Чтобы каждый час сердце щемило за личный состав. Нам и так первыми умирать, но по-глупому нельзя, только в правильном деле да правильным ходом.

– Ух ты, интересная мысль!

– А то! Я бы на месте кадровых служб везде ценз вводил, уверен, поможет. Нет, не имущественный по факту, как раньше было, а семейный. Да-да. Есть семья с детками – иди, руководи коллективами и процессами. Нет – брысь.

Он, открыв форточку, закурил и, следя за струями синеватого дыма, начал развивать эту мысль:

– Возьмем, к примеру, Ангелу Меркель, Кондолизу Райз, Мадлен Олбрайт, кто там еще? Ленина, любящего детей, но только чужих, Гитлера? Просмотреть элиты, в том числе и наши, выщелкнуть бездетных и в лоб спросить: чего вы в вожди лезете, если с вами никто не смог ужиться? И вы сами – ни с кем. Если смену не взрастили, преемственность не обеспечили?

– У Меркель вроде бы дети были? – неуверенно предположил я.

– Да не важно! – отмахнулся Валерка. – Неплохо бы включить такой ценз в пакеты прочих требований. Что-то подсказывает: так будет лучше.

– Жесток ты, брат. А что делать человеку, если ему Создателем не дано детей нажить? Или если всю молодость она лето красное пропела, «потом-потом, личная успешность важней всего, выгул тем более», и вот, нате вам после тридцати лет, доабортировалась? Или он. «Привет всем, я дохолостяковал до идиосинкразии».

– А кто тут виноват? Что делать, говоришь? Что-что… Да ты уж сам реши как-нибудь. Я даже не стану вспоминать достижения современной медицины или количество малышни, во мраке суррогатной жизни приюта мечтающей о новых родителях.

– Закончились медицинские достижения, – напомнил я уныло.

Он затушил окурок под дождем и убрал его в выдвижную пепельницу.

– Ну, это ж я в общем плане, о возможностях. У Димки двое приемных, между прочим.

– Ого! Молодец!

– Еще бы. Потому и идем за ним впритык, вся группа в затылок дышит. Он группер что надо, и разведчик от бога…

– И все-таки о судьбе?

– Слушай, а что делать, если человеку не дана антропометрия, необходимая для занятия любимым спортом или для работы в спецназе морской пехоты? Как быть несостоявшемуся астроному, слепому от рождения? – с легким раздражением ответил он. – Или если человек тупо не блещет умом, страдает провалами памяти, неспособен к самообучению? Он ведь тоже мечтает. Он даже знает, как нам обустроить Планету Земля. У него, может, есть гениальный План!

– Он у всех есть.

– Короче, нужен ценз. Есть муж или жена, есть дети – можете командовать, баллотироваться в Думу, заседать в правительстве. Умеете построить малое, то, может, и с большим сладится. Ну ладно, сказал и сказал. Почти шутка.

– Подожди, – вспомнил я. – А этот ваш Мельниченко?

– Кап-раз, капитан первого ранга. Тоже семейный, трое.

– А Шугайло? – хитро сощурился я.

– Не порти настроение. – Брашпиль поморщился, потому что настроение у него все же испортилось, и резко поменял тему разговора. – Вообще-то я к тебе по делу.

– Новости? – с тревогой спросил я, почувствовав, что раз он сразу не выложил, то держит что-то далеко не радужное. – Черные появились? Турки?

– Не, турки теперь долго к нам не сунутся. А чернота действительно набегала, ночью две большие тарелки морем прошли. Повоевали с ними немного. Удачливые экипажи оказались, дерзкие, хорошие бойцы, даже приятно. Подбили нам огневую точку. И ушли, паскуды… Но я не с этим. Ты собрался уже?

– А как же… Не тяни!

– Короче, погоди концы отдавать, похоже, ваш старт откладывается. Если вообще не отменяется.

Я натурально открыл рот. Это что еще за фокусы, в чем дело?

– Из-за гугонцев?

– Вот же чудное словечко вы с Залетиным к нам занесли, теперь все его используют! – делано возмутился он. – Липкое. Но подходящее, надо же их как-то называть. Нет, тут дело не в гугонцах, а в людях. Какие-то козлы мост перекрыли.

– Какой мост? – по-дурацки спросил я.

– Гош, соображай быстрей. Керченский, – коротко одернув меня, Брашпиль не стал язвить, дополнив тоже по минимуму. – Пока неясно, на Тузле или вообще на другом берегу встали. Заслон поставили, настоящий блокпост.

– Как же так?

Он вздохнул, не желая макать котенка носом.

– Жди ответа и решения. Можешь к своим съездить, это даже нужно сделать, чтобы парни тоже не дергались, на нервах же. Они на складе возле фур?

Я кивнул настолько резко, что даже шея заболела. Быстро помассировав мышцы рукой, потрясенно покачал головой – все наполеоновские планы и тщательно составленные графики движения рушились на моих глазах с жутким треском и лязгом.

– Скоро Фидель подъедет с бойцами, рванем туда на разведку.

На разведку?

– С вами поеду, – решительно заявил я.

– Не дури.

Но я уже разозлился.

– Это твоя задача, Брашпиль? Нет? Это моя задача, понимаешь, персональная. И это мой мост, по крайней мере на ближайшие дни, пока не уедем. Я поеду с вами.

– Ладно, чего мы с тобой ругаемся. Приедет группер и решит…

– Хоть бы стихло немного.

Если в стареньком дворе сталинской застройки под напорами ветра и оставался еще какой-то курортный уют, то задержался он только в надворной кухоньке, где одна из хозяек каждый день раньше всех зажигала две керосинки и пекла вкуснейшие оладьи. А еще его часть вселилась в пушистого кота Ваську, спавшего на подоконнике рядом с геранью. Вот он посмотрел на нас и сладко зевнул.

– Лучше пусть и не стихает. Как по мне, то это самая подходящая погода для разведки, сплошная гадость, – хмуро ответил мне спецназовец.

– Тогда просто ждем.

С таким навороченным автоматом ему легко рассуждать.

– Оружия кругом навалом, вопрос лишь в том, сколько его нужно реально? Стрелковку взять – вообще никаких проблем. Ты представляешь себе, сколько всего изготовленного за десятилетия лежит по складам?

– Только где те склады?..

– Да брось, Егор, детство это игровое, – хлопнул сложившейся кистью Дмитрий. И крикнул в сторону: – Побыстрей давайте!

Потом обратился ко мне:

– Сколько тебе нужно автоматов для счастья? Три? Пять?

– От пяти не отказался бы.

– Все сразу на плечо накинешь?

– В запас.

– И какую задачу ты ими решишь? Для войны с инопланетянами не автоматы нужны. А взаимно добивать остатки человечества трудно и глупо. Если уж на то пошло, стрелковое оружие постепенно теряет свою востребованность, такую, как в первые дни, разве не заметил? Все наелись, сейчас только ленивый не имеет пары стволов. Но даже такая насыщенность не сняла проблему локальных стычек, налетов и диверсий… А вот серьезное оружие действительно нужно охранять, это не для всех.

Я понял, что он имеет в виду.

Охрана подобного вооружения у севастопольцев налажена, и, наверное, неплохо. Собственно, они в основном этим и занимаются: сбережением остатков флота, охраной арсеналов и поддержанием городских и поселковых систем обеспечения в рабочем состоянии. Представляете, сколько народа для этого потребуется? Я не представляю и даже не понимаю, как вообще это можно сейчас сделать.