Книжный на маяке - Шэрон Гослинг

в интерес к их конструкции и архитектурным особенностям. Потом она потеряла сына, на нее обрушилось страшное горе… Возможно, Джеймс и подтолкнул ее к этой мысли; может, сам предложил ей построить маяк в надежде, что это вытащит ее из депрессии. Деньги у них были, и, очевидно, он очень ее любил.

– Она назвала башню в его честь.

– В их честь, – поправила Рэйчел. – Поэтому все всегда и считали, что маяк построил ее муж. Даже если люди тогда знали правду, со временем факты затерялись.

Они замолчали и задумались. Тоби взглянул на записку на экране, а затем на дарственную надпись на томике Остин. У букв был разный наклон.

– Надо было сразу обратиться к эксперту-почерковеду, – сказал он. – Тот за десять секунд определил бы, что почерк женский. Почему мы об этом не подумали?

– Потому что нам всегда твердили, что башню Джеймса Макдональда построил Джеймс Макдональд, и мы приняли как данность, что архитектором был мужчина, – ответила Рэйчел. – А о его жене не было известно ничего, кроме того, что она сумасшедшая.

– Думаешь, это правда?

– Про безумие? – спросила Рэйчел. – Думаю, она горевала по ребенку и была в депрессии. Но это не значит, что она сошла с ума. Хотя если женщина решает построить маяк на холме в нескольких милях от моря… да, пожалуй, любой скажет, что она рехнулась.

Тоби пристально посмотрел на нее.

– Может, Эдвард Маккриди запустил этот слух?

– Слух пустить ничего не стоит, – тихо ответила Рэйчел. – А вот остановить намного сложнее, особенно если тот, кто рассказывает самую интересную историю, кричит громче всех. Может, потому Джеймс Макдональд и решил от него избавиться. – Она вдруг почувствовала, как эта забытая история всей тяжестью опустилась ей на плечи. – Я хочу узнать историю Эвелины. Хочу понять, что случилось, как и почему…

– Возможно, ответ где-то на чердаке, – заметил Тоби. – Я отсканировал еще не все документы. Мы можем продолжить поиски. – Он потянулся через стол, взял ее руку в свою – простой жест поддержки, как тогда, когда она положила руку ему на плечо в темноте перед рассветом. – Если ответы там, мы их найдем.

Рэйчел ничего не сказала, лишь смотрела на его большой палец, погладивший ее кожу. Она вдруг почувствовала благодарность за то, что он был рядом, благодарность за то, что пока не осталась в одиночестве, и еще за то, что не только ей так отчаянно хотелось узнать правду.

– Ты ужинала? – спросил он. – Наверняка нет. Давай сделаю тебе пасту. Десять минут, и будет готово.

Она согласилась, потому что проголодалась, а на кухне Тоби было тепло и светло; тени в углах казались не зловещими, а уютными, а еще она подозревала, что ему, как и ей, хорошо известно, каково это – всегда носить на душе груз. Всегда. Всегда.

Глава двадцать четвертая

За первой ночевкой в доме Иди последовала вторая, а потом и третья. Они ничего не обсуждали; просто каждый вечер после урока гравюры Иди ставила перед Джилли тарелку с едой, а потом Джилли просто… никуда не уходила. Она нервничала и знала, что принимать чужие одолжения – плохая идея, но не могла притворяться, что ей не нравится спать в нормальной кровати и жить в нормальном доме рядом с человеком, от которого не исходит угроза. К тому же идти Джилли было больше некуда, особенно если она собиралась и дальше работать в книжном – а она собиралась. Она подозревала, что рано или поздно Иди ее выгонит, и вела себя тихо как мышка и старалась поменьше попадаться ей на глаза. Пользовалась вещами Иди только при крайней необходимости, еду с кухни не брала, ела лишь то, что Иди сама ей предлагала. Все клала на свои места. Максимум, что она себе позволяла, – попить воды из-под крана.

Будь невидимкой, и тогда, может быть, мир оставит тебя в покое.

Утром четвертого дня Джилли встала и спустилась вниз, направляясь к входной двери. Иди окликнула ее с кухни:

– Джилли! Поди-ка сюда на минутку!

Джилли остановилась, положив руку на задвижку.

– Мне надо в книжный, – произнесла она.

Иди встала в дверях.

– Но еще нет восьми. А подняться на холм – пять минут, а не полчаса.

– Что случилось?

– Ничего, – ответила Иди, – в том-то и дело! Ты просыпаешься и уходишь. В свободное от уроков и работы в магазине время болтаешься бог знает где – в любую погоду. Почему? Зачем ты это делаешь?

Джилли так и стояла, схватившись за задвижку. Она пожала плечами. Иди молчала, пристально глядя на нее, и Джилли это не понравилось. Она не нуждалась в жалости и терпеть не могла, когда люди давали ей что-то и взамен ждали, что она станет отвечать на вопросы.

– Тебе не обязательно где-то гулять в свободное время, вот что я хочу сказать, – сказала Иди. – Ты мне совсем не мешаешь, и Рэйчел нужна твоя помощь. Живи здесь, так всем будет удобнее. Давай договоримся здесь и сейчас, что теперь это твой дом.

– Мой дом?

– Да. Ты же все равно тут живешь, верно? Так давай договоримся официально. Тогда не надо будет шнырять по дому, как привидение.

Джилли моргнула.

– Сколько?

– Сколько – что?

– Денег. За аренду, – ответила она. – Если я буду здесь жить, я должна платить вам аренду.

Иди скрестила руки на груди.

– Ничего ты не должна. Мне не нужны деньги. Лучше откладывай на черный день.

– Я не халявщица. Не разрешите платить – я уйду.

– Ладно, – вздохнула Иди. – Плати, сколько считаешь нужным.

– И еще надо установить границы, – добавила Джилли.

Иди вскинула брови:

– Границы?

– Раз я плачу за проживание, вы не задаете лишних вопросов.

– Хорошо…

– Уважаете мое личное пространство, а я уважаю ваше.

Иди кивнула:

– Справедливо. Значит, уговор?

Джилли подумала немного и ответила:

– Уговор.

Иди повернулась, сняла с крючка на стене небольшую связку ключей и протянула Джилли:

– Держи. От парадного и черного хода. Когда я ухожу, то запираю обе двери.

Джилли уставилась на ключи.

– Ну давай же, бери. – Иди забренчала ключами. – Или мне нужно подстраиваться под тебя и быть дома каждый раз, когда ты явишься, чтобы открыть тебе дверь?

Джилли взяла ключи. Иди повернулась и пошла на кухню.

– Вот и славно, – сказала она. – Пойдем завтракать, у меня бекон остался. Перекусишь перед работой.

Глава двадцать пятая

Стоя за прилавком магазина в окружении книжных стеллажей, Рэйчел могла думать только