Ярче, чем Жар-птица - Диана Анатольевна Будко

более спешно, чем требовали приличия, отошел от собеседника. На душе остался неприятный осадок. Харркон раздражал не столько своей тупой самоуверенностью, сколько пренебрежением к другим. Эмеральду было одновременно стыдно и за него – кем бы ни была Ирис, так обращаться к ней совершенно недопустимо, – и за себя, в конце концов, следовало не шарахаться трусливо в сторону, а более агрессивно отреагировать на поведение наглеца.

Кляня себя за все нелепости нынешнего вечера, он все-таки разыскал в толпе свою ненаглядную, беззаботно щебечущую с двумя сыновьями министра торговли.

– Я так и знала, что мы снова здесь встретимся, Эмеральд! Очень скоро стемнеет, молодожены нас покинут, и начнется настоящее веселье! – Аттель многозначительно поманила его рукой, а он и не думал сопротивляться в такой мелочи.

Лишь только сумерки начали превращаться в ночь, как и предсказывала девушка, молодожены под грохот множества монет покинули гору, а вслед за ними полились реки вина, нестройный хор обычных для такой ситуации песен и двусмысленные высказывания. Танцы стали более быстрыми и непринужденными, как на самой простой свадьбе.

Аттель порхала от одного кавалера к другому, лично выбирая того, кому отдать предпочтение, а Эмеральд с досадой думал о том, что пока он не станет министром, она будет обращаться с ним чуть ласковее, чем со своей собакой. Даже если рассматривать самый дерзкий вариант событий, то у него не хватит денег, чтобы купить ее. Однако эта недоступность раззадоривала и заставляла влюбляться еще сильнее, иногда он с сожалением ловил себя на мысли, что это чувство напоминает привязанность подростка, но не мог и не хотел ничего с ним сделать.

Интерес к празднику почти иссяк, и мысль о том, что погода меняется, а значит, принц Туллий проснется чуть свет и всех переполошит, волей-неволей толкала Эмеральда к решению покинуть гору, на которой стало слишком холодно.

Потихоньку расталкивая захмелевших гостей, он приближался к заветной тропинке, ведущей вниз, как вдруг раздался громкий вопль. Обернувшись, он увидел, как, размахивая зажженным факелом, какой-то мужчина пытается остановить две тени, сжавшиеся в один подвижный комок, напоминающий перекати-поле. Крики нарастали, в свете огня Эмеральд разглядел застывшее от радости лицо Аттель. Заварушка пришлась по душе практически всем присутствующим. Кто-то вступился за зачинщика драки, которым оказался Харркон, вслед посыпались проклятья от тех, кто думает иначе, а через несколько мгновений раздался крик:

– Стража! Стража идет!

Появление стражников внесло еще большую сумятицу. Они пытались хватать всех, не разбирая статуса и благородства, не трогая только придворных.

– Эмеральд…

Откуда ни возьмись перед ним появилась перепуганная Ирис.

– Помоги мне, пожалуйста. – Девушка крепко схватила его руку. – Я не знаю, как отсюда выбраться…

«Неужели она заодно с этим гномом и теперь хочет скрыться, чтобы никто ее не заметил? – мелькнуло в мыслях Эмеральда, но в тот же миг он поймал взгляд волшебницы. – Как птица, угодившая в силки…»

И он, не оглядываясь, потащил за собой Ирис. Они свернули с вытоптанной травы в сторону одной из пещер.

– Сюда!

Он втолкнул ее в темный тоннель, и они на ощупь побрели вперед.

– Не бойся ничего! Никто за нами не побежит, но зато так можно незаметно скрыться.

На слух он с ухмылкой подметил: Ирис послушно топает за ним след в след, как утенок за мамой-уткой. Вдалеке показался ярко-малиновый свет заходящего солнца.

– В детстве мы с приятелями любили здесь поноситься вдоволь. Представляли, будто сражаемся со страшными чудовищами.

Волшебница не откликнулась, а лишь сильнее сжала его ладонь, но Эмеральд не почувствовал никакой боли. Ее пальцы были очень мягкими, а коротко подстриженные ногти не впивались, а лишь слегка покалывали, как иголочки сосны.

Он помог ей обойти большую каменную насыпь, ловко увел от одинокого сталактита, почти врезавшегося в землю своим острием, откинул камушек, умолявший споткнуться об него, и вывел девушку на свежий воздух.

– Теперь… – Он нахмурил лоб, припоминая маршруты. – Видишь камень? За ним очень удобная тропа. Как раз выйдем к твоему дому. – В воздухе он начертил дорогу, убеждаясь в точности своих воспоминаний.

– Здесь не ближе будет? – тихо спросила Ирис, кивнув в сторону кустов можжевельника. – Я как-то здесь ходила… Я понимаю, что и так отвлекла тебя.

– Я провожу тебя до дома. Так будет лучше, – произнес Эмеральд, когда они обогнули валун.

Неожиданно он разозлился на самого себя: «Угораздило меня встретиться с этой ведьмой! Чего она так перепугалась? Простая драка. Пришла стража. Что с того? Обычное дело. То, что мы с ней знакомы, еще ничего не означает! Теперь получается, будто я скрылся вместе с ней. Тоже хорош! Аттель, не ты, а эта ведьма рядом со мной».

– Спасибо! Я дойду сама. Извини, пожалуйста, что так получилось. Мне очень стыдно! – Голос доносился откуда-то издалека.

«И она пытается оправдаться?» – Он резко остановился, пытаясь сдержаться.

– Я одного понять не могу, – выпалил внезапно. – Почему ты обратилась ко мне, а не к своему приятелю Харркону?

– Он мне вовсе не приятель. Ты единственный, кого я там знаю лучше остальных. Харркона я видела только раз.

– Со стороны казалось, будто вы хорошо знакомы.

«Может, она как-то выдаст себя?»

– Вовсе нет. Говорю, я видела его только раз. Он какой-то странный. Я немного испугалась, когда он начал свои разговоры. Но все же никак не пойму, почему ты уделяешь этому столько внимания? Не я подходила к нему. Его привела Тилири.

Эмеральд пристально посмотрел на Ирис. Она стояла перед ним, сложив руки на груди, а на переносице вновь появилась морщинка.

– Значит, ты даже не представляешь, кто он?

– Он сказал, что добывает горные породы.

Эмеральд растерялся. Он не мог решить, как ей лучше объяснить, почему знакомство с Харрконом и ее бегство так насторожили его. В конце концов, пока, кроме драки, этот гном ни в чем не виноват. Облизав сухие губы, Эмеральд небрежно поинтересовался:

– Милая сказительница, заметили ли вы, к чему сводятся все разговоры этого молодого человека? Просто кивните в ответ. Так вот, Харркон – на сегодняшний день – главный противник его светлости. Причем весьма воинственный.

– Создатель! – Ирис инстинктивно прикрыла рот рукой.

– Я не говорю, что тебя сразу заподозрят в распространении его идей. Никто не запретит тебе с ним разговаривать, но просто помни об этом.

– Ты, наверное, подумал, будто я заодно с ним и испугалась стражи, потому что передавала секретные сведения? – тихо спросила она, глубоко вдохнув.

– Если бы я так подумал, то не помог бы тебе скрыться. Что тебя так напугало?

– Не люблю такие драки… Да, и я здесь совсем недавно. Мне не хочется, чтобы кто-то