Когда она искушает - Габриэль Сэндс

внутри, я выдавливаю из себя следующие слова. — Незачем. — Наши взгляды сливаются. — Мне понравилось, как ты меня поцеловал.

Он шипит сквозь зубы и мотает головой, чтобы посмотреть на стену, как будто он не может выносить меня.

Толстая вена на его шее пульсирует.

— Не. Говори. Так. — выдавливает он, его слова подчеркнуты раздражённым предостережением. — Это была ошибка.

— Так ты продолжаешь говорить, но я тебе не верю.

Он по-прежнему не смотрит на меня.

Разочарование скручивается внутри меня, туго и готово к прыжку. Я наклоняюсь через стол в его пространство. — Ты взял мою книгу тоже по ошибке?

Он прижимает кулак ко рту. Мне кажется, я слышу, как он ругается себе под нос, прежде чем резко повернуть голову. С горящими глазами он рычит: — Не испытывай меня, Мартина. Ты молода. Ты не знаешь, что происходит, когда взрослые мужчины выходят за пределы своих возможностей.

Мои соски напряглись от огня в его глазах и подтекста его слов.

Медленная улыбка растягивает мои губы. Я была права. Это не только я. Он тоже этого хочет, но борется с этим. Если он хочет напугать меня, ему придется сделать гораздо больше.

— Ты прав. Я не знаю, — говорю я, откидываясь на спинку стула. — Покажи мне.

Джорджио вскакивает со своего места. Его руки сжаты в кулаки, и они… трясутся.

Трепет пробегает по моему позвоночнику. Это то, что я делаю с ним?

— Я не хочу видеть тебя до конца дня, — рявкает он тоном, которому никто в здравом уме не придёт в голову не повиноваться.

А потом он выходит из комнаты.

ГЛАВА 18

ДЖОРДЖИО

Моя первая остановка после завтрака — душ. Я знаю, что ничего не сделаю, пока не разберусь с проблемой в своих штанах. Вода стекает по моей спине, когда я сжимаю свой член в кадре, где Мартина умоляет меня пососать ее сиськи. Ее имя срывается с моих губ, когда я кончаю по всей мраморной стене, оргазм такой мощный, что почти ставит меня на колени.

Это превращается в полную катастрофу.

Я начал задумываться, не совершил ли я серьезную ошибку, пытаясь вывести ее из депрессии. Я не ожидал, что она перейдет от простого разговора к словам, которые заставят меня чувствовать себя скорее обезумевшим зверем, чем человеком.

Ей понравилось, как я ее поцеловал.

Мне нравится идея, что она просит на коленях. На самом деле не имеет значения, о чем она умоляет — снять одежду, оргазм, мой член у нее во рту. Я совершенно уверен, что дал бы ей все, что бы она от меня ни попросила в таком положении. Слава богу, ее провокации ограничились словами, а не действиями.

На данный момент.

Я выключаю воду, хватаю полотенце и вытираюсь.

Это должно прекратиться. Я должен остановить это, но я не обманываю ее своими отрицаниями, и это впервые. Я хороший лжец. Отличный даже. Тем не менее, почему-то я не могу держать свою непроницаемую маску рядом с ней.

Когда днем я получаю вызов от Сэла, я чувствую волну облегчения. Он хочет видеть меня завтра, и это прекрасный предлог, чтобы покинуть кастелло. Чтобы отдалиться от Мартины и ее от меня.

Пять утра следующего дня, когда я выхожу из парадной двери. Сэл хочет собрать всех капо и его ближайшее окружение на встречу. Я не подпадаю ни под одну из категорий, но я тоже получил приглашение. Я предполагаю, что это признак того, что его раздражает мое отсутствие прогресса, когда дело доходит до Мартины, и он хочет напомнить мне, кто в доме хозяин.

Как будто я мог забыть.

Сэл не отличается особым умом, но он параноик, а после предательства Дамиано и того больше. Тот факт, что он приглашает меня на это дело, является признаком отчаяния. Думаю, наемники, которых он нанял для поиска Мартины, не принесли ему желаемых результатов.

После встречи Сэла я пойду к отцу. Этот разговор не займет много времени, если только он не в одном из своих редких сентиментальных настроений. Мне нужно знать, спрашивал ли Сэл моего отца обо мне, а это требует разговора с глазу на глаз. Мой отец лучше знает, чем говорить что-то щекотливое по телефону, особенно когда он уже может знать, что идет война. Не говоря уже о том, что он может солгать. Хорошо, что я вижу сквозь его ложь.

Гравий хрустит под моими кожаными ботинками, когда я иду к гаражу. Сегодня я больше всего думаю о скорости, поэтому хватаю ключ от своего «Феррари» с крючка на стене и проскальзываю в машину. Дорога из Перуджи в Неаполь занимает около четырех часов, но я могу уложиться в три, если уеду так рано. Если на дороге нет пробок, я должен вернуться к полудню.

Выезжая из гаража, я вижу спешащего Поло. Я жду, когда он подойдет.

Он кладет ладони на капот машины и встречается со мной взглядом. — Куда ты едешь?

— Казаль и Неаполь. Я вернусь позже сегодня.

— Возьми меня с собой.

— Ты же знаешь, что я не могу.

— Ты встречаешься с ним сегодня?

От раздражения у меня покалывает затылок. — Нет.

Глаза Поло сужаются. — Я тебе не верю.

— Я иду к Нино.

— Разве это не мило? Ты можешь увидеться со своим отцом, когда захочешь, — говорит он, его голос напряжен с едва сдерживаемым гневом. — Я должен быть в состоянии сделать то же самое.

Мои руки сжимают гладкую кожу руля. — Слишком рано для этого, Поло.

Когда он хлопает ладонями по крыше машины, мое терпение заканчивается. Я глушу двигатель, выхожу и иду к нему, пока мы не оказываемся лицом к лицу. В его глазах мелькает страх, но он не отступает. — Я заслуживаю быть частью клана так же, как и ты, — сердито говорит он. — Думаешь, я хочу быть чертовым садовником до конца жизни? Я хочу, чтобы меня сделали.

— Этого никогда не произойдет. Я дал обещание твоей матери и не собираюсь его нарушать.

— Моя мать умерла. Я не могу прожить остаток своей жизни в соответствии с предсмертными желаниями больной женщины. Думаешь, твоя мать хотела бы этого для тебя? — Он делает шаг назад и разводит руками. — Ты чертов лицемер, Джио. Ты ничем не отличаешься от меня, помнишь? Но ты, кажется, получаешь удовольствие от того, что держишь меня на ступеньку ниже себя.

Он действительно думает, что это из-за моего гребаного эго? Я хватаю его за воротник рубашки, мой гнев переполняет меня. — Следи за своим гребаным